Бессмертный шлягер Бернеса «Шаланды полные кефали…»

Оказывается, это вовсе не обычные постояльцы портовых питейных заведений.
Сейчас слово «биндюжник» употребляют в значении «грубый, неотесанный мужлан». Но прообразом его стали весьма успешные одесские предприниматели.
Один из крупнейших портовых городов Российской империи остро нуждался в организации максимально оперативного грузового оборота. Суда приходили в порт и покидали его строго по графику, поэтому каждая минута была на счету.
За это время нужно было выгрузить одну партию товаров и загрузить новую. А как это сделать в условиях, когда самым мощным транспортным средством считались телеги на две лошадиные силы?
Грузы перевозили на больших телегах, запряженных двумя лошадьми-тяжеловозами («битюгами»). А сами телеги назывались «биндюх». Вероятность до 99%, что именно от этих слов и произошло то самое «биндюжник».
Средняя грузоподъемность биндюхи была довольно приличной – 1,5 тонны. Понятно, что с многопудовыми грузами «неженки» управляться не могли.
В биндюжники брали только очень выносливых, физически крепких и высоких мужчин. Работа у них была тяжелая и нервная: в горячую пору уборки урожая в порту шел нескончаемый поток грузовых телег.
Чтобы пробиться через него, требовался и соответствующий склад характера (вспомним наших водителей-дальнобойщиков, например). Поэтому слово «биндюжник» стало использоваться в иносказательном смысле – для определения грубого и драчливого пьяницы.
А вот в пивной биндюжники сидели не только для того, чтобы пропустить кружечку-другую. Они там поджидали выгодный заказ. Моряки, прибыв в порт, шли первым делом в пивную – договариваться с биндюжниками насчет разгрузки судна.
Услуги грузчиков стоили недешево: они знали себе цену – попробуй вовремя не разгрузи груз, особенно скоропортящийся (рыбу, например).
Так что «шаланда, полная кефали» вызывала у биндюжников живой профессиональный интерес. Потому они и вставали при виде Кости-моряка – привлечь к себе внимание и взять выгодный заказ.

Биндюжники - становление этой профессии началось во времена порто-франко, эту головную боль подкинул градоначальнику Ланжерону - дюк де Ришелье, испросивший у императора разрешение на введение в Одессе беспошлинной торговли. С тех пор вся необъятная Российская империя только тем и занималась, что пыталась отыскать в Одессе хоть немного неприбыльного товара. Конечно, были у тех, кто столкнулся с порто-франко, то есть у всей Одессы, и проблемы. О них остались воспоминания тех, кто торговал тогда без всякой пошлины. Дед известного одесского биндюжника Лейбы Фукса, который основал династию биндюжников и работал во времена порто-франко в порту, жаловался внуку:
 
- Лейба, это был кошмар! Мы не успевали вывозить и разгружать возы. Слушай сюда, дед откроет тебе секрет, чем те возы были гружённые. Только наперёд прими стакан водки, чтоб не двинуться мозгами - возы были гружённые деньгами.
 
Да, Одесса процветала, и наперёд других процветала хлебная торговля. Очевидцы рассказывали, что биндюжники, перевозя деньги возами, прикуривали от взятых с воза пятирублевок. Прикуривали и приговаривали:
 
- Ша, без хипиша! Тартаковский не обеднеет!
 
Так в Одессе была заложена добрая традиция легко прожигать состояния, особенно состояние Тартаковского. И это не шутка - кто в Одессе шутит с деньгами!