Сага о Росатоме, продолжение. Путь к банкротству Westinghouse

Предыдущая часть:
1. Сага о Росатоме, продолжение. Конкуренты Росатома. Westinghouse


C конца 2016 года компания Westinghouse и ее материнская фирма Toshiba находятся в крайне сложном финансовом положении. Американская корпорация вынуждена была пойти на процесс добровольного контролируемого банкротства, предусмотренного действующим законодательством США, головная компания на заседании своего совета директоров это решение поддержала. Не является секретом и то, что основные проблемы Westinghouse получил в результате реализации проектов строительства своих новых реакторов АР-1000, все остальные структуры были и остаются прибыльными, а вот новое строительство год за годом приносило компании все новые и новые убытки. Как и почему это происходило?
Давайте внимательно рассмотрим один из проектов строительства, чтобы в общих чертах увидеть, каким образом возникали убытки, по каким причинам Westinghouse не смог справиться с их ростом и как происходил процесс возведения станций.
В качестве примера рассмотрим строительство третьего и четвертого блоков АЭС Vogtle на территории США проекта АР-1000, после чего, возможно, будет легче ответить на вопрос «А каким же образом Westinghouse держался на плаву так долго?».

В предыдущей части мы подробно уже рассказали некоторые подробности того, как происходило лицензирование проекта, как развивался проект на территории Китая, а теперь мы предлагаем присмотреться к тому, как шли дела в самих США. Тут-то все «по домашнему», тут проблем должно было быть в разы меньше. Казалось бы.))

Для начала надо оценить особенности проекта реактора, сертификат на который был выдан NRC (комиссия по ядерному регулированию США) в теперь уже далеком декабре 2005 года. Ранее, в 1999 году аналогичный сертификат на проект NRC выдала на реактор АР-600, который, по мнению Westinghouse, оказался недостаточно конкурентноспособным на энергетическом рынке США.
По оценке проектировщиков, для того, чтобы выдерживать конкуренцию против газовых и угольных электростанций на американском рынке, стоимость 1 мВт установленной мощности АЭС, должна была находиться в пределах 1’000-1’200 долларов, а для проекта АР-600 она была вдвое выше. Поэтому и был разработан проект АР-1000, чтобы за счет большей мощности снизить себестоимость вырабатываемой электроэнергии.
По оценкам аудиторов из компаний Bechtel (США) и Obayashi (Япония), капитальная стоимость АР-1000, начиная с третьего блока, при условии, что на площадке уже работает АЭС, не должна была превысить 1’200 долларов за 1 мВт установленной мощности в ценах 2001 года, что позволяло энергетическим компаниям иметь 15% прибыли после уплаты налогов. Увеличение стоимости самой АЭС удалось минимизировать путем жесткого подхода к сохранению проектных решений АР-600 в максимально возможном объеме.

Снижение затрат было достигнуто за счет внедрения пассивных систем защиты вместо активных, использования модульных конструкций при сооружении АЭС и за счет связанного с этим сокращения сроков строительства. Большая роль отводилась и компьютеризации технологий проектирования и планирования строительства.
План строительства, созданный при помощи программы Primavera, предусматривал, что при 50-часовой рабочей неделе с момента начала закладки первого бетона до начала загрузки ядерного топлива должно было пройти не более 36 месяцев. Программа CAVE, созданная специально для проекта АР-1000, по замыслу ее авторов, должна была позволить не только наблюдать за ходом строительных работ в реальном режиме времени при трехмерном изображении – она могла использоваться при эксплуатации самой станции для контроля за «грязными» работами при минимизации дозовых нагрузок на персонал.
С учетом всего перечисленного, проект АР-1000 был анонсирован как дающий снижение капитальных затрат при большей безопасности и упрощающий процесс лицензирования.

Реактор AP-1000.

Однако достаточно быстро стало очевидно, что Westinghouse несколько поторопился с проектом. Первые коррективы в него внесли уже в 2007 году – тогда по требованиям заказчиков было разработано усиление бетонной конструкции вокруг реактора. Кроме того, были внесены изменения в Блочный Щит Управления и модифицирован ряд позиций по оборудованию.
В самом начале 2008 года в процессе переговоров с Progress Energy Florida впервые заговорили о росте сметной стоимости АР-1000.
«На стоимость реактора повлияли рост цен на бетон, сталь, медь, трудовые ресурсы и изменение стоимости самих реакторных технологий».

Так прозвучало официальное объяснение роста сметной стоимости от самой Westinghouse.
Сведения были весьма противоречивыми, назывались суммы от шести до девяти миллиардов долларов вместо первоначально планировавшихся трех. В том же 2008 году начались переговоры Westinghouse со вторым потенциальным американским заказчиком – Georgia Power, дочерней компанией концерна Southern Corporation, о строительстве двух блоков АР-1000 на площадке действующей АЭС Vogtle. Тогда же Southern Corp подала заявку на получение комбинированной лицензии в NRC, хотя уже было очевидно, что цена 1 мВт установленной мощности на блоках будет колебаться от 2’500 до 3’000 долларов. При этом официальное объяснение Westinghouse, каким бы благозвучным оно не казалось – всего лишь хорошая мина при плохой игре.
2007 год был временем разгара мирового экономического кризиса, а тут вдруг – рост цен на стройматериалы. Извините, но это ведь откровенный дым в глаза, за которым не особо пристрастные наблюдатели не должны были увидеть настоящие проблемы.

В мае 2007 года Westinghouse подала на лицензирование в NRC проект АР-1000 с порядковым номером 16, в котором постаралась учесть все замечания, сделанные надзирающим органом по усилению защиты контайнмента до такой степени, чтобы внешняя защитная оболочка (а именно так на русский переводится этот самый «контайнмент») выдерживала прямое падение на нее пассажирского авиалайнера. Теперь внешняя оболочка должна была стать составной конструкцией из слоев предварительно напряженного бетона, покрытыми изнутри стальными листами.
Каким образом вот это, не столь значительное изменение могло вызвать двукратное подорожание всего проекта? По каким таким причинам NRC изучало эти «самолетные поправки» целых пять лет? В предыдущей статье мы не обратили на этот феномен особого внимания, но за минувшее время постарались провести некое подобие «следствия». На допрос, правда, вызвать никого не удалось, а очень хотелось.

И вот в проекте АР-1000 сплава-600 больше нет, удалили его конструкторы. В таком случае все становится на свои места. Перепроектирование корпуса реактора на новые сплавы не могло не вызвать роста сметной стоимости. И медлительность NRC тоже понятна – комиссии нужно было время, что узнать у немецких атомщиков и у специалистов нашего Росатома, на что можно заменить сплав-600, потом перепроверить полученные сведения.
Ну, а что творилось со сметой из-за 5-летнего ожидания решения NRC можно только вообразить. Срыв сроков ввода в эксплуатацию не по вине заказчика оплачивает исполнитель. Новый проект – это новые человеко-часы от конструкторов, инженеров, это новые эксперименты, необходимые, чтобы в этот раз не ошибиться с выбором сплава. Затраты, затраты и снова затраты.
На проект АР-1000 в Штатах была сделана очень серьезная ставка, но сроки сооружения неумолимо скользили из десятых годов в двадцатые, а в далекой России в это же время – 2007 год – в маленьком городке Нововоронеже начиналась заливка первого бетона на месте строительства ВВЭР-1200. Не было шумных рекламных компаний, не было прекрасных картинок в 3D, начиналась тяжелая, серьезная работа.
Да, что касается рекламных компаний и звонких слоганов. Проблемы со сплавом-600 никогда не были засекречены, вся информация по инцидентам была опубликована в докладе NUREG-1823 и в документе MRP-111 (Materials Reliability Program Resistance to Primary Water Stress Corrosion Cracking of Alloys 690, 52, and 152 in Pressurized Water Reactors). Никогда о таких не слышали? Само собой – ведь пресса в такие «дебри» никогда не лезла, не интересна такая информация СМИ. Это в России многие любят громко, заливисто, взахлеб рассказывать о наших проблемах, а вот в Штатах как-то так сложилось, что негатив о Штатах – не, не интересно. Если про проблему промолчать – про нее никто и не узнает, можно и дальше делать вид, что ее не существует.
За роскошь «ничего не знать» в данном конкретном случае рассчитываться пришлось Westinghouse, вот только сочувствия эти страдания не вызывают.
Большая часть реакторов на территории США была возведена именно этой компанией, потому и проблема сплава-600 должна была в первую очередь интересовать именно их, и решать ее нужно было куда раньше. В Германии был ровно один коррозионный инцидент с этим сплавом – на АЭС Obrigheim, после чего решение о переходе на сплав Incoloy-800 было принято быстро и навсегда. А американцы решили действовать по схеме, которую и они, и мы сами приписываем именно России – «авось само рассосется». Не рассосалось.
Следите за узкоспециализированной литературой, дамы и господа, требуйте того же от журналистов – только тогда появится знание о том, насколько безопасны используемые в атомном проекте технологии. Известно, к примеру, что за время, прошедшее между подачей в NRC 16-го проекта и вынесением надзорным органом окончательного решения, в адрес Westinghouse поступило более 80 дополнительных запросов информации, и что на «почти все» были получены ответы проектировщиков. А вот что хотели дополнительно уточнить в NRC и как понимать туманную формулировку «почти все» – нет информации в СМИ. Но запросы – были, ответы – тоже, то есть в данном случае это было нормальное общение между проектировщиками и специалистами надзорного органа.

Время шло, энергетические компании готовились к инвестициям – договаривались с банками, решали вопросы с государственными гарантиями.
Надо отдать должное господину Бушу и его администрации, кстати. Последний на сегодня атомный реактор на территории США был построен в 1979 году, это все более явно вело к потере престижа страны в таком высокотехнологичном секторе, как атомная энергетика, и администрация Буша приложила максимум возможных для этого государства усилий, чтобы поддержать своих атомщиков. Но бюрократия – она и в Америке бюрократия, выдача государственных гарантий и там процедура длительная и мучительная.
Энергетики для того, чтобы справиться с таким объемом инвестиций и разработать порядок действий, необходимый для их окупаемости, организовали консорциум в составе четырех компаний: Southern Nuclear Company – 45.7% акций (которые она чуть позже передала своей дочерней компании Georgia Power Company); Oglethorpe Power – 30%; MEAG Power – 22.7%; Dalton Utilities – 1.6%.
На получение государственных гарантий претендовали три из них.
За исключением Dalton Utilities – три заявки, слушания в Конгрессе и прочая волокита привели к тому, что поддержка была оформлена уже при администрации Обамы, в 2011 году. Развитая демократия – дело такое. Это в России есть государственный концерн Росатом, а все наши АЭС управляются не менее государственным концерном Росэнергоатом, а в передовитой Америке все куда как интереснее.
Увидев перед собой квартет заказчиков, Westinghouse возразить ничем не мог, поскольку и со стороны исполнителей уже действовал консорциум из трех компаний. Подозреваем, что и это для многих новость, мы ведь привыкли видеть слова только о Westinghouse, а реально в попытках реализовать проект АР-1000 замечены еще двое – американская инжиниронговая компания Shaw Group Inc. и японцы из Mitsubishi Heavy Industries. Консорциум был образован еще в 2005 году, и на то имелись веские причины.

Во-первых, почему не только Westinghouse?
Да потому, что все, что они намеревались сделать самостоятельно при возведении блоков из всего объема работ – это всего две позиции, всего две компетенции.
Ну, не умеют они больше ничего – вот так сложилось!
Они умеют делать и делать качественно привода для системы управления защиты реактора и у них в штате прекрасные программисты, способные обеспечить цифровую систему безопасности. И – все.
Это и есть «ведущая американская атомная корпорация» не на бумаге или в телевизоре, а на строительной площадке. Инжиниронговой компании Shaw принадлежали 20% акций Westinghouse, и если отбросить словесную шелуху, такую долю запросили реальные инженеры за свои услуги по необходимым консультациям и за доведение НИОКР (научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ) до стадии производства.
Mitsubishi получили всего 3% акций, зато гарантировали немалый сбыт своей продукции. Почему японцы, зачем они понадобились? Тоже ничего секретного.

Корпус реактора на железнодорожной платформе.

Намеренный наклон.

Укрытый тряпочкой корпус реактора для АЭС Vogtle.

В 2015 году неизбежное не избежалось – срок сдачи объекта передвинули на 18 месяцев.
Рано поседевшие бухгалтера Westinghouse глотали валидол и платили, платили, платили. Подрядчикам и субподрядчикам, окрестным вытрезвителям и заказчикам.
Месяц задержки – это 40 млн долларов, 18 месяцев – и 720 миллионов долой. Кто должен платить – вот в чем вопрос.
Конфликт вокруг переноса сроков пусков начался ещё раньше, а в публичную плоскость перешёл 16 декабря 2014 года.
В этот день Georgia Power уведомила энергорегуляторов штата Джорджия о том, что генподрядчик (Westinghouse и его партнёры) отказывается передавать заказчику обновлённую редакцию графиков строительства блоков. Заказчик к тому моменту добился от Westinghouse только плана работ на 2015 год. Естественно, заказчика подобное упорство сильно взволновало. Потому что, на самом деле, первоначально было оговорено, что третий блок пустят в апреле 2016 года, и отставание от соответствующего графика достигло 21 месяца. В Georgia Power забеспокоились, не грозит ли отказ Westinghouse новым переносом. Свои вопросы появились и у энергорегуляторов Джорджии. Их интересовало, кто же, в конечном итоге, командует парадом? Заказчик, платящий астрономическую сумму порядка 14 миллиардов долларов, или его генподрядчик?

Надо сказать, что плохие предчувствия полностью оправдались.
Когда новая версия графиков была, наконец, представлена, то выяснилось – да, пуски вновь перенесены, на сей раз на 2019-2020 годы. Таким образом, стало возможным говорить о трёхлетней задержке с пусками по отношению к первоначальным планам. В возникший спор была вынуждена вмешаться Southern Nuclear как головная компания для Georgia Power. В заявлении, распространённом 29 января 2015 года, Southern высказалась в выражениях. Президент компании Том Фэннинг был непреклонен:
«Мы не станем платить эти деньги. Их заплатят подрядчики».

Выражения Фэннинга получили могучий отпор от Westinghouse:
«Проект продвигается хорошо… Обновлённая редакция рабочего графика отражает реалистичные и достижимые сроки и опирается на имеющуюся информацию».

Правда, солидно прозвучало? Закончим цитатой все из той же питтсбургской газеты:
«Пресс-служба Georgia Power в своих комментариях более конкретна – задержки вызваны «продолжающимися проблемами с модулями и общей эффективностью генподрядчика».

Зная нравы американской глубинки, можно составить те «конкретные комментарии», которые были сделаны не для прессы… Конкретные такие комментарии в ответ на предложение подождать пару лет и при этом раскошелиться на 720 миллионов. В общем, «не прокатило» – платил Westinghouse.