«Как же я плакала, когда он уезжал! “Мираж” приезжал в Киев и снова уезжал, а я переживала всё больше и больше. Видя мои мучения, Наташа Ветлицкая, которая была в то время солисткой, сказала: “Таня, у тебя нет выбора. Либо молча страдай, либо иди ко мне костюмером и будешь всё время рядом с любимым”».
«Во тьме сидела девушка, напряжённо и внимательно следившая за происходящим на сцене. Я начал играть с удвоенной энергией. Кульминацией спектакля одного зрителя стал момент, когда девушка плакала… Практически с того дня мы и начали встречаться».
«Мы возмутились, попросили остановить. Он сначала отказывался, а потом очень резко затормозил. Я тогда нагнулась, надевала кроссовки — и ударилась, у меня хрустнула шея. А Даша держала два стакана, она врезалась носом, у неё слёзы, кровь»
«Не любил и не любишь!! И не надо ляля!! Только угрожаешь с самого детства! Мне всего 19 лет!! А ощущаю себя на 40 лет, которая насолила тебе, родившись на свет!!! Любить можно только за поступки! Бред бредом!! Ты больше на словах переживаешь, чем на деле. Или за свою репутацию! Не более того!»
«Я вернулся в джазовый оркестр “Современник” Анатолия Кролла. Как сейчас помню — в 1978 году пришёл на репетицию в Академию Жуковского. В пустом зале сидит Кролл, оркестр играет. И с ним на сцене поёт какое-то толстое ужасное существо. Я подсаживаюсь к Кроллу: “Что это? Откуда это чудище?”»
«Возникло ощущение, что я столкнулся с дьяволом. Не хочу делить с ней ничего, пусть забирает абсолютно всё! Хочу играть в футбол, жить в новой семье, заниматься любимым делом. Больше мне не надо ничего».
«Губерниев — очень тяжёлый человек. Я ему говорила: “Ты не входишь в квартиру, а въезжаешь на танке”. Диму приходилось обслуживать, на что уходило колоссальное количество времени, а ведь мне ещё нужно было заниматься детьми и работой».
«В первый день в ресторане "Астория", а во второй — на даче у Плющенко под Петербургом. Брат невесты подарил шикарную поляну из роз за 12 тысяч долларов, на которой красовалась надпись: “Маша + Женя = Любовь”». Что разрушило первый брак прославленного фигуриста, и как сложилась жизнь его первой жены?
«Однажды на прогулке к нам подошла незнакомая женщина. Он идёт сутулый, ножки еле двигаются. Вдруг она кинулась перед ним на колени, целует ему руки: “Живой! Живи! Ты так нужен нам. Ты же настоящий мужик. Мы будем смотреть на тебя, ты нам силы даёшь”. И вдруг вижу: спина у него выпрямляется, плечи расправляются и он идёт совсем по-другому».
«Он хотел посадить жену в золотую клетку. Ольга, если бы она сейчас оказалась с Абрамовичем, уже не выдержала бы такой жизни, в которой мужу некогда уделить ей внимание. Роман ведь весь в большом бизнесе, на семью уже совсем нет времени. Ольга бы так не смогла. Собственно, весь этот бизнес и приводит к разводам».
«Он сразу выделялся своими прикольными текстами, музыкой, влюблял в себя всю окружающую среду, но был, по сути, бездельником. Я и начала доносить эту мысль, что нужно заниматься этим поплотнее, пытаться зарабатывать. Он удивлялся ещё: “Как я могу музыку продавать? Это же музыка”. И я в ответ: “Ну есть же те, кто продаёт”».
«Через стол на большом диване — мой муж, а рядом с ним девушка активно что-то шепчет ему на ухо. Я взяла бутылку шампанского, закрыла пальцем горло, хорошенько встряхнула и направила на Андрея и эту девушку. Андрей безумно кайфовал от таких вещей и любил ходить по краю».
«В их семьях началось противостояние, совсем как у Монтекки и Капулетти. Мамины родители, дедушка — фотограф, бабушка — врач-рентгенолог, жили, можно сказать, скудно. А у папы, напротив, семья была очень состоятельная. Бабушка и дедушка по папиной линии — профессора. Они категорически воспротивились будущему браку сына. И тогда папа и мама решили сбежать за тридевять земель, в Киев».
«Мне вообще без разницы, есть она, эта пресловутая печать в паспорте, или нет. Почему решили пожениться? Да я и сама не знаю. Я не могу сказать, что что-то существенно изменилось в моей жизни с тех пор, как я стала официальной женой. На самом деле я очень рада, что всё осталось по-прежнему, я бы хотела, чтобы так было всегда».
«Я была дико влюблена в Тома Фелтона. Он мой первый краш. Конечно, он в курсе – мы до сих пор прикалываемся по этому поводу», - призналась Эмма журналу Seventeen. А Том Фелтон подливает масла в огонь, называя её «единственной и неповторимой».
