- Валабуев, вот твой меч... :)

У военных грубоватый глум, а актёры потрясающе ироничны. Да, это иронично: "Мама, как ты туда попала??!; У Ленина... жоп желтый!; А здесь сидит народная артистка СССР Пашенная! Подождешь, Варька!; Зачем же так ОГАЛЬНО [мат]...; " Предел иронии, куда уж тут военным со своей грубостью.

В первый раз Юрий Стоянов вышел на сцену в Омске в 1978 году. Здесь они были на гастролях с театром имени Товстоногова со спектаклем «Тихий Дон». Казаки изображали езду в поезде, который выезжал на мост через реку. Один актер Толя с громким и низким голосом снимал шапку и кричал фразу: «До-о-он! Батюшка До-он!» И все казаки повторяли: «Дон!» Юрию Стоянову следовало было выйти на сцену вместо одного из заболевших артистов второго плана.

- Я тогда подумал: «Что же это получается? Я сейчас постою на сцене и уйду? И ради этого меня учили великие педагоги?! Тогда я еще не знал теста Бенни Хилла, когда артистам предлагают высоко натянуть штаны и проверяют, кто из них комедийный. Но почему-то штаны я натянул именно так. Еще сделал бакенбардики и надел маленькие круглые очки, как у Берии. И вот мы стоим на сцене, «едем» в поезде. И перед моментом, когда Толя должен был закричать «Дон!», я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: «Простите, вы не скажете, как эта река называется?»
После этого выхода Стоянов мог и закончить свою карьеру. Его тогда вызвал к себе Товстоногов и сказал, что если Юрию когда-нибудь в жизни удастся высечь из зрителей то количество смеха, которое удалось высечь тогда на сцене, то можно считать, что он как комедийный актер состоится. И как в воду глядел!

Кстати, в качестве театральных баек будет уместно процитировать отрывок из книги М. Веллера "Легенды Арбата", из главы "На театре":
Графинчик с...

В те времена очаровательный рослый мальчик Ваня Ургант еще не рекламировал молочный напиток от запоров, а был анализом из женской консультации. (Гм. Как долог бывает путь в искусство. Нет; лучше так:) В те дни, когда Андрей Ургант, его папа, не только еще не похудел, но напротив, еще не собирался толстеть и был естественно стройным и сверхъестественно выпивающим молодым человеком но изображенный им крик горьковского Буревестника над равниной перестройки (А-А-А-А-А-А!!!!!!) все-таки не совсем театральное искусство. А мы о театре. Суть.
Когда их мама и бабушка Нина Ургант, прославленная после «Белорусского вокзала», играла в ленинградском театре Ленсовета, короче, ну так она уже тогда пила. Хотя совсем не за это мы любили ее. Милые причуды гениев лишь добавляют зрителям умиленной любви к их человеческим слабостям и порокам.
И была в одном спектакле такая сцена. Ведя диалог, она наливает себе рюмку водки и лихо хлопает. Чем подчеркивается неприкаянность героини и добавляется скромного обаяния ее стойкому характеру. Вот такое сценическое решение. В графинчике была, естественно, вода. И Нина Ургант отработанным жестом пьяницы закидывала в себя эту рюмку воды. Тихо выдыхала и с повлажневшими глазами подавала свою реплику. И залу сразу понятен ее задорный характер и беззащитная душа. Очень она выразительно эту рюмку махала. Система Станиславского.
Вы уже все поняли. Это должно было случиться раньше или позже. Добрые коллеги устали сдерживаться и налили в графинчик реальной водки. И не хочется, да нельзя упускать такой случай! И радостный актерский коллектив столпился за кулисами наблюдать поединок Мельпомены с Бахусом. Им это казалось остроумным. Вообще голова актеру нужна, чтобы придавать выражение лицу и резонировать голосу.
Итак: сцена. Стол. Графин. Нина подносит рюмку к губам. Партнер замер и впился в нее глазами, как Цезарь Борджиа, следящий, как приглашенный кардинал сует в рот отравленный персик. Нина бросила содержимое рюмки в пищевод и деликатно выдохнула. И с некоторым недоверием продолжала слушать обращенные к ней речи. Лицо ее выразило сомнение. Глаза поголубели. Поголубевший взор искал точку опоры в окружающем пространстве. Пока не остановился на знакомом графинчике.
Кивая фразам героя в такт собственным мыслям, она плеснула еще рюмку и выцедила подробно. Это было так точно, что в зале прошелестел аплодисмент.
Речь ее оживилась иронической интонацией. Она повеселела. Реплики о своей нескладной жизни она подавала с бесшабашной удалью, бравируя несчастьем и не ожидая сочувствия. Треснула третью и смачно занюхала носовым платочком.
С язвительностью неизъяснимой Нина спросила:
– Не выпьете ли и вы с одинокой женщиной?
Мыча и блея от слабой мужественности, враг ее извивался:
– Э-э-э но здесь только одна рюмка. Хотя охотно!
– Впрочем, мне и самой не хватит простите!
Зал грянул. Графинчик был поллитровый. Или больше.
С мрачной боевой улыбкой недавняя жертва двинулась на несостоявшегося покровителя. Мужчина сбился с ритма. Психологическая партитура роли потрясла знатоков. В поединке характеров обозначился перелом!
– Вам не идет пить! – останавливал ее циничный жуир, предлагавший только что себя в покровители.
– Да? – легко продолжала Нина свое занятие. – А кто пытался спаивать меня в кабаках? Ваше здоровье!
Беззащитная женщина демонстрировала нравственное превосходство. Она была бедна, обречена, одинока – но дух ее был неукротим. Каблуки стучали, влага булькала, голос звенел. Напиваюсь, но не сдаюсь!
За кулисами давно перестали хихикать и выставляли вверх большой палец, как требование жизни несгибаемому гладиатору! Почему-то возникло такое представление, что Нина Ургант, чтобы показать шутникам свое превосходство над их хилым скудоумием, должна выпить весь графинчик. Держали пари. Без закуски и без запивки. Ведя сцену, легко и непринужденно.
– П-почему вы не принесли торт? – издевалась Нина над партнером. – Кс-стати – вы обещали шампанское!..
– Магазин уже закрылся – неумело оправдывался тот. Он стоял теперь на отбое вопросов, как манекен с теннисной ракеткой.
Спектакль сошел с рельс и замолотил сквозь алкогольную кактусовую чащу.
К концу зал видел элегантно и в лоск напившуюся женщину. Поворачиваясь, она споткнулась и упала на руки героя. Занавес покрыл чувственное объятие. Публика неистовствовала в овации. Коллеги приняли победительницу на руки. Труп Гамлета четыре капитана отнесли в гримуборную.

Перед спектаклем в дворце профсоюзов весь коллектив готовится в костюмерной. Проверяем реквизит, подшиваются последние складки на юбках, завязываются галстуки, гладятся манишки. Диана- по роли дочка Атаманши в Снежной королеве, наносит на костюм из балончика антистатик. Я говорю: Юрка, смотри, так это тот самый антистатик, которым мы на прогоне забухали!
Юрка, как истинный артист не растерялся и утвердительно поддакнул: точно, он. Знатно повеселились и главное, ни запаха, ни похмела.
Диана подозрительно прищурилась- антистатик? Бухать? Вы дебилы?
Я говорю: ну как бухать..? В рот пшикнули по пару раз и хватает.
Юрка молча кивнул и моргнул одновременно. Диана покачала головой, но задумалась. Спустя несколько секунд открыла рот и слегка пшикнула из балончика...
Спектакль отложили на пол часа. Онемевший рот, обильное слуноотделение и нечленораздельная речь- вот тот минимум хаоса, что я запомнил, пока приводили Диану в чувство. Шутка удалась, но дорого нам обошлась. На банкет нас не позвали

Больше на анекдоты похоже;)
Молодой актер должен был выйти на сцену и сказать – «Я гонец из Пизы».
Переволновался, выходит и говорит:
-»Я гонец из п%зды нет, я пи%датый гонец нет, я гонимый пи%дец . все пи%дец, я погнал.

Михаил Ульянов играл роль Цезаря.
Он должен был произнести:
- А теперь бал, который дает всему Риму царица Египта.
Но вместо этого произнес:
- А теперь на бал с царицей Египта, которая дает всему Риму...

Как то Евстегнеева просили зайти в "Художественную часть театра" был такой отдел, Евстегнеев всё не заходил, когда у него поинтересовались: Почему? он ответил - Художественное целое, не может зайти в художественную часть