Чижик-пыжик
На зятя своего, Борю, Серафима Павловна пожаловаться не могла. Зять был непьющий, добрый, даже пенсию тещину в семейный бюджет не включал. «Вы эти деньги себе на черный день собирайте, мама», – ласково говорил он. И Серафима с грустью думала, что она, когда этот день, не дай Б-г, настанет, благодаря Бориным заботам будет богата, как никогда в жизни.
Сам же Борис зарабатывал много, хотя еще при знакомстве Серафима никак не могла понять, что это за профессия такая – нападающий, и Аллочке пришлось объяснять ей, что по профессии Боря – инженер, но работать он начнет позже, когда кончит играть. А до того времени, объяснял Боря, нужно успеть и одеться как следует, и мир посмотреть, и квартиру обставить мебелью...
– Так ведь она у нас и так обставлена, – искренне удивлялась Серафима. – Вот шкаф стоит, кровать, пианино, этажерка, и еще есть три стула, просто их сейчас не видно, потому что мы на них сидим!..
– Ах, мама, – задушевно отвечал Боря, – может быть, это и кровать или, как вы говорите, этажерка, но только все это не мебель. Мебель – это совсем другое! Ну ничего, положитесь на меня, и через пару лет вы свою собственную квартиру уже не узнаете...
За каждый забитый гол зятю платили премию, и играл он, пока собирали на мебель, очень результативно. Первой из квартиры исчезла кровать, которую Серафима подарила Аллочке в качестве приданого, – и в тот же день Боря привез из магазина ящик, в котором оказалась дюжина полированных досок, огромная плюшевая подушка и примерно полведра шурупов устрашающего размера, вымазанных машинным маслом.
Появление этого добра Серафима встретила спокойно – в конце концов, спать на этих шурупах предстояло не ей. Значительно тяжелее было расставаться со старым трехстворчатым шкафом. Он напоминал молодость и уютные вечеринки с чаем, семечковой халвой и соседями. На этих вечеринках у каждого был свой «номер», в том числе и у шкафа: в самый разгар веселья, когда сосед Эдуард Евтихиевич начинал рассказывать леденящие душу истории про покойников (он был сторожем на кладбище и часто сталкивался с ними по работе), дверь шкафа безо всякой видимой причины с таинственным скрипом открывалась. Все замирали на своих местах, с ужасом ожидая, что же будет дальше. Но дальше не происходило ничего, и старый шкаф в такие минуты становился похожим на слегка выжившего из ума дедушку, который хотел развлечь гостей веселым фокусом, но помнил его только до половины...
Теперь «дедушку» решили поменять на «Хельгу». Копили на нее довольно долго, и когда до нужной суммы оставалось забить всего один гол, Боря пригласил на матч всю семью. И Серафима видела, как он забил его, и вся команда обнимала зятя, и тысячи совершенно незнакомых людей на трибунах целовали друг друга, будто радовались, что теперь наконец у Бори будет полный гарнитур.
Утром следующего дня состоялся разговор, которого Серафима давно ждала и боялась.
– Ну вот, – сказал Боря, удовлетворенно оглядев комнату, – а туда мы поставим торшер-бар, – и он указал на угол, где стояло пианино.
– Какой такой «торшер-бар»? – испуганно спросила Серафима, неуверенно выговорив незнакомое слово. – А инструмент куда?! Инструмент куда денем, Боренька?!
– Да поймите, мама, – уговаривал зять, – у нас тахта новая, «Хельга», к нам интеллигентные люди в гости ходят, а тут этот гроб с музыкой! Просто смешно, честное слово... Ну зачем вам эта рухлядь?!
– А этот... торшер-бар нам зачем? – упорствовала Серафима.
– Чтобы вино ставить, – объяснял Боря.
– Так ведь у нас никто не пьет...
– А торшер – чтобы книжки читать, – объясняла Аллочка.
– Так ведь у нас никто не читает...
– Ну, знаете!.. – отрезал зять. – На пианино у нас, слава Б-гу, тоже никто не играет! И вообще, я уже объявления повесил, сегодня покупатели придут.
И он ушел на тренировку.
– Не расстраивайся, мамуля, – сказала Аллочка и, подхватив на руки двухлетнего Сержика, понесла его на английский.
С напитками в СССР все было достаточно плохо. То есть, всегда в том или ином виде присутствовали чаи, морсы, соки и водка. А с марочными, фирменными, разлитыми по бутылкам с этикеткой напитками все было достаточно плохо.
Во всем мире росло потребление разных фирменных напитков, а у нас все было из котла. Это, кстати, не так уж и плохо. И, скорее всего, человечество снова к этому придет. Все зарубежные ультралевые и зеленые движения ссали бы кипятком от радости, узнав, что в СССР надо был идти за сметаной со своей банкой, любую банку можно было сдать, колбасу заворачивали в бумагу, а в магазин ходили со своей авоськой. Самые прогрессивные супермаркеты в мире сегодня на кассе предлагают выбрать между бумажным или полиэтиленовым пакетом. Самые ответственно относящиеся к окружающей среде классы возвращают глиняный горшочек из-под йогурта в магазин.
А раньше вообще не было привычки продавать тару с продуктом.
Харьков, 1924-й год. Чайная комната. Попил и отвалил. Никакого Липтона в бутылках.
Конкурс красоты "Мисс Атом" среди работниц предприятий и организаций системы Росатома.
Участие могут принимать сотрудницы предприятий и организаций ядерной энергетики стран бывшего СССР, научно-исследовательских институтов, а также студентки или аспирантки профильных ВУЗов.
Мило.)) Но "Мисс Радиация" звучало бы смешнее)))
Интересно бы еще было увидеть фотографии самого процесса ловли... Здоровый гад - 350 кг веса!
На это чудище смотрим под катом.
Солончак Уюни (исп. Salar de Uyuni) — высохшее соляное озеро на юге пустынной равнины Альтиплано, Боливия на высоте около 3650 м над уровнем моря. Имеет площадь 10 582 км² и является крупнейшим солончаком в мире.
Внутренняя часть покрыта слоем поваренной соли толщиной 2—8 м. Во время сезона дождей солончак покрывается тонким слоем воды и превращается в самое большое в мире зеркало.
На прошлой неделе в бразильской столице Бразилиа (Brasilia) прошел уже третий по счету «Бразильский День Нижнего Белья» (Brazilian Underwear Day).
Группа моделей, раздевшись в специальной кабинке, установленной в торговом центре, вышли на центральные улицы города, одетые только в нижнее белье самых разных видов и брендов. Некоторые участники шествия просили прохожих подписать петицию к правительству, чтобы оно признало День Нижнего Белья официальным праздником.
Заснешь в таком где-нибудь в лесу, а проснешься от того, что тебя лупят палками и лопатами с дикими воплями)))
Похожие подборки у нас уже были здесь и здесь.
Продолжаем тему об истинных ошибках природы, которым платят непонятно за что. Хотя эта подборка еще более-менее, были экземпляры пострашнее...
И снова о карнавалах. Сначала поговорим о Венеции, после - о Германии.
В Венеции карнавал проводят уже почти девять столетий. На этот раз действо Венецианского карнавала посвящено человеческим чувствам — пять традиционных плюс интуиция.Здесь вы также найдете несколько фотографий из некоторых других европейских городов, которые наряду с Венецией, Кельном и Рио-де-Жанейро отмечают в эти февральские дни «карнавальный сезон». Ну, и в конце, конечно, Германия.
Продается на аукционе ebay)) Интересно, купит кто-нибудь?)
А вот и информация оттуда:
Sq Footage (Sq. ft.): 17000.00
Property Type: House
Property Address: 215 Cave Drive
City: Festus
State/Province: Missouri
Number of Bedrooms: 3
Number of Bathrooms: 2
Year Built: 2008
Lot Size (acres): 2,80
US $300,000.00
Новый фотопроект нью-йоркского фотографа Брайана Финке (Brian Finke) под названием «Flight Attendants» посвящен бортпроводникам, стюардессам, «небесным девушкам», одним словом, сотрудницам различных международных авиакомпаний, которых фотограф запечатлел как во время рабочего полета, так и в свободное время отдыха между перелетами.
В ходе фото-исследования данной темы фотограф Брайан Финке использовал борты авиалиний Delta, JetBlue, Hawaiian, Southwest, Song Airlines и даже Hooters Air, передвигаясь по воздушным пространствам Америки. Кроме того, на фотографиях присутствуют сотрудницы авиакомпаний Air France, Qantas, British Airways, Air Asia, Thai, Tiger, ANA и Cathay Pacific, которыми он пользовался в ходе своих международных поездок. Брайан Финке также посетил специальную школу бортпроводников в Лондоне для того, чтобы лучше познать их профессию.
