Маленькая Катя и большой Герой. Как "Шмакодявка" стала Героем Советского Союза

Она ушла от нас тихо и незаметно 24-го июня 2019 года в возрасте 93-х лет. Ни в день смерти, ни в день похорон, ни много позже не гремели прощальные салюты, популярные ведущие в рейтинговых шоу-программах не высказывали соболезнования, вспоминая славный боевой путь совсем ещё девчонки, а печатные и интернет-СМИ не разразились сонмом статей о достойной жизни хрупкой женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы. Будто и не было её вовсе.

Точно не было страшных 1 418 дней Великой Отечественной войны, когда она - по современным меркам, совсем еще ребенок - спасала жизни и ходила в атаку наравне со взрослыми, получала ранения и, несмотря ни на что, возвращалась в строй, желая беспощадно бить врага и гнать его до фашистского логова. Она всегда была впереди, всегда на острие атаки, потому что девиз морской пехоты звучит ясно: "Где мы, там победа!" Именно тогда, в 40-е за бесстрашие и отвагу их прозвали "Черная смерть". А она была одной из них, единственной женщиной, служивших в разведке морской пехоты в годы войны.

О судьбе Екатерины Илларионовны Деминой (в девичестве Михайловой) можно и нужно писать книги и снимать кино, чтобы память о подвиге осталась в веках, чтобы подрастающие поколения видели примеры истиной доблести, чести и достоинства.

Судьба не баловала Катюшу с самого рождения.

Она появилась на свет 22 декабря 1925-го года в Ленинграде. Отец - военный, мама - врач. Девочка рано осиротела, потому воспитывалась в детдоме. Чуть позже, когда старшая сестра стала взрослой, жила в её семье. Росла Катюша бойкая, энергичная, на месте не сидела. В восьмом классе хотела поступить в аэроклуб - тогда все мальчишки мечтали о небе, и Катя от них не отставала - но из-за возраста её не взяли. Тогда он пошла в вечернюю двухгодичную школу РОКК (Российского общества Красного Креста) и выучилась на медсестру.

Несгибаемая воля и познания в области медицины в дальнейшем и определят её судьбу.

В 1941-м году Катя Михайлова окончила девятилетнюю школу в Ленинграде, и, когда старший брат, служивший летчиком в приграничном Бресте, пригласил её в гости на лето, с удовольствием согласилась. Он обещал ей показать невиданных зверей - зубров и бизонов из Беловежской пущи, а она, с детства любящая животных, уже предвкушала невероятные приключения.

Утром 21 июня поезд из Ленинграда прибыл в Москву. Весь день Катя беззаботно гуляла по столичным улицам, посетила Московский зоопарк, вдоволь насмотревшись на длинношеего жирафа, толстого бегемота и белого медведя, насмеявшись над ужимками хулиганистых шимпанзе, подивившись благородной стати африканских львов и амурских тигров. А вечером села на поезд до Бреста.

Проснулась она от грохота и криков, от ярких вспышек и запаха гари. Уже за Смоленском пассажирский состав подвергся бомбардировке самолетов люфтваффе. Обжигающее пламя, пожирающее вагоны, клубы черного дыма, искореженные рельсы, искалеченные тела погибших на насыпи, повсюду кровь и стенающие дети и взрослые - так для нее началась война.

Двигаться в сторону Бреста было бы самоубийством - там уже вовсю гремели бои, и оставшиеся в живых пассажиры, среди которых была и Катя Михайлова, из вещей у которой осталось только легкое ситцевое платье, что на ней, вышли на дорогу Москва - Минск и четверо суток шли пешком до Смоленска.

На подходах к городу по радио она услышала, что комсомольцы добровольцами уходят на фронт. Будучи совсем юной, но уже комсомолкой, столкнувшейся с ужасами войны, Катя не могла остаться безучастной. Документов с собой не было: комсомольский билет остался дома, а паспорт еще и не получала вовсе. Но в Смоленске сразу же пошла в военкомат:

Подхожу к военкому и говорю: дядь, а дядь, возьми меня на фронт...

Росточку Катя была невысокого, телосложения субтильного, обувь носила 34-го размера - даже на свои 15 лет не тянула. И врать не умела совсем. Окинув решительную девчонку взглядом и спросив о возрасте, уставший от бессонной ночи военком выставил её за дверь, посоветовав отправляться домой.

В Смоленске у неё никого не было. Она вдруг осталась одна посреди чужого, ощетинившегося тревогой города. Отрешенно бродила по жужжащему, словно растревоженный улей, Смоленску. Перед угрозой надвигавшихся гитлеровцев он стал транзитным пунктом для сил РККА. Собирались в отряды добровольцы, сновали полуторки, груженые боеприпасами и людьми. Шли колонны военнослужащих. Спустившись с холма к Днепру и перейдя по мосту на противоположный берег, она наткнулась на воинскую часть, выдвигавшуюся навстречу фашистам. Здесь уж Катя не сплоховала и смело накинула себе еще 3 года: без документов-то как проверишь?

Ей повезло: в подразделении не было фельдшера, потому узнав, что она может делать перевязки, жгуты накладывать, делать уколы и даже повязывать шапочку Гиппократа - особую повязку, которую накладывают для остановки кровотечения и фиксации перевязочного материала при ранениях в голову - её взяли без разговоров. Выдали штаны, которые Катя подвязала бретельками из бинтов, широченную гимнастерку и санитарную сумку.

Так начиналась её служба, продлившаяся до самого конца войны. Она ходила в разведку, вместе с пехотинцами отбивала атаки врага, вытаскивала раненых из-под шквального огня. Маленькая, худенькая, совсем еще юная тащила волоком на плащ-накидке взрослых мужиков, многократно превосходивших ее по весу. Тянула и плакала от бессилия, понимая, что для неспособных двигаться бойцов она остается единственной надеждой на то, чтобы выжить.

В тяжелых боях под Ельней я перевязывала день, перевязывала ночь, перевязывала еще день... Бинты все кончились, - рассказывала Екатерина Илларионовна в одном из интервью, - приходилось резать на солдатах рубахи холщовые и делать перевязки рубашками...

Это были страшные дни. Гитлеровцы прорывались к Москве, Советская Армия несла чудовищные потери, но ценой своей жизни солдаты выигрывали время для подхода резервов. Там-то в одном из боев под Гжатском (ныне город Гагарин Смоленской области - здесь родился космонавт Юрий Гагарин) Катя получила первое тяжелое ранение. Снаряд разорвался совсем рядом, ударной волной её бросило на дерево, и подняться она уже не смогла. Нога оказалась сломана аж в трех местах...

В полевом лазарете ей наложили гипс и эвакуировали в тыл. Попала в свердловский госпиталь. Пока везли до Урала, развился сепсис, и хирург заявил о необходимости ампутировать ногу. Катя категорически отказалась:

Не дам ногу резать! Как же я на фронт пойду?..

Только чудом удалось избежать ампутации. Помог неожиданно прибывший в госпиталь главный хирург Военно-морского Флота СССР Иустин Ивлианович Джанелидзе - личность легендарная в военно-медицинских кругах. В первые месяцы войны он работал в блокадном Ленинграде, отдавая много сил и энергии организации хирургической помощи раненым. Оттуда был эвакуирован только после категорического требования из Москвы в декабре 1941 года. В своей работе много внимания уделял обобщению боевого опыта хирургической работы. В общей сложности около года провёл в командировках на фронт, организуя работу госпиталей и лично проводя сотни самых сложных операций тяжелораненым бойцам.

Иустин Ивлианович пошел навстречу бесшабашной раненой девчонке, безудержно рвущейся бить врага, и отступил от общепринятых методов лечения, целиком взяв ответственность на себя. Через некоторое время кости срослись, и Катю Михайлову отправили в Баку на реабилитацию.
Приезжаю. У меня направление в госпиталь. Хромаю. Одна нога хорошо ходит, а другая не гнется совсем... На восьмой день попросилась в город погулять: сказали ногу надо разрабатывать, а никто ничего не делает. Я хожу только в столовую и ем три раза в сутки...

Прогуливаясь по спокойному Баку, Катя набрела на военкомат. Военкомом был капитан первого ранга. Быть может из-за строгой военно-морской формы, ладно сидевшей на видном мужчине, а может под впечатлением от общения с хирургом Джанелидзе, или из-за того, что родом из Ленинграда, где Балтфлот всегда почитался особо, она попросила: не могли бы вы меня отправить на флот?

Военком смерил её оценивающим взглядом и скупо произнес:

- Могли бы! Тебя укачивает?
- Нет, я водку не пью! Совсем... - смело ответила Катюша

На самом деле, она и знать не знала, как перенесет поход на военном корабле. За всю свою жизнь только и плавала, что от Ленинграда до Петродворца на прогулочном катерочке, а что такое большая вода даже представления не имела. Но уверена была, что точно справится. На том и порешили: как только из госпиталя выпустят, будет зачислена в состав Каспийской флотилии.

И в январе 1942-го года её отправили служить на военно-санитарном судне "Красная Москва", вмещавшем до полутора тысяч раненых и переправлявшем их из Сталинграда, по Волге на восточное побережье Каспийского моря в Красноводск (ныне - город Туркменбаши). За время службы ей было присвоено звание главного старшины и вручён знак "Отличник Военно-Морского Флота". Оказалось, что она действительно хорошо переносит бушующий Каспий и в любой шторм была способна оставаться на ногах.

Санитарные суда являлись для люфтваффе особой целью. Стоило только кораблям выйти из Волги в море, как они подвергались нападению немецких штурмовиков. На бреющем полете самолеты расстреливали недобитых раненых, повреждали и топили корабли. Поэтому век санитарных судов был недолог. За год Катя успела сменить подбитую "Красную Москву" на "Дагестан", вышедший из строя "Дагестан" на "Туркменистан", из раза в раз поднимаясь по Волге-матушке к Сталинграду и спасая из пекла Сталинградской битвы тяжело раненных бойцов РККА.

Но служба на транспортнике тяготила её. Хотелось на фронт, бить врага и гнать его с советской земли. Хотелось отомстить за оказавшуюся в блокаде сестру, за погибшего в первые дни войны брата, к которому так и не довелось добраться в июне 41-го. И когда во время стоянки "Туркменистана" в ремонтных доках в Баку в начале 1943-го года Катя услышала по радио, что здесь же формируется 369-й отдельный батальон морской пехоты, тут же рванула в военкомат.
Однако разговора с военкомом не вышло. Только увидев тщедушную девчонку маленького росточка, капитан первого ранга Воронов отправил её за дверь: мы здесь воюем, а не детский сад устраиваем, некогда нам с тобой нянчиться! Задетая за живое и оскорбленная до глубины души Катя в ответ выдала такое, что командирам говорить категорически запрещено. Нагрубила с три короба и убежала от стыда и возмущения.

Позже, когда успокоилась, стала обдумывать сложившееся положение. И пришла ей в голову сумасшедшая мысль - написать письмо самому товарищу Сталину. Взяла карандаш, лист бумаги:

Дорогой Наш Отец. Я воевала в сухопутных войсках с первого дня войны, участвовала в тяжелых боях. Под Гжатском получила ранение. Год служила на военно-санитарных судах, эвакуируя раненых в глубокий тыл из-под Сталинграда. В Баку формируется батальон морской пехоты из добровольцев-моряков, полевая почта 20290. Прошу зачислить меня туда. Обязуюсь оправдать Ваше доверие...

Ответ пришел через 4 недели. В феврале 1943 года Екатерину Михайлову зачислили санинструктором в 369-й отдельный батальон морской пехоты, входящий в состав Азовской флотилии Черноморского флота. И первым испытанием на новом месте стал 50-километровый марш-бросок по палящей кавказской жаре, с полной выкладкой, причем часть пути предстояло пройти в противогазах. Больная нога распухла и нестерпимо болела, но Катя и виду не подала, понимая, что стоит только дать слабину, и она пропадёт.

За невысокий рост и хрупкость могучие сослуживцы - других в морскую пехоту не брали - прозвали её "Шмакодявка", поначалу скептически отнесясь к возможностям молоденькой девушки. Но имея за плечами богатый боевой опыт и стремление быть первой, она быстро доказала, что не уступит никому и воевать может наравне со всеми.

Морпехи выполняли функции штурмовых отрядов, находились на острие атаки, забрасывались в самое пекло, обеспечивая подход основных сил. 369-й отдельный батальон морской пехоты участвовал в боях и освобождал Мариуполь, Таганрог и Темрюк.

19 сентября 1943 года приказом Наркома Обороны СССР Азовская военная флотилия была передана в оперативное подчинение командующему Северо-Кавказским фронтом генералу И. Е. Петрову, поставившего флотилии задачу подготовить десантную операцию в районе Темрюка для воспрепятствования эвакуации гитлеровцев с Таманского полуострова. Командующий флотилией контр-адмирал С. Г. Горшков принял решение высадить десант в составе трёх отрядов.

Основной отряд — 545-й стрелковый полк из состава 389-й стрелковой дивизии 9-й армии Северо-Кавказского фронта, усиленный штурмовым отрядом из состава 369-го отдельного батальона морской пехоты Азовской флотилии (всего 1420 человек). Задача — овладеть станицей Голубицкой, перерезать дорогу Темрюк-Пересыпь и лишить фашистов возможности отхода вдоль побережья на запад. Вспомогательный десант — 200 человек из 369-го отдельного батальона морской пехоты Азовской флотилии. Задача — содействовать войскам 9-й армии в овладении Темрюком. Демонстративный десант — 40 человек из того же батальона морской пехоты. Задача — высадиться в районе западнее Голубицкой и отвлечь часть сил гитлеровцев. Общая численность десанта составила 1660 человек.

Основной упор делался на скрытность высадки, для чего командование флотилии отказалось от артподготовки и от отряда кораблей артиллерийской поддержки.

Под сильным пулеметным и минометным огнем десантникам удалось высадиться на прибрежной полосе, понеся огромные потери. Но свою задачу бойцы выполнил, оттянув на себя часть немецко-румынских подразделений гитлеровцев из Темрюка и облегчив его освобождение. Темрюк — маленький городок, но он стоил дорого: больше половины батальона осталось там, в плавнях и на берегу.

За свои действия в ходе Темрюкской десантной операции главстаршина Екатерина Михайлова была представлена командиром 369-го обмп майором Судариковым к ордену Красной Звезды, но вместо ордена была награждена медалью "За отвагу" - так решили наверху. Будучи контуженной Катюша, как её называли морпехи, оказала медицинскую помощь 17 раненым бойцам и эвакуировала их в тыл с оружием под шквальным огнём противника.

К концу января 1944 года Катя не только вернулась в строй, но и принимала участие в десанте в Керченском порту. Десант высаживался в ходе частной наступательной операции войск Отдельной Приморской армии под командованием генерала армии И. Е. Петрова после неудачной операции на правом фланге армии и десанта на мыс Тархан. Им предстояло высадиться в Керченском порту, нанести удар через порт и железнодорожную станцию навстречу войскам армии, которые должны были перейти в атаку на встречном направлении. Результатом должно было стать полное освобождение Керчи и создание угрозы с юга для всей немецкой обороны на Керченском полуострове.

Под прикрытием вечерней мглы в шестибалльный шторм морская пехота на бронекатерах подошла к берегу и форсировала передний край фашистской обороны. С боем заняли крохотный "пятачок" у деревень Жуковка и Глейка, оказавшись отрезанными от основных сил. Поддержка в лице пехоты, которая должна была прибыть на баржах, утонула в бушующем море, оставив на несколько дней десант один на один с врагом. Ночью с Тамани прилетали У-2, сбрасывая запас провизии, но с пресной водой на плацдарме было куда хуже.

Единственный колодец находился на ничейной, простреливаемой со всех сторон земле, между позициями морпехов и гитлеровцев. И Катя часто выручала моряков, что доставляло особое удовольствие фашистам. Они быстро прознали, что среди десантников есть девушка и часто кричали:

Рус! Покажи Катюшу, стрелять не будем...

Тогда она оставляла автомат и, взяв ведро, бесстрашно шла за водой под улюлюкание и смех немцев, сопровождаемая мелодией "Выходила на берег Катюша", исполняемой на губной гармошке.

Потом были кровопролитные бои, и десантникам пришлось отступить из Керчи...

По итогам Керченской операции за мужественно, проявленное в уличных боях, оказание медицинской помощи 85 раненым солдатам и офицерам, а также за то, что лично вынесла с поля боя 13 тяжелораненых главный старшина Екатерина Михайлова была награждена орденом Отечественной войны 2-й степени.

И каждый раз, возвращаясь в батальон из госпиталей, бойцы благодарили Катюшу за спасение, признаваясь, что не всегда верили в её силы и самоотверженность, подарившие им второй шанс. Про прозвище "Шмакодявка" забыли, и так её называть могли только самые близкие. С особым трепетом и братской любовью.
Она быстро стала живой легендой и ангелом морской пехоты: на всех флотах знали об удивительной и бесстрашной Катюше, спасающей бойцов под ураганным огнем противника.

После освобождения Крыма в мае 1944-го решением командования 369-й отдельный батальон морской пехоты был переброшен под Одессу и включен в состав Дунайской военной флотилии, в составе которого участвовал в конце августа в операции по освобождению Аккермана (сегодня - город Белгород-Днестровский Одесской области), расположившегося на берегу Днестровского лимана.

Обычно морские пехотинцы десантировались на бронекатерах. В этот раз решили подходить под покровом ночи на шлюпках в абсолютной тишине, чтобы звук моторов не демаскировал штурмовые группы. Высадку затруднил высокий пятиметровый берег и устроенные фашистами в домах на краю обрыва пулеметные гнезда, откуда велся шквальный огонь.

Катя Михайлова оказалась наверху одной из первых: пока остальные морпехи карабкались по почти отвесному склону, цепляясь за корни деревьев и выступающие камни, её, маленькую и легкую, просто выбросили на берег. Прикрывая высадку десанта она, подобравшись ближе к одному из домов, закидала гранатами станковый пулемет, уничтожив нескольких гитлеровцев, и смогла одна взять в плен 16 румынских солдат. Увидев после боя её, ведущую под дулом автомата пленных, моряки только и смогли сказать, что она сумасшедшая.

Утром Аккерман был взят.

Раненая в живот, она долго не могла показаться врачу, т.к. в здравом уме раздеться перед мужчиной природная застенчивость не позволяла. Бойцы с ног сбились, пока не нашли в одном из соседних подразделений фельдшера-женщину, удалившую осколок, едва не поразивший кишечник.

За проявление исключительной отваги Екатерина Михайлова была представлена к званию Героя Советского Союза, но наградили её орденом Красного Знамени.

28 сентября 1944 года войска 3-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина начали Белградскую наступательную операцию. В районе болгаро-югославской границы вермахт занимал мощный оборонительный район по рекам Дунай и Тимок с укреплёнными опорными пунктами в районе югославских городов Радуевац, Неготин и посёлка Прахово. Этот район прикрывал единственный проход через Восточно-Сербские горы на пути к Белграду с юго-востока.

Задача прорвать данный оборонительный район и создать условия для наступления на Белград была возложена на 57-ю армию и Дунайскую военную флотилию. Морской пехоте предстояло высадится в районах Радуеваца и Прахово и захватить опорные пункты на берегу Дуная, чтобы поддержать наступающие войска на приречном фланге.

Предвидя высадку десанта, гитлеровцы затопили на подходах к Прахово речные баржи и корабли, что сделало проведение ночной наступательной операции невозможным. К вечеру 30 сентября 2 бронекатера с морскими пехотинцами и 2 бронекатера поддержки подошли к Прахово. Под прикрытием артиллерии и огня бронекатеров отряд из 60 человек, среди которых была и главстаршина Михайлова, высадился в 1 километре от поселка и через три часа полностью освободили его от фашистов.

В конце 1944 года фашисты отступали, неся тяжелые потери на всех фронтах. Гитлер уже лишился важных стратегических союзников, таких как Румыния, Болгария и Финляндия. Советские войска решительно шли вперед в Югославии и Восточной Пруссии. Во время освобождения Венгрии тяжелые бои разгорелись у крепости Илок. Крепость стоит на высокой горе над Дунаем в районе югославского города Вуковар. Брать её планировали с суши, но чтобы отвлечь гитлеровцев, на маленький Дунайский островок 4 декабря высадился десант. 52 морских пехотинца, в их числе и Катя Михайлова.

Уже лед образовался, а нас всё-таки выбросили, да ещё и ошибочно не совсем туда, куда надо... а там, где глубоко. Сначала шли по пояс в воде, затем по грудь, потом я со своим росточком несла автомат над головой, чтобы он не промок, - вспоминала Екатерина Илларионовна. - Трудно было. Потому что, как только мы высадились, фашисты открыли ураганный огонь...

От пуль и снарядов вода буквально кипела вокруг.

Поняв, что силы морской пехоты невелики, фашисты попытались сбросить их в Дунай. Сражаться пришлось по шею в ледяной воде, держась за ветви подтопленных деревьев. Атака советских войск на крепость с суши задерживалась и через два часа боя из полусотни десантников, занявших круговую оборону на острове, в строю остались только 13, и все они были ранены. Будучи тяжело раненой, Катя Михайлова продолжала оказывать медицинскую помощь тонувшим раненым бойцам и, спасая их жизнь, привязывала их поясными ремнями к прибрежным полузатопленным деревьям и камышу, по возможности вытягивала их на берег и делала перевязки. А когда к острову приближались вражеские шлюпки, брала в руки автомат и самоотверженно вступала в бой.

В конечном итоге моряки выполнили свою задачу, оттянув на себя большие силы противника, и когда атака объединенной группировки советско-югославских войск началась, фашисты не смогли удержать Илок.

К концу операции только семеро морских пехотинцев остались боеспособны. Прибывшим на катерах морякам пришлось буквально отдирать от прибрежных деревьев замерзших бойцов. Раненую, ослабевшую от потери крови и воспаления лёгких, почти в безнадёжном состоянии Катюшу переправили в госпиталь.

9 декабря руководством Берегового отряда сопровождения главстаршина Михайлова была повторно представлена к званию Героя Советского Союза, в наградном листе перечислялись обстоятельства боя за Илок, а также отмечался героизм девушки в боях за Прахово и при форсировании Днестровского лимана.

Главстаршина Екатерина Михайлова, будучи сама ранена, находясь по горло в ледяной воде, оказывала помощь другим раненым и наравне со всеми участвовала в бою, отражая ожесточенные контратаки противника...

Бывший командующий Дунайской военной флотилией вице-адмирал Георгий Никитич Холостяков позже рассказывал, что в наградном отделе описание подвига сочли вымыслом и вернули документы обратно в штаб. В итоге Катю Михайлову наградили только вторым орденом Красного Знамени. Приказ был подписан 8 марта 1945 года, когда она уже оправилась от ран и вернулась в строй, сбежав из тылового госпиталя на фронт. Вместе с родной морской пехотой ей еще предстояло дойти до Вены, где она и встретила Победу...

Стыдно сказать (на самом деле, ничего постыдного в этом нет), но Победу над фашистской Германией Катя Михайлова проспала. Услышав стрельбу на улице, испугалась, схватила автомат, санитарную сумку повесила слева, сумку из-под противогаза, плотно набитую патронами - справа. И стремглав кинулась по лестнице с пятого этажа на улицу.

...И что я увидела? Такую картину: мои моряки целуются с австрийскими женщинами. Я кричу им: ребята, вы с ума сошли?! А они как начали меня подбрасывать кверху и кричать "Победа"!!!

После войны Екатерина Михайлова вернулась домой: она уже давно решила, что будет учиться на врача и, как на фронте, продолжит помогать людям. Но здесь ей пришлось снова вступить в бой, но не с врагом, а с самой собой. В институт её приняли как фронтовика, на льготных основаниях. И возрастом она почти не отличалась от вчерашних выпускников. Но какими же они были детьми рядом с ней, прошедшей горнило войны, многократно раненую и имевшую боевые награды! Но в другом они были несравнимо сильнее: их багаж знаний был куда больше и насыщеннее, чем у главстаршины, 4 года не бравшей в руки учебник. И ей приходилось зубами вгрызаться в гранит науки, чтобы не только наверстать упущенное, но и обогнать сокурсников.

А кроме учебы надо было есть и одеваться. Помогать ей было некому. Маленькой студенческой стипендии не хватало даже на самое необходимое. Потому приходилось работать то ночным сторожем, то резчицей овощей на базе, то медсестрой в больнице. Но она всё это вынесла, справилась и победила.

В 1950 году Екатерина Михайлова окончила Ленинградский санитарно-гигиенический институт имени Мечникова, получив распределение в подмосковный город Электросталь, работала в заводской поликлинике. Встретила замечательного мужчину - конструктора, тоже фронтовика, только не моряка, а связиста - и вышла замуж, став Дёминой. По этой причине однополчане долго не могли её разыскать. Ей выделили квартиру от завода, в семье родился сын...

Почти через 20 лет после капитуляции фашистской Германии, 8 марта 1964 года в газете "Правда" был опубликован очерк Сергея Смирнова "Катюша", и на редакцию обрушился поток писем от моряков-ветеранов. По сценарию Сергея Смирнова режиссер Виктор Лисакович снял одноименный документальный фильм, вышедший в прокат в 1965-м.

Но и в 1965-м году очередное представление к званию Героя Советского Союза вновь осталось нереализованным.

Справедливость восторжествовала только через 25 лет, когда 7 мая 1990 года в Георгиевском зале Кремля Министр обороны Маршал Дмитрий Язов вручил Екатерине Илларионовне Дёминой Золотую звезду.

А в 2008 году две мошенницы, представившиеся соцработниками, обманом проникли в квартиру Екатерины Илларионовны, которой к тому времени исполнилось 83 года, и выкрали все награды. Найти их так и не удалось. Позже ей вручили дубликаты орденов и медалей взамен пропавших.

Она была первой женщиной в морской пехоте и стала последней женщиной Героем Советского Союза. Не символично ли?..

И завершить очерк о замечательном Человеке, бесстрашном воине и любящей жене и матери мне хотелось бы строками песни на слова Михаила Матусовского, которую так любила Екатерина Илларионовна:

...Мне часто снятся все ребята -

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте -

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте...