Говорить о том, что народ в большинстве своем был с красными , пожалуй, было бы неправдой. Народ в массе своей был вообще ни за красных, ни за белых люди просто хотели жить спокойно. Гражданской войны никто не хотел, потому как война это всегда голод, смерть и разруха. Вообще же, своим численным превосходством Красная Армия во многом обязана, например, принудительным принципом комплектования:
С февраля 1918 года объявляется мобилизация в армию членов партии. Запрещается роспуск или самовольный уход бойцов из отрядов Красной Гвардии. Эти отряды объявляются частями РККА. С поздней весны 1918 года запрещается ликвидация сохранивших боеспособность полков старой армии. Они объявляются частями РККА. Так фактически сохраняются лейб-гвардии Преображенский и Семеновский полки, полки латышских стрелков и ряд других частей. Солдат уходящих из этих частей объявляют дезертирами Красной Армии, ловят и расстреливают, а их семьи арестовывают. 29 мая 1918 года объявляется обязательный набор на военную службу в РККА лиц в возрасте от 18 до 40 лет и одновременно создается сеть военных комиссариатов для выполнения этого декрета. 12 июля 1918 года начинается призыв в армию лиц рождения 1893-1897 годов. Объявляется мобилизация в армию членов коммунистической партии. Летом 1918 года в РККА отменяется выборность командиров. Офицеры старой армии мобилизуются в РККА, а их семьи берутся в заложники (в ряде случаев члены семей штаб-офицеров и генералов помещались в тюрьмы). Офицерами старой армии укомплектовали около 35% командных должностей . Всего добровольно / принудительно в Красную Армию был взято 30 тыс. офицеров, 66 тыс. унтер-офицеров и 1мл.200 тыс. ранее служивших солдат. В апреле 1919 года в армию призываются лица рождения 1886-1890 годов.
Хотели ли в действительности насильно призываемые люди воевать за красных? Для ответа интересно, например, почитать солдатские письма, перехваченные армейской цензурой красных. (Осенью 1918 г. в Красной армии была создана военная цензура, а в ноябре 1918 года начал работу Центральный военно-цензурный отдел Регистрационного управления Полевого штаба).
Бросьте к черту воевать, товарищи, коммунисты нам хлеба не дают, с голоду морят, налогами угощают; а наша та власть, кто хлеба дал вволю и землю. На меня имущественный налог наложили 75 руб, это не власть, а черт знает кто. Бросай все к черту и скрывайся куда-нибудь (Вятская губерния, Глазов, 6 июня 1919 г.).
В Самещсой и Петропавловской волости производится сильная борьба с дезертирами. Приехали вооруж[енные] отряды, и начался бой. В Самецкой зажгли деревню Саметь. Много невинных людей погибло. Эти чрезвычайные комиссии нельзя назвать людьми, а просто зверями. Приедут в деревню, забирают всю одежду и продукты, какие имеются, и все говорят: Давай дезертиров , а дезертиров нет, они на самом деле некоторые служат, а они не верят. Берут отцов или жен и перережут. Вот, например, в Петропавловской волости зарезали 9 отцов дезертиров (Кострома, 26 июля 1919 г.).
Дезертиров теперь здесь нет никого. В Закобякине расстреляли 4 буржуев с сыновьями-дезертирами, обрали все их имение и уехали. В Куникове расстреляли 18 дезертиров и 7 чел{овек] мирных жителей. Потом поехали в большие села: Сельцо и Саметь, но их встретили 700 чел[овек] дезертиров с артиллерией, и они поехали мимо, а прислали отряд латышей, который зажег эти села и не велел ничего спасать. Погорело много скота. Теперь пришел от Ленина приказ возместить убытки потерпевших и выстроить села (Кострома, 12 августа 1919 г.).
Дезертиров у нас всех взяли. Неизвестно, что им будет, расстреляют или же увезут с товарищами. Красная Армия была и очень надоела (Орловская губерния, Медвежье, 18 августа 1919 г.).
Ходят целые отряды красноармейцев и ловят дезертиров... Красноармейцы надругаются над родителями [дезертиров] и бьют их очень сильно (Владимирская губерния, Успенская Ферма, 21 июня 1919 г.).
На прошлой неделе был прислан отряд красноармейцев для поимки дезертиров. Многих поймали, увели на завод, 22 человека расстреляли, но этим, думается мне, озлобили всех дезертиров: одни пошли в Красную Армию, другие ушли к белогвардейцам (Костромская губерния, Большие Соли, 25 июля 1919 г.).
Забирают на войну, но никто не хочет идти, за евреев и за Совет заступаться не стоит (Орловская губерния, Волхов, 3 июня 1919 г.).
Стали принимать очень строгие меры, вплоть до расстрела всего семейства. В деревнях не осталось ни одного дезертира, все без исключения явились в Кинешму; за эту неделю прибыло 10 000 дезертиров (Костромская губерния, Кинешма, 29 июля 1919 г.).
Приехала Красн[ая] Арм[ия] ловить дезертиров, и начали поступать как разбойники: они не ловят дезертиров, а грабят крестьян... На военную службу... никто не хочет идти. Народ не хочет защищать грабителей (Рязанская губерния, Можары, 26 июля 1919 г.).
Все дезертиры живут дома. Они недовольны тобой, что ты служишь за еврейскую власть и продал свою шкуру (Калужская губерния, Фроловское, 28 июля 1919 г.).

У нас был приказ идти на военную службу, но в деревне говорят: За что мы будем воевать, на кого, друг на друга и брат на брата? (Смоленская губерния, Пинка, 8 августа 1919 г.).
Сегодня наших дезертиров забрали отряды. Грустная картина: я видел, как провожали их жены с малолетними грудными ребятишками, сколько горя в лицах этих несчастных людей (Владимирская губерния, Климово-Муромское, 10 августа 1919 г.).
Дезертиров забирают всех на фронт. Мы ехали с дезертирами, и они говорят, что зачем вы воюете. Я уже с ними поругался, а они говорят, что хлеба нет и воевать нечего, когда семья помирает с голода. Здесь мы едем, и нет куска хлеба, и купить негде (Тульская губерния. Узловая, 23 июля 1919 г.).

Мобилизация чуть не каждый день. Сгорел пулеметный завод, был пожар в железнодорожных мастерских. Подожгли мобилизованные. Мстят за то, что их взяли (Владимирская губерния, Ковров, 23 июля 1919 г.).

В Юрьевском было восстание крестьян 15 000 человек, почти во всех комиссариатах сожгли дела и бумаги и убили многих комиссаров. Это восстание называют кулаческим, но это неправильно. Тяжело от этой возни крестьянам. В деревне и в провинции у власти в большинстве случаев попадают чуть ли не преступные элементы, которые перекрашиваются в коммунистов, распоряжения, исходящие из центра, искажают и в большинстве случаев делают по-своему (Москва, 26 июля 1919 г.).

На этих днях было восстание женщин и детей, ходили с белыми флагами: Долой войну, нам нужно хлеба . Теперь разрешили провоз, (Владимирская губерния, Орехово-Зуево, 28 июля 1919 г.).