Самое страшное место на свете

Роддом располагался в здании начала XX века, украшенном псевдоготическими башенками. Советская пристройка-вестибюль сильно исказила вид когда-то красивого фасада.

Секции палат разделялись мутными стеклянными перегородками.

Этажи связывала лестница с чугунными перилами, в советское время густо замазанными краской.

Кое-что сохранилось на втором этаже, в кабинетах врачей.

Была в здании и чёрная лестница, тоже с изящными перилами.

Под лестницей обнаружилось полуразобранное гинекологическое кресло.

Железной дверью закрыта комната интенсивной терапии. Кое-что удалось разглядеть через замочную скважину. Раньше там выхаживали недоношенных.

Но вынашивание было потом, а сначала молодые мамы попадали в предродовую.

Схватки, воды, осмотры, уколы, анализы... Сколько криков боли слышали эти стены?

Самое отталкивающее место - туалеты и душ.

Тут совсем страшно и неуютно.

Как можно было расслабится и привести себя в порядок среди этого всего?..

А тут даже было биде.

А каково было брить низ разбухшего живота тупым многоразовым станком, прикасаться к чувствительным местам холодными ножницами и щипцами...

Потом катиться на коляске в неизвестность операционной.

А в операционной лампа напоминает сидящего на потолке инопланетного робота из старого фильма.

От её пристального взгляда хочется сжаться в крошечный комок...

Но сбежать не получится: кресло вцеплялось в тело стальными клешнями.

Жизнь здесь не только начинали, но и обрывали. Убивали прямо в этих креслах.

Что там, в этой грязной миске? У кого хватит смелости заглянуть в спёкшуюся бесконечность?

Эти хитро изогнувшиеся инструменты не годились ни на что, кроме разрывания чужой плоти.

Но сегодня железные монстры, ставшие бесполезными, забились в угол в бессильной злобе.

Полинаркон был готов в любую минуту оборвать мучения, но лишь искалечив чью-то едва начавшуюся жизнь.

На этом столе всё и происходило.

Пылающими фарами встречал нового человека неумолимо мчащийся навстречу грузовик жизни. Теперь они угасли навсегда.