Добанковались

Сюжет: Коррупция
Понятно, что нет ничего важнее репутации банка, а человеческой кровью проще простого её подмочить. Но на другой чаше весов – право граждан получить объективную информацию по общественно значимому поводу, не так ли? В гибели – или в самоубийстве? – 50-летнего Юрия Котлера настораживает сходство с внезапным уходом из жизни его коллеги по ВТБ, 43-летнего Александра Фурина. В обоих случаях ничто, как говорится, не предвещало трагедии. Котлер 12 мая побывал на Крымском мосту в составе представительной делегации, причём не в массовке, а стоял в нескольких шагах от генерального подрядчика. И, что немаловажно, находился при этом не в подавленном, как положено без пяти минут самоубийце, а вовсе даже в приподнятом настроении. А на следующий день у Котлера был юбилей. И провёл он его, если верить очевидцам, хоть и не слишком шумно, зато весело. Не было никаких видимых поводов, чтобы в ночь на 14 мая уйти из жизни. «Недели три назад случайно пересеклись в аэропорту, – свидетельствовал директор Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков, назвав при этом уход Котлера странным. – Произвёл впечатление человека, полного планов». Их у Котлера и в самом деле было громадьё – накануне опытного управленца пригласили работать в экспертный совет при правительстве.

Вот и с Фуриным была похожая история. За неделю до нового, 2008 года ответственный сотрудник ВТБ в узком семейном кругу – пожилая мама и 25-летняя супруга – отмечал день рождения дочери Сабины. Ей исполнилось 5 месяцев. Выпил немного, пошёл отдохнуть и уснул. Будить не стали, жена уложила дочь спать и прилегла рядом. А среди ночи, по её словам, как будто ударило током – проснулась. Мужа она нашла в туалете, без одежды и с простреленной головой. Рядом лежал 9-миллиметровый пистолет «Хорхе», предназначенный для стрельбы резиновыми пулями. Его Фурин купил за два месяца до своей смерти. Вдова вспоминала, что ночью работал компьютер, в нём были включены Интернет и Skype (позже выяснилось, что программа перестала работать, как будто её намеренно вывели из строя), а в стиральной машине было постирано всё мужнино бельё. Что же это, кто-то заметал следы? С оружием Фурин умел обращаться: до «Хорхе» он приобрёл два пистолета и ружьё. Их он держал в специальном сейфе, а обновку буквально не выпускал из рук, хвастал знакомым. «Когда я начинала ругаться, – вспоминала Елена Фурина, – он говорил, что из него даже пораниться нельзя, это же игрушка!» И правда игрушка, из такого не застрелиться. Если, конечно, не выстрелить себе точно в ухо. Но так умеют убивать только опытные специалисты, а Фурин таковым не являлся. Да, но этот якобы неосторожный выстрел был произведён именно в ухо и под особым углом. Сидя в туалете на унитазе, практически невозможно так исхитриться. Но вернёмся к Юрию Котлеру. Его карьера – история успеха и везения. Окончил журфак МГУ, работал в РИА «Новости», сотрудничал с солидными американскими изданиями. Волею судеб – и, как говорят, ещё немного стараниями Владислава Суркова – оказался в «Единой России». В 2008 году под эгидой партии власти был создан проект «Кадровый резерв – профессиональная команда страны». Возглавить его доверили Котлеру. Сложно сказать, насколько ему удавалась работа околовластного кадровика, но известен такой эпизод. Дело было на заре работы Котлера в его новой должности. Один колбасный предприниматель из некоей южной республики очень хотел её возглавить. Ради этого он устроил небольшие народные волнения, и законный глава региона чуть было не пал их жертвой. Но в Москве решили, что менять никого не нужно, и уговорили этого предпринимателя поступиться своими амбициями – в обмен на включение в кадровый резерв. С неясной, но заманчивой перспективой. На том и порешили. Прошёл примерно год, и предпринимателю захотелось, чтобы в кадровый резерв включили и его сына. А об этом договора не было. Дальше якобы было так: Котлер намекнул предпринимателю, что вопрос-де легко решить – скажем, миллиона за полтора долларов. Гость с юга был человеком нежадным. Но его сын в кадровый резерв так и не попал. Было страшное разочарование, были угрозы – убью, мол, за лихой обман. Но обошлось. Зная об этой истории, можно предположить, что врагов наживать Котлер умел. Вот и в ВТБ он, говорят, по этой причине не засиделся – перешёл в московское представительство Новороссийского торгового морского порта. А оттуда – в совет директоров крупнейшей микрофинансовой компании России «Домашние деньги». В день, когда Котлера не стало, компания объявила дефолт. Обязательств перед вкладчиками у неё было на 840 млн рублей.
Удивительно, но, меняя места работы, Котлер оставался членом высшего совета «Единой России», а в феврале этого года его избрали в экспертный совет партии. Так что приглашение в экспертный совет при новом правительстве и появление за день до смерти на подготовке к открытию Крымского моста – это не просто так.

Конечно, нельзя исключать, что Котлер мог пасть жертвой долгой судебной тяжбы с владельцами Новороссийского порта – недавно задержанными братьями Магомедовыми (группа «Сумма»). Новороссийский порт – место специфическое, до недавнего времени его совладельцами числились именитые крымские «авторитеты» Александр Скоробогатько и Александр Пономаренко, а уж они нрав имели круче некуда. «Домашние деньги» тоже были не совсем простым местом работы. Так ведь и с ВТБ у Котлера всё было непросто. В своей предсмертной записке покойный обращается к некоему Кабану – под этим прозвищем мог фигурировать бывший глава пресс-службы банка «ЦентроКредит» Дмитрий Плешков. Котлер с Плешковым очень дружили. Появилась информация, что его друг, уходя из ВТБ, получил «золотой парашют» – 80 млн рублей. Но на руки ему эти деньги не дали – вместо этого предложили взять в ипотеку дорогостоящую квартиру в центре Москвы. А ВТБ погашал бы ипотеку. Ударили по рукам. Сначала всё шло чин чинарём, ВТБ исправно выполнял обязательства. А потом якобы неожиданно перестал. Мало того, на Котлера подали в суд – взял-де в банке кредит на покупку квартиры в Брюсовом переулке и не возвращает. А должок-то, с учётом неустойки, превысил 50 млн рублей! Незадолго до смерти Котлер пытался судиться с банком, но безуспешно. Некрасивая история, согласитесь, и то, что в ней фигурирует ВТБ, второй по значимости российский банк, даже удивляет. Стоило ли портить вывеску из-за каких-то 50 млн рублей? Должник-то был непростой, высокопоставленный и перспективный. И мало ли в чём могут теперь заподозрить банк. Даже страшно подумать. Но, согласитесь, это само по себе странно: 12 мая – ответственная поездка в составе представительной делегации, 13-го – собственный юбилей, впереди – захватывающие перспективы и новое высокое назначение. И в ночь на 14-е – выстрел в голову. А до этого Котлер активно, как ни в чём не бывало, общался в Twitter. Как-то не вяжется всё это, согласитесь. Но всей правды о смерти Котлера мы, по всей видимости, не узнаем. Почему? Сказано же – несчастный случай. В октябре 2006 года в Москве убили директора филиала ВТБ Александра Плохина – застрелили в подъезде дома, в котором он жил, на Коломенской набережной. Судя по тому, что супруга покойного зарабатывала на жизнь, продавая самодельные игрушки, семейство явно не жировало. Вот и бумажник Плохина убийцы не взяли, и следствие, сопоставляя странные факты, долго пыталось установить мотив преступления. Тщетно. И что бы вы думали? Списали на несчастный случай: мол, могли караулить кого-то другого, не Плохина. За три недели до гибели Александра Фурина, в декабре 2007-го, странной смертью умер его коллега по ВТБ Олег Жуковский – управляющий директор банка, работавший только с самыми крупными клиентами. Утонул в бассейне своего загородного дома в подмосковном элитном посёлке, предварительно связав себя по рукам и ногам бельевой верёвкой, – так, во всяком случае, гласила официальная версия следствия. И тоже – несчастный случай. При жизни Жуковский ворочал огромными денежными потоками банка (речь шла о десятках миллиардов рублей), принимая решения государственного уровня. Коллеги по одному из совместных проектов – Виталий Явельский и Армен Хачатрян – созванивались с Жуковским накануне его смерти и планировали встречи. Они вспоминали, что голос их собеседника, как обычно, был бодр и деловит. Поговаривали, что Жуковский мог что-то знать о неких финансовых нарушениях в банке, за что якобы и поплатился. В ходе следствия (поначалу было возбуждено дело об убийстве, но позже его переквалифицировали) было установлено, что на самом деле имели место некие неприглядные манипуляции. Так что же, мотив для убийства всё-таки имелся? И его подоплёка – банковская деятельность покойного? Вот и в истории с Фуриным тоже нет ясности. В прессе сообщалось, что у него-де были некие неприятности на работе – в ВТБ. И из-за них Фурина даже перевели из Фрунзенского отделения в Лубянское, как бы с понижением в должности. Фурин, как и Жуковский, работал с крупными корпоративными клиентами. Если бы, скажем, он сильно проворовался или совершил некую страшную ошибку, его бы просто уволили. А перевод в другое отделение банка с понижением – не совсем типичная ситуация. Значит, у банка, возможно, возникли с Фуриным некие осложнения? И в итоге последовал роковой выстрел в ухо, слишком точный для самоубийцы.

Не переборщил ли банк с Котлером? Здесь, пожалуй, самое время вернуться к разборкам ВТБ со своим бывшим топ-менеджером Котлером. Бывшие коллеги устроили ему судебные неприятности из-за 50 млн рублей. А представляете, что было бы, если бы долг оказался ещё больше? Бывший владелец Неманского целлюлозно-бумажного комбината Игорь Битков и его семейство теперь представляют – они имели неосторожность задолжать ВТБ целый миллиард рублей. Банальная, казалось бы, российская история: одолжили денег на развитие бизнеса, но с развитием не заладилось, влезли в долги (не только, как вы понимаете, банковские) – в итоге пришлось бежать за границу, чтобы сохранить жизнь. Убежали далеко, аж в Гватемалу. А за ними по пятам устремились представители ВТБ. Чтобы вернуть деньги, они привлекли действующую под эгидой ООН Международную комиссию по борьбе с безнаказанностью (CICIG). Итог такой: специальный суд Juzgado de Mayor Riesgo осудил Игоря Биткова на 19 лет тюрьмы, а его супругу Ирину и дочь Анастасию – на 14 лет. Во время оглашения приговора Битковы и их родственники рыдали – останься они в России, такие непомерные сроки им точно не присудили бы. Понятно, что долг платежом красен, а участь должника-неплательщика, как ни крути, незавидна. Но не перегнули ли палку в ВТБ? И часто ли этому банку приходится вот так «перегибать палку»? Только представьте себе, что бы началось, если бы российский суд вкатил некоему семейству должников такие непомерные тюремные сроки! Но с Битковыми поступили как-то даже по-иезуитски – воспользовавшись тем, что они вынужденно ушли в бега. Нет, должников никто не оправдывает, но и действия банка в этой истории выглядят, мягко говоря, странными и несоразмерными. Не переборщил ли банк и в истории с Юрием Котлером? Сын за отца? Или снова несчастный случай? Семь лет назад в семье главы ВТБ Андрея Костина случилась трагедия – погиб его сын, тоже Андрей. Ему было 32 года. Катался на квадроцикле за городом, по просёлочной дороге, колесо попало в яму, ударился головой об дерево – а парень был без шлема. И – насмерть. Несчастный случай? Уголовное дело возбудили по статье «Нарушение ПДД и эксплуатации транспортных средств», но, как сообщило по горячим следам издание Life News, у следствия была и другая версия. «Злоумышленники могли подстроить автокатастрофу, которая привела к гибели Костина: квадроцикл, возможно, специально повредили, чтобы спровоцировать аварию», – сообщил этому изданию один из следователей, который вёл дело. Костин-младший долгое время работал в Deutsche Bank – сначала за границей, а затем в Москве. Если авария, произошедшая в Ярославской области, следствие покушения, то вряд ли оно связано с его работой, предположил президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков. А вот отомстить отцу молодого человека таким способом вполне могли. Впрочем, и этот трагический инцидент был квалифицирован как несчастный случай. Невозможно обойти и ещё один «несчастный случай» – авиакатастрофу вертолёта Ми-8 в Хабаровском крае. На борту воздушного судна находились топ-менеджеры компании «ВТБ-Лизинг», стопроцентной «дочки» ВТБ. Из 16 человек выжили 11, в том числе гендиректор компании Андрей Коноплёв и два его зама. У вертолёта отказал один из двигателей, и машина вполне могла совершить посадку, дотянув до удобного места. Но – не дотянула. Выжившим просто повезло. Они догадались выпрыгнуть в воду перед падением вертолёта и благополучно добрались до берега. Возможно, на сей раз это действительно был несчастный случай. Отчего же тогда интернет-портал «Все инвестиции», сообщая об инциденте, упомянул о 100 млрд рублей, полученных накануне ВТБ из Фонда национального благосостояния? «Одно ясно точно, – сообщало издание, – в результате авиакатастрофы нужна не только проверка по вопросу безопасности на транспорте, требуется и финансовая ревизия тоже, причём и для ВТБ, и для «ВТБ-Лизинг». Проведи соответствующие органы такую проверку, и не осталось бы места для кривотолков и предположений. Настала бы ясность. То же самое можно сказать и о трагических инцидентах с сотрудниками ВТБ. Скорые расследования дел оставляют много вопросов. Вот и гибель Юрия Котлера представляют несчастным случаем. Но так ли это на самом деле? И не продолжится ли череда подобных «несчастных случаев» во втором по величине банке России?
КСТАТИ
В ноябре прошлого года по столичным властным коридорам прошелестели слухи о том, что ВТБ может возглавить Алексей Кудрин. Причиной возможной замены Андрея Костина называли так называемую мозамбикскую сделку, которую расследовало ФБР США. Суть её такова: российский банк якобы предоставил африканской стране кредит на 535 млн долларов. И получил за это, как будто бы сообщило агентство «Рейтер», будто «многократно завышенную плату за предоставление займа», по-нашему – откат, в размере 7% – порядка 35 млн долларов. В общем, прошлой осенью Костина, судя по всему, могли «списать в расход». Но он усидел. Зато Кудрин возглавил Счётную палату и обещает не только аудит сомнительных сделок, но и полноценные расследования с привлечением всех виновных к уголовной ответственности. Так что Костину, похоже, несдобровать? Или же, как всегда, обойдётся?