Мужчина, который боялся стареть

Пришел день, о котором я думал еще тридцать лет назад. И двадцать лет назад тоже думал. А десять лет назад уже не думал. Страшно.

Сорок.

Почему-то в десять лет мне казалось, что сорок - это другой конец вселенной, до которого тысячи парсеков и вообще так не бывает. Сорокалетние люди казались мне заскорузлыми и тяжеловесными, они не умеют смеяться, замучены жизнью и в принципе тянут из последних сил. Сорок - это необратимая старость, больные кости и салфетка на телевизоре.

Я думал об этом и радостно склабился. Потому что где мои десять и эти сорок? Да я фиг когда буду сорокалетним!

В пятнадцать, глядя на сорокалетних и слушая их умствования, я снисходительно думал: " Ну-ну, говорите. Сколько вам там еще осталось в ваши сорок?". Чему он могли научить меня, если при виде компьютера дужно впадали в ступор? Если большая часть слов из нашего с пацанами общения была для них загадкой? Да они уже и любить-то, наверное, не умеют. То ли дело мы, пятнадцатилетние, пылкие, страстные, горячие головы! Нет, мне не о чем было с ними разговаривать.

В двадцать я с некоторым удивлением жал руку сорокалетним коллегам, отмечая про себя, что не такие уж они и старые. Я с искренним восхищением и изумлением отмечал яркую красоту сорокалетних женщин. Почти все врослые вокруг казались мне сорокалетними. Чувствовать себя взрослым мне совсем не хотелось.

В двадцать я собрал сумку и переехал жить в Новосибирск. Одно это давало мне право смотреть на всех сорокалетних, оставшихся в моем родном городке, свысока. Потому что я в двадцать сделал то, на что они и в сорок не решились - я круто поменял жизнь.

В двадцать пять я, наконец, женился на своей любимой, с которой к тому моменту прожил уже пять лет. Это не приблизило меня к сорока, хотя официально меня силком вписали в когорту взрослых людей.

В двадцать семь у меня родилась дочка, и я повзрослел. Не в смысле "поседел в один день", просто ответственность выросла примерно в тысячу раз. И теперь сорокалетние люди перестали мне казаться инопланетянами. Я начал чувствовать неотвратимое приближение сорока.

Стукнуло тридцать, и я вздохнул с облегчением. До сорока еще целых десять! А это вам не шуточки, десятку еще протянуть надо. Все мысли о грядущем сорокалетии начисто вылетели из головы. Жизнь кипела крутым варевом, некогда было думать о таких пустяках.

Много всего случилось за эти десять, я даже умудрился стать писателем!

Теперь вы читаете мои рассказы и знать не знаете, какие страсти кипят в этом теперь уже сорокалетнем теле. Я не думал про сорок до вчерашнего дня. А вчера вдруг осознал, что завтра - сорок. И это не отменить, не перенести, не переписать цифры.

Сорок.

Те самые, до которых сто миллионов парсеков. Гляжу по сторонам и с некоторым удивлением отмечаю, что сорокалетние коллеги не такие уж и старые, что сорокалетние женщины красивы яркой свежей красотой, что все мы умеем смеяться, делать глупости и любить еще более страстно и пылко, чем в пятнадцать.

Расхожая фразочка "В сорок все только начинается" не обрела для меня смысла. У меня ничего не заканчивалось, чтобы начинаться. У меня все только нарастает сейчас. Любовь, умение радоваться мелочам, умение вовремя промолчать (вру, я так и не научился, но знаю тех, кто умеет), взгляды на мир стали прозрачнее, да и сам мир ярче.

Подумал было подбить промежуточные итоги. Мол, с чем же я пришел к сорока? Все ведь так делают. Ну и пусть делают, я не хочу. Я свои итоги подведу в конце пути, а сейчас я только разобрался, как же правильно шагать. Так, чтобы не в ногу и не со всеми по пути.

Так что прямо сейчас, пока вы все это читаете, мне сорок. Поздравляйте, выпейте за мое здоровье чего-нибудь хорошего, пожелайте мне чего хотите. Но помните - фиг я когда буду сорокалетним.