Последний парад

В 1981 году в Военно-морскую академию в Ленинграде был назначен новый начальник, и он с ходу взялся за наведение «порядка» в своем новом хозяйстве. К моменту описываемых событий в ВМА, включая начальника академии, его замов, начпо, начальников шести факультетов, начальников кафедр служило 44 адмирала, из коих один был полный (трехзвездный), пара - тройка вице-адмиралов, а остальные - «контрики», как их за глаза называли слушатели академии.
Было решено наводить порядок сверху донизу. Было объявлено о строевом смотре, на который должны прибыть все - от мичманов до адмиралов, как из постоянного, так и переменного состава, т.е. профессорско-преподавательский состав, обеспечивающие службы, и, разумеется, слушатели. Дабы не рассекречивать численность личного состава ВМА, строевой смотр и строевые занятия решено было провести во внутреннем дворике академии.
Наступил день X. Надо сказать, что согласовать данное представление с небесной канцелярией не получилось. День X выдался мрачным, унылым и холодным, отлично подходящим под настроение участников строевого шоу. Ночью подморозило лужи и остатки снежной каши, так что с утра матросы роты обеспечения без особого энтузиазма пытались очистить дворик от ледяной корки, покрывавшей практически всю его площадь. Слушателей разбили по факультетам, отделили первокурсников от выпускников, худо-бедно построили по ранжиру. Старшие и младшие офицеры оказались в одном строю. Это не понравилось кому-то из заместителей начальника академии, и нас перестроили. Старшие офицеры отдельно, младшие - отдельно. Посмотрели, что получилось. Не понравилось. Вновь перестроили, нарушив хоть какое-то подобие ранжира. Не понравилось, но на очередное перестроение времени уже не хватило.
Преподавателей построили отдельно. Четыре десятка адмиралов образовали живописную группу. Поскольку в те времена многие служили до «деревянного бушлата», то средний возраст этой категории военнослужащих колебался где-то в районе 60 лет. Подавляющее большинство из них были достойнейшие во всех отношениях люди, обладающие энциклопедическими знаниями в своей области, но совершенно не приспособленные для строевых занятий. Выражение лиц высших офицеров красноречиво выражало их мысли по поводу данного мероприятия, нового руководителя ВМА и всей его родни. Из-за того, что данные мысли практически у всех совпадали, казалось, они обрели некоторую материальность, и были доступны для прочтения всем присутствующим.
Поступила команда начать смотр. После осмотра внешнего вида, причесок, проверки каблуков, наличия чистых носовых платков, иголок и ниток (обязательно двух цветов - белого и черного), расчесок, документов и личных номеров, цвета носков, а также (внимание!) присутствие у офицеров кальсон, фантазия у проверяющих иссякла. Было холодно и сыро. Приближался исторический момент. Наконец, последовала команда на начало строевых занятий. Эта была явная ошибка: места во внутреннем дворе ВМА было явно недостаточно для подобного мероприятия. Офицерские «коробки» стояли плотно, друг против друга и перпендикулярно друг другу. Кроме того, офицеры, выделенные для командования ими, последний раз занимались подобными делами, скорее всего, еще в Высших военно-морских училищах, будучи курсантами и отсутствие практических навыков привело к полному параличу строевых занятий практически сразу, после начала движения. Строи, сделав, буквально, по несколько шагов, уткнулись друг в друга и остановились, Истеричные, неправильные команды только усиливали беспорядок, а грозные адмиральские окрики с трибуны окончательно закрепили хаос. Коробка контр-адмиралов, начав движение, тут же уткнулась в другой строй. Встала. Командовавший «парадом» начальник кафедры, пожилой контр-адмирал, попытался исправить положение, повернув строй «контриков» направо, но только ухудшил ситуацию, поскольку впереди маршировали слушатели второго факультета, и строи сошлись лоб в лоб. Встали. Встали все.
Начальник академии рвал и метался на трибуне. Его вопли, многократно отразившись от стен зданий, образовывающих внутренний дворик, затухали где-то в прямоугольнике свинцового неба, нависающего над нашими головами. В довершение всего, выяснилось, что двор был плохо очищен ото льда, так что многие офицеры скользили, дергались, пытаясь сохранить равновесие, взмахивали руками, нарушая и так не слишком приглядную картину... Ценой неимоверных усилий отдельных офицеров, удалось, наконец, навести некое подобие порядка. Строи стали двигаться короткими шажками, продвигаясь на 5 - 7 метров в ту или иную сторону, разворачиваясь на месте и возвращаясь в исходную точку. Полюбовавшись с высоты своего положения (настил трибуны располагался примерно метрах в полутора над асфальтом) на это топтание на месте, изображающее по всей вероятности строевые занятия, начальник решил разнообразить мероприятие, скомандовав:
- ЗАПЕВАЙ!
Как говорят одесситы, Вы хотите смеху так он у Вас будет! Все нестройно затянули, кто во что горазд. Каждый курс, каждый факультет выбрал какую-нибудь свою песню. Многоголосый хор, исполняющий с десяток различных произведений одновременно, причем в судорожных попытках двигаться на скользком плацу строями в разных направлениях, создал неподражаемую какофонию. Мы не только развеселились, мы даже согрелись! Мы просто давились от смеха.
- А Вас приказ не касается?
Грозный окрик относился к адмиральской группе, бодро шагавшей не в ногу, но, самое главное, молча. Караул! Неисполнение приказания начальника ВМА! Вздрогнув от начальственного рыка, контр-адмиралы, посовещавшись на ходу, и, обладая изрядной долей здорового юмора, приняли блестящее решение: исполнить популярную в те годы песенку.
Когда хор примерно из сорока контр-адмиралов нестройно завыл:
- Я, моряк, красивый сам собою....
Песенка юнги, в исполнении столь почтенных мужей, всех просто доконала. Гомерический хохот сотряс седые стены Военно-морской академии. До всех дошел весь абсурд и комизм ситуации. Надо было спасать лицо начальства. Отменить свой собственный приказ? Ну, уж нет! Не на того напали! И адмирал принимает историческое решение:
- Открыть ворота! Адмиралы - на выход! Будете маршировать на набережной!
Контр-адмиралы не подкачали! Они решили держать марку до конца. Адмиральская коробка с песней проследовала мимо нас в распахнутые ворота и двинулась вдоль набережной. Их спины выпрямились, в глазах появился озорной блеск и твердая решимость продемонстрировать жителям Ленинграда умственные способности нового руководителя ВМА. Казалось, эти контр-адмиралы с песней идут в свой последний бой, на прорыв, в полной решимости погибнуть, но не капитулировать.
Ворота захлопнулись, отсекая оставшихся от продолжения этого шоу, так что дальнейшее повествование будет основано на вышеупомянутом «сарафанном радио», заметкам в местной прессе, рассказам ленинградцев, ставших случайными очевидцами данного не анонсированного никем спектакля.
Адмиралы с воем, изображавшим строевую песню, двигались по набережной. Толпа зевак собралась мгновенно. Тормозили проезжающие мимо машины, водители выкручивали шеи, пытаясь разглядеть невиданное зрелище, отлично понимая, что второй раз такую картину вряд ли когда-нибудь еще увидишь. Кто-то, засмотревшись, не успел затормозить, в результате чего произошла целая цепочка ДТП, что привлекло еще больше зевак. Движение по набережной было парализовано на длительное время. Прибыло руководство ГАИ по Ленинграду и Ленинградской области. По всей вероятности, милицейский генерал-майор просто не поверил докладам своих подчиненных, и решил во всем удостовериться самостоятельно. Результатом «экспресс разбора полетов на месте» явилось письмо в адрес начальника ВМА от начальника ГУВД по Ленинграду и Ленинградской области, как говорили, составленное в весьма язвительных выражениях, и слезно умолявшее не повторять впредь подобных экспериментов, дабы не нарушать спокойствие жителей северном столицы. Ходили слухи, что пришлось объясняться на ковре у тогдашнего всесильного партийного «царька» Ленинграда - секретаря обкома КПСС, Романова, а также выдержать неприятный разговор с командованием Ленеоенб – Ленинградской военно-морской базы.
Судя по всему, адмиралу действительно «указали на недопущение повторения подобных действии в дальнейшем» (любимая формулировка бюрократов того времени), во всяком случае, больше подобных строевых смотров, плавно перетекающих в строевые занятия, и торжественных прохождений с исполнением строевой песни, за время моего обучения в ВМА больше не проводилось.