Животное пошевелилось, и по хитину пробежал рисунок, составленный муаровыми фигурами. Его тонкие, толщиной в человека, усики вздрогнули и забегали по обожженной земле. Создание поднялось на лапы, обнюхало усиками воздух, лишенный кислорода, и, став обратно на все восемь конечностей, похрустывая члениками лапок, направилось к океану.
Темная, пузырящаяся как шампанское, вода притягивала своим теплом. В ней было достаточно много дейтерия.
Хитиновый панцирь зверька, соприкоснувшись с водой, зашипел, и тонкая пленка защищавшей его молекулярной кислоты растворилась в водо-пылевой смеси. Животное поплыло, держа усики над поверхностью. Его панцирь выглядывал из океанских вод, как спина древнего китообразного. Внезапно перед паранасекомым-мутантом океан забурлили из пучины вынырнула огромная зубастая пасть. По клыкам Левиафана стекала слизь. Насекомое взвизгнуло, и писк, тонко разрезавший воздух, заставил океан закипеть. Левиафан не любил ультразвук. Его пасть с лязгом захлопнулась, и хитиновый панцирь животного захрустел на его кремниевых зубах. Левиафан, довольный съеденным ужином, мягко засветился. Рентгеновское излучение его кожи согрело воду, и к Левиафану подплыла стайка кальмаров. Одна из этих разумных тварей нашла где-то баллистическую ракету и привязала её к концу щупальца, словно перстень. Левиафан не обратил внимания на подплывшую мелочь, и, не имея к ней никакого дела, преспокойно развернулся и улегся на шельф, оставив на воздухе только щупальца-трахеи, и блаженно закрыл все глаза.
Наступила ночь. Взошедшая Луна слабо пробивалась через сияние ночного неба. Разводы светящихся радиоактивных облаков стратосферный ветер медленно относил к востоку.
Левиафан сладко потянулся, и цунами, поднятая этим движением, облизала берег. Кальмары, резвившиеся вокруг него, кинулись в разные стороны, опасаясь, что Левиафан проявит немилость и пожелает перекусить среди ночи.
Над успокоившимся океаном вдруг поднялся ветер, и в воздухе послышалось тяжелое хлопанье перепончатых крыльев. Левиафан недовольно поморщился и поплыл в сторону океанской котловины. Он знал, что эти летающие твари любят запустить когти в воду и на лету вырвать из его спины кусок теплого радиоактивного мяса.

Животное пошевелилось, и по хитину пробежал рисунок, составленный муаровыми фигурами. Его тонкие, толщиной в человека, усики вздрогнули и забегали по обожженной земле. Создание поднялось на лапы, обнюхало усиками воздух, лишенный кислорода, и, став обратно на все восемь конечностей, похрустывая члениками лапок, направилось к океану.
Темная, пузырящаяся как шампанское, вода притягивала своим теплом. В ней было достаточно много дейтерия.
Хитиновый панцирь зверька, соприкоснувшись с водой, зашипел, и тонкая пл