Когда кофе — это стиль жизни: квартира, где тикают сотни часов и бурлит эспрессо

Вспомнился «Красный смех» Леонида Андреева:
«У одних знакомых, где я не был давно, быть может, несколько лет, я неожиданно встретил сумасшедшего офицера, возвращенного с войны. Он был мой товарищ по школе, но я не узнал его; но его не узнала и мать, которая его родила: если бы он год провалялся в могиле, он вернулся бы более похожим на себя, чем теперь. Он поседел и совсем белый; черты лица его мало изменились, но он молчит и слушает что-то и от этого на лице его лежит грозная печать такой отдаленности, такой чуждости всему, что с ним страшно заговорить. Как рассказали родным, он сошёл с ума так: они стояли в резерве, когда соседний полк пошел в штыковую атаку. Люди бежали и кричали «ура» так громко, что почти заглушали выстрелы, и вдруг прекратились выстрелы, и вдруг прекратилось «ура», и вдруг наступила могильная тишина: это они добежали, и начался штыковой бой. И этой тишины не выдержал его рассудок.
Теперь он спокоен, пока при нём говорят, производят шум, кричат, и он тогда прислушивается и ждёт; но стоит наступить минутной тишине он хватается за голову, бежит на стену, на мебель и бьётся в припадке, похожем на падучую. У него много родных, они чередуются вокруг него и окружают его шумом; но остаются ночи, долгие безмолвные ночи, и тут взялся за дело его отец, тоже седой и тоже немного сумасшедший. Он увешал его комнату громко тикающими часами, бьющими почти непрерывно в разное время, и теперь приспособляет какое-то колесо, похожее на непрерывную трещотку».

Соседи за стенкой когда-то часы у себя поставили с боем. Пздц помноженый на ужос! На работу в пять к шести вставать, а чем позднее, тем куранты за стенкой всё дольше бьют! И если даже после двенадцати удалось заснуть, то меньше чем через час они ка-ак @бнут! Один раз всего, но в ночной относительной тишине - как тазом по башке! Благо соседи были люди хорошие: мы хоть и не хотели говорить (ссорится не хотели), они сами как-то раз спросили - не сильно ли слыхать часики наши? Ну и потом не слышно стало адских колоколов. Эх, есть же люди!