Район, которого больше нет: фотопутешествие по ростовской «Говнярке»

Золотой теленок.
Конец Вороньей слободки

..." Воронья слободка загорелась в двенадцать часов вечера, в то самое время, когда Остап Бендер танцевал танго в пустой конторе, а молочные братья Балаганов и Паниковский выходили из города, сгибаясь под тяжестью золотых гирь.

В длинной цепи приключений, которые предшествовали пожару в квартире номер три, первым звеном была ничья бабушка. Она, как известно, жгла на своей антресоли керосин, так как не доверяла электричеству. После порки Васисуалия Андреевича в квартире давно уже не происходило никаких интересных событий, и беспокойный ум камергера Митрича томился от вынужденного безделья. Поразмыслив хорошенько о бабушкиных привычках, он встревожился.

Сожжет, старая, всю квартиру, бормотал он, ей что, а у меня один рояль, может быть, две тысячи стоит.

Придя к такому заключению, Митрич застраховал от огня все свое движимое имущество. Теперь он мог быть спокоен и равнодушно глядел, как бабушка тащила к себе наверх большую,мутную бутыль с керосином, держа ее на руках, как ребенка. Первым об осторожном поступке Митрича узнал гражданин Гигиенишвили и сейчас же истолковал его по-своему. Он подступил к Митричу в коридоре и, схватив его за грудь, угрожающе сказал:

Поджечь всю квартиру хочешь? Страховку получить хочешь? Ты думаешь, Гигиенишвили дурак? Гигиенишвили все понимает!

И страстный квартирант в тот же день сам застраховался на большую сумму. При этом известии ужас охватил Воронью слободку . Люция Францевна Пферд прибежала на кухню с вытаращенными глазами.

Они нас сожгут, эти негодяи!Вы как хотите, граждане, а я сейчас же иду страховаться!Гореть все равно будем, хоть страховку получу. Я из-за них по миру идти не желаю.

На другой день застраховалась вся квартира, за исключением Лоханкина и ничьей бабушки. Лоханкин читал Родину и ничего не замечал, а бабушка не верила в страховку, как не верила в электричество. Никита Пряхин принес домой страховой полис с сиреневой каемкой и долго рассматривал на свет водяные знаки.

Это выходит, значит, государство навстречу идет? сказал он мрачно. Оказывает жильцам помощь? Ну, спасибо.Теперь, значит, как пожелаем, так и сделаем!

И, спрятав полис под рубаху, Пряхин удалился в свою комнату. Его слова вселили такой страх, что в эту ночь в Вороньей слободке никто не спал. Дуня связывала вещи в узлы, а остальные коечники разбрелись ночевать по знакомым. Днем все следили друг за другом и по частям выносили имущество из дому.

Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И,действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов.

Последним из дому, который уже наполнился самоварным дымом с прожилками огня, выскочил Лоханкин, прикрываясь белым одеялом. Он изо всех сил кричал Пожар! Пожар! , хотя никого не смог удивить этой новостью. Все жильцы Вороньей слободки были в сборе. Пьяный Пряхин сидел на своем сундучке с коваными углами. Он бессмысленно глядел на мерцающие окна, приговаривая: Как пожелаем, так и сделаем! Гигиенишвили брезгливо нюхал свои руки, которые отдавали керосином, и каждый раз после этого вытирал их о штаны. Первая огненная пружина вырвалась из форточки и, роняя искры, развернулась под деревянным карнизом. Лопнуло и со звоном вывалилось первое стекло. Ничья бабушка страшно завыла.

Сорок лет стоял дом, степенно разъяснял Митрич, расхаживая в толпе, при всех властях стоял, хороший был дом. А при советской сгорел. Такой печальный факт, граждане!

Женская часть Вороньей слободки сплотилась в одну кучу и не сводила глаз с огня. Орудийное пламя вырывалось уже из всех окон. Иногда огонь исчезал, и тогда потемневший дом, казалось, отскакивал назад, как пушечное тело после выстрела. И снова красно-желтое облако выносилось из окон, парадно освещая Лимонный переулок. Стало горячо. Возле дома уже невозможно было стоять, и общество перекочевало на противоположный тротуар.

Один лишь Никита Пряхин дремал на сундучке посреди мостовой. Вдруг он вскочил, босой и страшный.

Православные! закричал он, раздирая на себе рубаху. Граждане! Он боком побежал прочь от огня, врезался в толпу и, выкликая непонятные

слова, стал показывать рукою на горящий дом. В толпе возник переполох.

Ребенка забыли! уверенно сказала женщина в соломенной шляпе. Никиту окружили. Он отпихивался руками и рвался к дому.

На кровати лежит! исступленно кричал Пряхин. Пусти, говорю! По его лицу катились огненные слезы. Он ударил по голове Гигиенишвили, который преграждал ему дорогу, и бросился во двор. Через минуту он выбежал оттуда, неся лестницу.

Остановите его! закричала женщина в соломенной шляпе. Он сгорит!

Уйди, говорю! вопил Никита Пряхин, приставляя лестницу к стене и отталкивая молодых людей из толпы, которые хватали его за ноги. Не дам ей пропасть!Душа горит!

Он лягался ногами и лез вверх, к дымящемуся окну второго этажа.

Назад! кричали из толпы. Зачем полез? Сгоришь!

На кровати лежит! продолжал выкликать Никита. Цельная бутылка хлебного вина! Что ж, пропадать ей, православные граждане?

С неожиданным проворством Пряхин ухватился за оконный слив и мигом исчез, втянутый внутрь воздушным насосом. Последние слова его были: Как пожелаем, так и сделаем . В переулке наступила тишина, прерванная колоколом и трубными сигналами пожарного обоза. Во двор вбежали топорники в негнущихся брезентовых костюмах с широкими синими поясами.

Через минуту после того как Никита Пряхин совершил единственный за всю свою жизнь героический поступок, от дома отделилось и грянуло оземь горящее бревно. Крыша, треща, разошлась и упала внутрь дома. К небу поднялся сияющий столб, словно бы из дома выпустили ядро на луну.

Так погибла квартира номер три, известная больше под названием Вороньей слободки ."...