Россия сделала свое дело, Россия может уходить из Сирии

Президент РФ Владимир Путин приказал начать вывод российских войск из Сирии. По его словам, задача, которую он ставил перед армией, «в целом выполнена». С таким заявлением президент выступил на встрече с министром обороны Сергеем Шойгу и главой МИД Сергеем Лавровым.

Российские пункты в Тартусе и на базе Хмеймим должны продолжить работу в прежнем режиме, заявил Путин. «Они должны быть надежно защищены с суши, с моря и с воздуха», — сказал он, добавив, что часть оставшихся военных будет заниматься контролем за соблюдением режима прекращения огня.

«Россия за короткий срок создала в Сирии небольшую по численности, но весьма эффективную военную группировку. Причем разнородных сил и средств. И действительно эффективная работа наших военных создала условия для начала мирного процесса. Считаю, что задачи, поставленные перед Минобороны и российскими вооруженными силами в Сирийской Арабской Республике в целом выполнены. При участии российских военных, российской военной группировки сирийским войскам и патриотическим силами Сирии удалось кардинальным образом переломить ситуацию в борьбе с международным терроризмом и овладеть инициативой практически на всех направлениях, создать условия для начала мирного процесса. Поэтому приказываю министру обороны с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей военной группировки из Сирийской Арабской Республики. И прошу МИД интенсифицировать участие РФ в организации мирного процесса по решению сирийской проблемы. При этом наши пункты базирования будут функционировать в прежнем режиме, они должны быть надежно защищены с суши, с мора, с воздуха».

«Я не знаю, я пока исхожу лишь из слов президента, из приказа главнокомандующего о том, что безопасность Тартуса и Хмеймима должна быть обеспечена с воздуха, с земли и с моря».

«Мне кажется, что это решение говорит только об одном, - Россия не намерена всерьез и надолго втягиваться в этот конфликт. Поэтому когда делались многочисленные параллели между нынешней операцией и событиями в Афганистане в конце 70-х годов или американским вовлечением во Вьетнам в 60-е годы, то вот эти сравнения и параллели оказались некорректными, то есть операция была рассчитана на определенный срок, и вот она сейчас завершается. По всей видимости, сначала будет видна такая деэскалация вовлеченности. То есть, по всей видимости, будет сокращаться количество вылетов, будет сокращаться количество боевой техники, которая находится на территории Сирии, очевидно, будут передаваться какие-то вооружения сирийской армии, по крайней мере, можно предположить, что это тоже произойдет. Но при этом, как мы слышали, Россия не намерена отказываться от той инфраструктуры, которая она уже развернула на территории Сирии, меня откровенно говоря во всей этой истории больше всего удивило реакция США. Американцы, как я понимаю, заявили о том, что надо еще посмотреть, что будет происходить, и как Россия будет осуществлять сворачивание этой операции. Вот такое заявление говорит о том, что, по всей видимости, каких-то предварительных российско-американских консультаций, а тем более совместных договоренностей перед принятием такого решение не было. Это интересно. Это в какой-то степени неожиданно. Не только Асада поставили перед фактом, перед фактом поставили наших западных партнеров. По всей видимости, если говорить о ситуации на данный момент, то в условиях перемирия существует возможность зафиксировать свою позицию. То есть контроль над территорией, которая сейчас находится де факта под контролем сирийского руководства. Примерное соотношение сил военных, если предположить, что это перемирие будет соблюдаться, то это дает Асаду какие-то козыри для торга. Конечно, ему придется идти на уступки, конечно, не удастся восстановить Сирии такой, какой она была 5 лет назад. Конечно, будет переходный период, но, тем не менее, сказать, что вывод российских войск приведет к немедленному свержению Асада, наверное, это было бы неверно в принципе».