Актеры фильма "Интердевочка" 25 лет спустя

Не знаю, все ли читали книгу Кунина, но некоторые линии в книги прописаны иначе. Так, Юрий Козлов, ученик Алла Сергеевны, после отъезда Татьяны стал ей помогать. В фильме все было иначе.

«Во входной двери заклацал замок. Слышно было, как поворачивается ключ. Витя вопросительно посмотрел на маму.
— Это ко мне, — улыбнулась мама.
Дверь отворилась, и в квартиру вошел Козел — тот самый паршивец из маминого класса.
Он поставил сумку на пол, тщательно запер дверь и положил ключ в карман. Поднял сумку и молча пошел на кухню. И оттуда заорал:
— Алла Сергеевна! Адельфана в нашей аптеке нет. Я их там заставил позвонить в справочное аптекоуправления. Только на Тихорецком и нашли. Сейчас разгружусь и съезжу туда. И батон я взял за двадцать две. За шестнадцать уже не было. А все остальное — по списку...!»

«У нашего подъезда пацаны снова развалились на скамейке, а Козел с шальным криком: — счас!.. Только квитанцию и сдачу отдам! — Помчался скачками через три ступеньки на наш четвертый этаж.
На третьем этаже Козел замедлил свой бег и тревожно принюхался. Он огляделся вокруг себя, приподнял крышку бака с пищевыми отходами. Но запах шел не оттуда, а сверху. Это Козел понял и в два прыжка оказался на четвертом — нашем — этаже.
Здесь запах был так силен, что Козел закашлялся, рот его наполнился жгучей слюной и его затошнило. И вдруг Козел понял, что запах идет из-под нашей двери!
Выронив почтовую квитанцию и сдачу с маминой пятерки, трясущимися руками Козел стал вставлять ключ в замочную скважину... Наконец ключ повернулся в замке. Козел рванул дверь на себя и отшатнулся — так шибануло газом из нашей квартиры!
— Алла Сергеевна!.. — закричал Козел и, зажимая рот и нос руками, ворвался в квартиру.
Окна были закрыты наглухо. Из кухни неслось убаюкивающее шипение.
Козла вырвало. Утирая рот рукавом, он метнулся в кухню, увидел сидящую на полу маму, рассыпанные фотографии, открытую духовку газовой плиты...
Задыхаясь и плача, сотрясаемый рвотными спазмами, Козел перекрыл газовые конфорки и духовку и стал рвать на себя оконную раму. В панике он делал что-то не так и окно не открывалось. Тогда Козел схватил кухонную табуретку и в полном отчаянии шарахнул ею по стеклам.
В кухню ворвался свежий уличный воздух. Кровоточащими руками Козел схватил маму за халатик и стал вытаскивать ее в коридор.
— Алла Сергеевна!.. — захлебываясь от страха, рыдал Козел. — Алла Сергеевна!.. Да помогите же кто-нибудь!.. Люди!.. Люди!.. Где же вы!
Он выволок маму на лестничную площадку и бросился звонить в соседние квартиры, стучать в двери кулаками.
— Помогите! — Кричал и плакал Козел. — Ну, помогите же кто-нибудь, сволочи! Суки!.. Гады!!
Не открылась ни одна дверь. День... Лето... Да и поздно уже было.
Мама лежала с полуоткрытыми глазами. Вокруг рта и на подбородке застыла серо-зеленая пена — такая характерная для смерти от удушья.
— Помогите... — прошептал Козел и опустился на колени рядом с моей мамой.
И не было в его голосе никакой приблатненной хрипотцы, взрословатой уличной наглости. Не стало лидера опасной дворовой кодлы, которая шарашит по ночам машины, портит девчонок в подвалах и волчьей стаей готова дать отпор любому взрослому сильному мужику.
Около мертвой, худенькой, пожилой моей мамы сидел испуганный пятнадцатилетний мальчик, и тело его сотрясалось от рыданий и ужаса, потому что он впервые в своей жизни собственными глазами увидел, как выглядит смерть человека».