"Отпустите меня из реанимации!" Фельдшер — о тех, кто совсем не хочет лечиться

— Хорошо, — фельдшер снял манжетку тонометра с плеча больного. — 90 на 60. Можно грузить. Кислород в машине дам.
— Я никуда не поеду, — из полузабытья больной сразу перешёл к делу. — Сегодня-завтра отлежусь, а послезавтра у нашего ансамбля гастроли начинаются. Надо ехать.
— Куда ехать? — фельдшер вопросительно посмотрел на лежащего. — У вас кровотечение, между прочим. Не настораживает?
— Ну, вы же капельницу поставили. Я уже чувствую, что мне лучше.
— А когда капельница закончится, что с вами будет?
Мужчина задумался.
—А вы сможете ещё раз приехать и поставить ещё одну?
— Уважаемый! Капельница не поможет. Тут операция светит. Вы не понимаете, что медлить здесь нельзя. Вам срочно надо ехать в больницу.
— Мне срочно надо ехать на гастроли. Мне вчера звание заслуженного артиста присвоили. Понимаете? Заслуженного! Я этого десять лет ждал. И гастроли к этому случаю приурочены. Надо ехать.
— Не надо. Или это ваши прощальные гастроли перед смертью?
— Да не умру я! У меня один раз было похожее. Давно. Мы тоже что-то отмечали, а наутро вот так же всё. Только недолго.
Капельница заканчивалась, и фельдшер достал вторую банку.
— А вы после того случая к врачу обращались?
— Зачем? — мужчина был в недоумении. — Прошло же всё.
— Ну вот. Поэтому теперь не пройдёт. Лежите, — фельдшер наморщил лоб. — Соседи есть, чтобы носилки нести?
— Сейчас меня коллеги приедут проведать. Я позвонил. И лекарства привезут, какие напишете. Не надо никого искать. Я отлежусь. Давайте, где там у вас расписаться надо.
Фельдшер вздохнул, отключил пустую капельницу и протянул карту для подписи.
— Катетер оставлю в вене. Через два часа приедет бригада — проверить ваше состояние. Если всё нормально будет, ребята катетер снимут. Коллеги ваши дверь откроют?
— Конечно, конечно. Спасибо, доктор.

***
— Не выдержал твой больной два часа, — диспетчер поманила к себе фельдшера. — Его друзья уже через час скорую вызвали. Врачи ездили. То же самое. И тоже упёрся и никуда не поехал. Деятели искусств все такие?
— Частично. Чую, скоро опять к нему поедем. Вопрос: зачем?
— Не шути. Не дай бог помрёт заслуженный — всех собак на скорую спустят.
— Эт точно. И будет у нас вместо новоиспечённого заслуженного — новопреставленный.
— Да тьфу на тебя! — диспетчер аж поёжилась. — Иди обедай. Может, подобреешь.

— Как же ты его уговорил на третий раз? — старший врач с интересом смотрел на фельдшера. — Он у второй бригады после капельницы опять ожил и опять в отказ пошёл. Отлежусь, говорит. И три его поддатых сотоварища из оркестра хором талдычат, что всё нормально будет. Нельзя, говорят, без согласия больного госпитализировать.
— Так я его и не уговаривал, дебила. Капельницу поставил, чтоб красиво. Но открывать не стал. Ну, так… Одна капля в минуту еле падала. Мужик совсем плохеть начал. Не то что отказываться — вообще ни му-му сказать, ни рукой махнуть. Друзьям его я сказал, что капельница больше не помогает и сейчас их музыкант-виртуоз окочурится. А по закону, если больной без сознания, то согласия на госпитализацию никто ни у кого не спрашивает. Врач сам решает: надо или не надо. Так в две минуты и носилки принесли, и друга с этажа без лифта тащили, как кони плуг. Даже подгонять не пришлось. И в машину погрузили. После этого друзей я тут же домой отправил, поскольку пьяные и в сопровождение не годятся. А в машине уже и капельник на всю открыл, и кислород дал. И пулей в ближайшую. В приёмном давление поднялось, и уже совсем мужику хорошо стало. Начал он хирургу втирать, что не надо его в реанимацию. Что сейчас чуток полежит и домой пойдёт. На гастроли ему. Давайте, говорит, бумагу подпишу. Без моего, говорит, согласия не имеете права.
— Да уж, — врач покачал головой. — Совсем товарищ без мозгов. И что хирург?
— Да ничего. Послушал, послушал дурака. И капельницу ему по-тихому перекрыл. Когда больной почему-то замолчал, хирург снова капельницу открыл и велел срочно поднимать больного в реанимацию. И к кровати привязать, пока мужик не очухался и опять не начал права качать,
— Красавцы! — старший врач удовлетворённо кивнул головой. — Можете ведь, когда захотите, индивидуальный подход к больному найти. Вот и результат! И жизнь человеку спасли. И искусство не осиротили.