Советские китобои

Впрочем, такими вопросами в советские времена задавались преимущественно комические персонажи. А сами китобои считали свою работу романтичной, хотя и опасной. Это ощущение подкрепляла и всенародная любовь — проводы в рейс и прибытие китобоев в порты обставлялись как государственные праздники.

Причем морские охотники пользовались неслыханными для обычных граждан СССР привилегиями. Часть и без того высоких зарплат они получали в валюте, могли сходить на берег в зарубежных портах и привозить домой дефицитные товары. Хотя именно по этой причине китобои были под постоянным прицелом комитета госбезопасности.

И случалось, что вчерашние всенародные герои становились изгоями.

Советские китобои собирают добычу перед погрузкой на китобазу

Немецкая «Слава»

В Советском Союзе китобойный промысел начался в 1925 году. Своих судов у государства не было, и охота на морских млекопитающих велась у восточных берегов Камчатки совместно с норвежской компанией Vega. В 1932‑м отрасль пополнилась сухогрузом «Алеут», купленным у США.

Однако настоящий взлет советский китобойный промысел пережил уже после войны. По репарациям СССР получил немецкую китобойную флотилию из 15 кораблей и базового судна «Vikinger». Последний представлял собой плавучий завод по переработке китовых туш. Такой отряд имел возможность совершать дальние походы — в частности, в воды Антарктики, изобилующие китами.

Принимать флотилию в британский Ливерпуль — она там строилась в 1920‑х — отправился некто Алексей Соляник. Этот мореход был на хорошем счету у Москвы, хотя и был выходцем из украинской семьи, осевшей на Дальнем Востоке, а его отец был фельдфебелем царской армии. Во время войны Соляник был членом советской комиссии по закупкам в США. Он хорошо говорил по‑английски и неоднократно подтвердил свою коммунистическую благонадежность.

Именно Соляник собрал первые экипажи кораблей немецкой флотилии, которая, подняв советский флаг, стала называться «Слава» и была приписана к Одессе. Половина китобоев на ней были все же норвежцы, работавшие на СССР по контракту: гарпунеры, жировары, мастера по разделке туш у скандинавов в то время были лучшими в мире.

Китобазы-близнецы «Советская Украина» и «Советская Россия», построенные в Николаеве в 1959 и 1961 годах. Каждая из них перерабатывала до 75 китовых туш в сутки

Вскоре Соляник возглавил китобойную флотилию в должности капитана-директора. Это правительственное решение он оправдал довольно быстро. Уже через год контракты с норвежцами были разорваны — капитан-директор организовал подготовку отечественных кадров. И если из первого рейса «Слава» привезла 384 кита и 5.800 т жира, то во втором — уже под руководством Соляника — охотники добыли 824 кита и выработали 9.600 т жира. В третьем походе улов «Славы» составил более 1 тыс. китов и 12 тыс. т жира — 40 млн руб. чистой прибыли. Четвертый рейс «Славы» обернулся прибылью в 88 млн руб. Китобойный промысел становился золотым дном для понесшего большие экономические потери вследствие Второй мировой войны СССР.

В Москве о Солянике заговорили как об авторитетном руководителе. Одесситы могли не знать, кто возглавляет их горком партии, а вот имя капитан-директора Славы было на устах у всех.

О подвигах китобоев газеты писали по любому поводу. Одесская правда 23 мая 1954 года, в день, когда по стране проходили демонстрации в честь 300‑летия воссоединения Украины с Россией, писала: «С задорными песнями идут школьники. Они славят родную Коммунистическую партию, любимую родину за счастливое детство. С трибун горячо рукоплещут коллективу мужественных советских китобоев. Они несут краткий, но выразительный плакат: «В восьмом рейсе убито 3.092 кита, выработано 28 тыс. т жира».

Разделка туши полосатого кита на советской китобазе в Антарктике, 1960-е годы

Ради еще больших уловов советское руководство приняло решение об увеличении китобойного флота. В 1959 году со стапелей Николаевского судостроительного завода (сейчас предприятие контролирует компания Смарт-Холдинг олигарха Вадима Новинского) сошла китобаза «Советская Украина» — тогда самая большая в мире.

Она могла перерабатывать 75 китовых туш в сутки общим весом 4 тыс. т. Китобаза представляла собой огромный завод с перерабатывающими цехами, холодильниками и даже ремонтными мастерскими для кораблей-китобоев. На судне был кинотеатр, спортзалы, библиотека и даже вечерняя школа. При помощи электрических генераторов «Советской Украины» можно было осветить небольшой городок.

Принимал флагман новой флотилии Соляник — к тому времени он стал капитан-директором и «Славы», и «Советской Украины». Причем в последнюю входили 17 новых китобойных кораблей.

Занятия в вечерней школе на советской китобазе во время рейса

Широта размаха

Когда советские китобойные флотилии приходили в зарубежные порты, они нередко приглашали на борт местных жителей — на экскурсии. Однако, несмотря на показную открытость, истинная статистика их добычи хранилась в секрете, а радиосообщения между суднами или портом приписки всегда шифровались. Дело в том, что уже тогда в мире существовали квоты по вылову китов, а вылов исчезающих гренландских китов, как и кормящих самок всех видов, был запрещен международной конвенцией.

Однако СССР грубо нарушал эти нормы. И хотя, к примеру, Соляник входил в состав Международной комиссии по нарушениям в китобойном промысле, правдивых данных о количестве убитых китов из Советского Союза никогда не поступало. И проверить их было невозможно. Впрочем, о нарушениях стало доподлинно известно уже только после 1986 года, когда СССР прекратил вылов китов.

При этом работали советские китобои на износ. Рейс длился не меньше семи, а порой и девяти месяцев. Смена каждого моряка — по 12 часов с последующими 12 часами отдыха. Бывало, что охотились даже в сильный шторм. А в так называемых ревущих сороковых в Южном полушарии между 40‑й и 50‑й широтой, где встречались большие стаи кашалотов, ураганы были обычным явлением.

В погоне за как можно большим уловом китобои не слишком заботились о качестве обработки туш. Если, к примеру, японские китобои использовали больше 70 % одной туши, то советские рыбаки едва утилизировали 30 %. В океан смывалась кровь и почти все внутренности китов, кроме печени, из которой получали витамин А.

Во время охоты судно-китобой подчинялось гарпунерам. Часто они совмещали свою должность с капитанской

В СССР ценились преимущественно жир и мясо, да и то животных не всех видов. Однако китобои вылавливали всех подряд — ведь планы, поставленные правительством и партией, были всегда очень высоки. К тому же срабатывало простое человеческое тщеславие. Корабль, убивший больше всего китов, первым заходил в родной порт, когда флотилия возвращалась из рейса.

Поэтому охотники работали несмотря ни на что, даже рискуя жизнью. Среди китобоев ходила примерная статистика: в 1950–70‑х из тысячи ушедших в рейс моряков домой не возвращались около 15.

Однако их стимулировали солидные заработки: например, второй механик судна получал за рейс до 5 тыс. руб. К тому же он мог свою долларовую часть зарплаты тратить в зарубежных портах.

Часто всю валюту потратить не удавалось, и тогда ее в СССР уже меняли на чеки, за которые можно было купить дефицитные импортные вещи в спецмагазинах. Случалось, моряки перепродавали чеки: по официальному курсу доллар стоил чуть больше 60 коп., а на черном рынке за один чековый рубль давали 15 руб.

Капитан-директор Советской Украины Алексей Соляник (слева) и лучший гарпунер его команды Петр Зарва

От героя до изгоя

В июне 1965 года китобойное сообщество всколыхнул громкий скандал, который положил конец славе Алексея Соляника: письма с информацией о его самоуправстве пришли в редакции сразу нескольких центральных газет. Клюнула на этот «сигнал» Комсомольская правда.

На «Советскую Украину», которая находилась тогда в водах Уругвая, отправился журналист Аркадий Сахнин. Он попросил Соляника о встрече, но тот как раз проводил совещание. Репортер расценил это как неуважение, поговорил с моряками и, не дожидаясь, когда освободится капитан-директор, отправился домой.

Через несколько дней в «Комсомолке» вышла статься «В рейсе и после». Сахнин представил Соляника злостным коррупционером и вредителем. Капитан-директор обвинялся в неуважении к коллективу. Во время рейса он якобы неоправданно долго задержал флотилию в тропических широтах, и температура в трюмах поднималась выше 50°С. Тогда несколько моряков получили солнечные удары, а Соляник, по словам Сахнина, вместе с женой нежился на палубе в бассейне.

Неизвестно, с чьих слов автор статьи поведал читателям, как однажды супруга капитана-директора заказала в Гибралтаре дорогие наряды, которые можно было получить лишь на обратном пути флотилии. И Соляник, чтобы забрать заказ, якобы изменил маршрут всей флотилии.

В то время подобная статья в центральной газете имела эффект разорвавшейся бомбы. Началось разбирательство, в которое вмешался даже Демьян Коротченко, тогдашний председатель украинского парламента. Он просил Одесский обком компартии не обращать внимания на статью и оставить Соляника в покое. Но было поздно: капитана-директора вызвал в Москву генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и, поблагодарив его за хорошую работу, объяснил, что ситуация приобрела необратимый характер.