Уильям Фолкнер

Никого не удивишь писателями, которые творят в состоянии алкогольного опьянения. Но вот у Фолкнера была более оригинальная творческая манера: он работал исключительно с похмелья. Этому искусству его научил писатель Шервуд Андерсон, когда они познакомились в Новом Орлеане. Дело было в разгар сухого закона, и Фолкнер подрабатывал бутлегером нелегально торговал алкоголем. Они встречались с Андерсоном после полудня, пропускали по стаканчику, потом ещё и ещё. Уильям почти всё время слушал, а Шервуд блистал красноречием. Однажды Фолкнер зашёл за другом не в обычное время, а прямо с утра и застал его в странном, почти экстатическом состоянии: тот быстро-быстро записывал что-то. «Если так живут писатели, то эта жизнь для меня!» подумал будущий классик американской литературы и позаимствовал у Андерсона секреты мастерства.

Орхан Памук

Знаменитый турецкий писатель как-то признался, что совершенно не может работать там, где живёт. Привычка «ходить на работу» укоренилась в нём настолько сильно, что во время учёбы в США, когда Памук жил в скромной квартире и никак не мог позволить снимать ещё одно помещение под офис, ему приходилось идти на хитрость. Утром, перед тем как начать писать, Орхан завтракал, прощался с женой, выходил из дома, некоторое время кружил по окрестностям, затем возвращался домой и сосредоточенно, ни с кем не разговаривая, садился за письменный стол.

Александр Дюма-отец

Французский писатель имел довольно странную привычку: ежедневно в семь часов утра он съедал яблоко под Триумфальной аркой. Инициатором этого с виду бессмысленного ритуала был личный врач Дюма. Дело в том, что его пациент страдал бессонницей из-за своей чрезвычайно бурной и неорганизованной жизни. Необходимость вставать в шесть утра, чтобы дойти до арки и съесть проклятое яблоко, должна была побудить писателя ложиться пораньше и организовать свой режим.

Император Александр III

Начнем с того, что российский самодержец регулярно и крепко выпивал. Тоже мне привычка, скажешь ты, и будешь, конечно, прав. В условиях российской, а тем более дореволюционной действительности это скорее национальная особенность. Однако Александр III проделывал всё-таки кое-что любопытное. Вообще-то пить он умел и, даже будучи сильно пьян, мог долгое время совершенно не подавать виду. Тем не менее рано или поздно наступал момент, когда государь валился неожиданно на спину, начинал дрыгать в воздухе ногами и хватать всех, кто проходил мимо, особенно предпочитая женщин. Жена его очень не любила эту привычку и следила, чтобы супруг воздерживался от злоупотреблений. Однако самодержец вместе со своим приятелем, начальником царской охраны П. А. Черевиным, все равно умудрялся её обхитрить. «Императрица, словно надзирательница какая-нибудь, раз десять пройдет мимо его карточного стола, увидит, что около мужа нет никакого напитка, и, счастливая, спокойно уходит, рассказывал Черевин. А между тем к концу вечера, глядь, его величество уж опять изволит барахтаться на спине и лапками болтать, визжа от удовольствия… Царица только в изумлении брови поднимает, потому что не понимает, откуда и когда это взялось. Она же всё время следила… А мы с его величеством умудрялись: сапоги с такими особыми голенищами заказывали, чтобы входила в них плоская фляжка коньяку вместимостью с бутылку… Царица подле нас мы сидим смирнёхонько, играем, как паиньки. Отошла она подальше мы переглянулись раз, два, три! вытащили фляжки, пососали, и опять как ни в чём не бывало… Ужасно ему эта забава нравилась… Вроде игры… И называлось это у нас «голь на выдумки хитра»…

– Раз, два, три!..
– Хитра голь, Черевин?
– Хитра, ваше величество!
Раз, два, три и сосём».

Мао Цзедун

Следуя простой крестьянской привычке, великий кормчий ни в каком виде не признавал чистку зубов. Он свято верил в народный китайский способ ухода за полостью рта: следует полоскать его зеленым чаем, а чаинки съедать. Именно эту процедуру Мао и проделывал каждое утро. Правда, на состоянии зубов такая гигиена сказывалась самым плачевным образом: уже к середине жизни они покрылись медно-зеленым налетом, развился пародонтоз… Но, поскольку голливудские широкие улыбки никак не соответствовали канонам коммунистической идеологии, Мао, как Джоконда, улыбался на парадных фотографиях уголками рта и не особо волновался по поводу цвета и наличия своих зубов.

Генрик Ибсен

Норвежский драматург имел довольно странные отношения со своей музой. Во время работы Ибсен периодически смотрел на портрет шведского драматурга Августа Стриндберга, которого люто ненавидел. Швед отвечал норвежцу взаимностью: он терпеть того не мог и обвинял в наглом плагиате. Ибсен, в свою очередь, называл Стриндберга психопатом, на что, кстати, имел некоторые основания. Август страдал манией преследования: иногда он резко оборачивался, выхватив из кармана нож, и грозил невидимым врагам. Когда друзья спрашивали Ибсена, что у него на стене делает Стриндберг, норвежец отвечал: «Знаете ли, не могу написать ни строчки, если на меня не смотрят эти безумные глаза!»

Трумен Капоте

Капоте называл себя «горизонтальным писателем». Для продуктивной работы ему были необходимы три вещи: диван, кофе и сигарета. Впрочем, во второй половине дня кофе можно было заменить стаканчиком бренди или виски. Строго в положении лёжа Капоте писал простым карандашом на бумаге: он не признавал печатных машинок.

Наполеон Бонапарт

Французский полководец известен своей маниакальной любовью к горячим ваннам. В мирное время он мог принимать ванну по нескольку раз на дню. Специальный слуга должен был следить за тем, чтобы вода в ней всегда была необходимой температуры. Наполеон отмокал не меньше часа, диктовал письма, принимал посетителей. В военные экспедиции он обязательно брал с собой походную ванну. Под конец жизни на острове Св. Елены низложенный император почти весь день проводил в горячей воде. Помимо того, что Наполеон получал от этого гигиеническую пользу и удовольствие, он считал ванны прекрасным средством от геморроя, которым страдал с юности.

Еще одна характерная привычка Бонапарта очень быстро, невнимательно и неопрятно завтракать, всегда в полном одиночестве (в комнату бывали допущены просители или жена с ребенком, но никого из них Бонапарт не приглашал за стол). Император требовал, чтобы все блюда приносили одновременно, и ел сразу со всех тарелок, не делая различия между супом, жарким и десертом. Обычно завтрак занимал не более десяти минут. Что касается знаменитой треуголки, то Наполеон действительно носил ее постоянно во время своих походов. Однако шляпы часто менялись: в гневе полководец имел обыкновение бросать их на землю и топтать ногами. К тому же под дождем фетровая треуголка довольно быстро размокала, поля ее свешивались на лицо и затылок. Впрочем, Наполеон ничуть не терял при этом достоинства.

Рихард Вагнер

Биографы утверждают, что великий немецкий композитор имел привычку сочинять музыку в особой обстановке. Он окружал себя шёлковыми подушечками и саше с цветочными лепестками, а в установленную в углу кабинета ванну с водой выливал флакон одеколона. Впрочем, весь этот будуар довольно точно передает куртуазную атмосферу вагнеровской музыки. Некоторые исследователи также открывают нам такую интимную подробность из жизни гения, как пристрастие к шёлковому нижнему белью. Мы бы, возможно, постеснялись писать об этом, если бы сам Вагнер не объяснял эту свою слабость регулярными рожистыми воспалениями кожи, которые не позволяли ему носить обычное бельё.