Юлия Друнина

21 НОЯБРЯ 1991 года ушла из жизни, покончив с собой, замечательная советская поэтесса, участница Великой Отечественной войны ЮЛИЯ ДРУНИНА.
В одном из своих прощальных писем Юлия Владимировна написала:

«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл... А я к тому же потеряла два своих главных посоха — ненормальную любовь к Старокрымским лесам и потребность творить... Оно лучше — уйти физически неразрушенной, душевно несостарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая. Но если Бог есть, он поймет меня...».
Её последнее стихотворение "
СУДНЫЙ ЧАС".
Покрывается сердце инеем —
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока —
Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Все ж крещеная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, —
За избранных
Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!

1991г.

Предсмертное письмо Юлии Друниной подруге заканчивается так:

«А теперь, пожалуй, самое-самое сложное. После кремации урну надо отвезти в Старый Крым и захоронить ее рядом с памятником А. Я. Под плитой, понимаешь? Я бы с удовольствием сделала это сама, но… Еще бы мечталось перенести на плиту наш общий снимок, который прилагаю. Так надо! Господи, спаси Россию!».
Интервью взяла Светлана КИРЬЯНОВА с дочерью Еленой Липатниковой

СВЕТЛАНА — Её добровольный уход из жизни в ноябре 1991 года связан с невозможностью существовать без любимого или неприятием негативных перемен, которые происходили в обществе?

ЕЛЕНА — И с тем, и с другим. Мама ведь была патриотом своей страны, любила Родину (уж простите за пафос), и ей было нестерпимо видеть, как предаются идеалы прошлого, как всё трещит по швам. Она и в депутаты пошла только затем, чтобы отстаивать правду, попытаться предотвратить развал великой державы. Мало кто знает — её ведь тоже «захлопывали» как Сахарова, когда она с трибуны сессионного зала, в присутствии тогдашнего генсека Михаила Горбачёва, критиковала внутренний и внешний курс страны.

Ей, фронтовичке, которая даже свой день рождения отмечала не 10 мая, когда появилась на свет, а 9 мая, было больно видеть, как стали унижать ветеранов, разваливать армию, как СССР катится в пропасть. И хотя до краха страны оставались ещё 2 месяца, дар предвидения её не обманул. Помню, ещё в последние годы жизни Леонида Ильича она говорила: «Брежнев — он же добрый, а кто придёт после него?». Как в воду глядела.

СВЕТЛАНА— Юлию Владимировну обнаружил на даче ваш супруг?

ЕЛЕНА — Да, мы заволновались: она не отвечала на звонки, и муж поехал к ней. У входа в дом увидел записку: «Андрюша, не волнуйся, вызови милицию и вскройте гараж». Там её и нашли.

На этой даче — она принадлежала Алексею Каплеру — живём по сию пору. У нас прекрасные соседи — Антокольские, Бондаревы, Симоновы, Тодоровские, семья Зиновия Гердта.

И когда меня спрашивают, хотела бы я, чтобы сняли сериал о жизни Друниной-Каплера, всегда отвечаю: «Нет, разве что согласится это сделать Валерочка Тодоровский!»