Скажу свое слово в споре о никабах

В никабах не было бы проблемы, если бы их носители не нарушали свободу остальных. Если бы можно было верить, что разреши сегодня мусульманам носить никабы, завтра они не начнут нападать на наших матерей, жен и дочерей, которые ходят без никабов.

Однако вся история ислама демонстрирует нам обратное. Мусульмане верят, что Аллах дает им право захватывать остальные народы и навязывать им свои стандарты, и разрешает использовать для этого насилие и принуждение. В исламе в принципе отсутствует понятие права человека на личную свободу, что мы еще раз ярко увидели в истории с Лией Заурбековой.

Если бы русские захватили какую-то мечеть и сделали из нее храм, сегодня это было бы поводом бесконечной тяжбы с мусульманами. Однако турки-мусульмане не видят в Айя-Софии никакой проблемы; они называют её "свидетельством завета", имея в виду, что Аллах завещал им покорить всех неверных (а заодно их имущество, землю и в тч храмы). Типичное "это другое". Как мы знаем, приём "это другое" делает дальнейший диалог невозможным.

Проблема итого не в никабе, а в несовместимости исламской и русской этики. С этим можно жить, когда ислам остается в своих территориальных границах, ведя себя на русской земле как вежливый гость. Однако миграция разрушает это равновесие. Поселяясь на русской территории, мусульмане начинают считать её своим домом, предъявляя окружающим требования своего дома.

Учитывая текущий перекос в рождаемости, это ведёт к тому, что в конце концов мусульмане либо задавят и исламизируют русских через пару поколений, либо разбудят в них зверя. Как русский человек, дорожащий своим языком, культурой, историей и генами, я предпочитаю второе. Это конечно будет неприятно, но лучше чем смерть русских.

Поэтому в общих русско-исламских интересах было бы решать этот спор мирным договором, пока это можно. Но договариваться могут лишь свободные люди, хозяева своего слова. Бесправные политические рабы могут только ждать решения своих хозяев. Их решение создаст нам новые предлагаемые обстоятельства, в которых мы будем пытаться выжить дальше.