18 типичных детских манипуляций

А потом еще 30 минуточек. А потом еще… Через три с половиной часа не забудьте выкопать спящего ребенка из горы игрушек и переложить в постель. И не будите! Потому что нечищеные зубы в 100 раз лучше, чем еще «30 минуточек».

Совсем-совсем никогда. На самом деле у детей стоит поучиться глобальному мышлению. Мужчинам стоит поучиться, потому что у женщин с этим и так все в порядке. Итак, объясняем! Всегда – это прямо сейчас. Навсегда – это до половины пятого. А никогда – это до тех пор, пока опять не захочется. Конспектируйте :о)

Иными словами – папа хмыкнул «Угу», не отрывая глаз от монитора. Вы знаете, что угуканьем папа обозначает свое существование на планете Земля. Ребенок тоже это знает. Но «Угу» же! Не поспоришь.

Запомни, родитель. Мультики – это как климакс у свекрови: были всегда и не закончится никогда. Запомнил? Сделай выводы.

О, как вы ненавидите родителей этого Мишки! Еще с детства. Мишкина мама была отличницей. Папа – домучил-таки музыкалку. Ааааргх! Месть! Меееесть! Не делайте вид, что не понимаете, почему и вы купили. Даже трех.

Приглушенный свет, мятое покрывало и скрюченное детское тельце, пораженное внезапным недугом. Ах! Помните, что родительский инстинкт, гласящий “Не убий” – самый сильный из всех, что дала нам природа. И он точно сильнее того бешенства, которое охватит вас через 20 минут, когда выяснится, что маленький засранец абсолютно здоров. Ну, по крайней мере, этот инстинкт теоретически должен быть сильнее…

Ну, ясное дело. У кошки восемь ног, земля лежит на трех черепахах, фермерская курочка накормит всю Россию, а ему ничего не задали. Совсем-совсем ничего.

Надо же перед сном попить. И поесть. И, извините, в туалет. И спинка чешется. И очень страшно и одиноко. И вот еще сказку бы почитать не худо… Не хочешь читать? Ой, а можно еще попить?

Да, мам. Само. Коварное покрывало само выползло из шкафа, само решило превратиться в костюм Бэтмена, вследствие чего абсолютно самостоятельно прорезало в себе три дырки.

Не вертите уже Александра Сергеевича несчастного в его гробу, он так скоро до центра планеты добурится. Можно сказать, например, «А кто виноват – Маяковский?!» Ну, чем он хуже нашего всего? Кругозор детский, опять же, расширите.

Подойдите к окну в большой комнате – тому, которое выходит на дорогу. Видите ли вы пробку из нескольких тысяч малышей, оседлавших мопеды на батарейках? Нет? Мы тоже не видим.

Он честно-честно обещает, что пойдет к Васе всего на часок, а потом придет и сделает все-все уроки! Ну прямо как его папа, который сразу после бани прибьет полку. Ой, уже две полки? И молотка два… И ты, дорогая, двоишься! Кто-нибудь, подайте тазик.

И ведь будет! Убедительно как ораторствует – Станиславский аплодирует. Учитесь. Вполне возможно, что вам придется убедительно рыдать перед директором, когда выяснится, что кое-какую звезду малой сцены собираются оставить на второй год.

Мамулечка-красотулечка! Папочка-шляпочка! Мамы на откровенную лесть обычно не поддаются, а вот папы тают и раскрывают объятия. И души, и сердца. И (это главное) – кошельки!

А вот тут держи ухо востро. Науке известны случаи полуночных звонков с пронзительным: “Ба, она меня варит!” Как правило, после таких реприз отсчет идет не на минуты, не на секунды, а на миллисекунды. Визиты полуночных бабушек редко заканчиваются хорошо.

Сцена полная скорби: согбенное дитя упаковывает свои любимые игрушки в свой потрепанный рюкзачок. И все. Все! Отрок уходит в мир, непонятый и одинокий. Ах, нет. Не совсем уходит. Оказывается, варежки со вчерашнего дня не высохли. Какое поразительное коварство! Всего полшага до бездны, но без варежек, увы, никак. Подлые родители. Подлые!!!

Да-да, он прекрасно помнит, что вы сделали прошлым летом на даче у Борисовых. А вы знаете, что больше никогда этого не сделаете. Ну, если только на пенсии. Увы. Однако, не вступайте в переговоры с шантажистом! От шантажа до террора – один шаг.

Древние китайцы с их пытками могут выйти и более не беспокоить вас глупостями типа капель воды, размеренно падающих на макушку. Им, китайцам, до вашего Ванечки (или Олечки) как до Киева пешком. Или до Кракова. Один черт.