Пенсия в Империи

В результате государственный Пенсионный фонд (ПФР) получает ежемесячно в качестве «безвозмездного подарка» около 60 миллиардов рублей.Происходит это из-за того, что до 40% мужчин и около 10% женщин в России не доживают до пенсионного возраста. А с учетом увеличения выслуги лет , которое планируется нашим человеколюбивым государством - мне до пенсии явно не дожить.

А как дело обстояло при гнилом царизме?

Кто и на какую пенсию мог рассчитывать в Царской России

У обычных граждан империи пенсионное обеспечение состояло из нескольких слагаемых. Главное, конечно, это государственная пенсия «за долговременную беспорочную службу» (либо пенсия по болезни − в случае вынужденного досрочного ухода с работы по состоянию здоровья). Второе слагаемое − эмеритура, т. е. сумма, выплачиваемая отдельными ведомствами (например, инженеров путей сообщения, горно-инженерным, юстиции и т. д.) своим пенсионерам из кассы взаимопомощи пожизненно − при условии, что данный человек в свое время отчислял в эту кассу взносы на протяжении 10 лет. Причем размер эмеритуры порой не уступал размеру государственной пенсии! И третье − пенсии, полагающиеся кавалерам наиболее престижных государственных наград.

Единого для всей империи возраста, по достижении которого человек автоматически считался пенсионером, не было. Но чтобы получить пенсию в размере 100 % своей зарплаты (тогда говорили: «получить полный оклад»), следовало проработать 35 лет (речь, разумеется, об общем стаже; советское изобретение «непрерывный стаж» в те времена еще не было известно), причем стаж 34,5 года также засчитывался как 35‑летний. Работники, прослужившие 25 и более лет, имели право на «половину оклада». К ним приравнивались и те, чья выслуга составляла 24,5 года.

Пенсионные льготы предоставлялись прежде всего тем, кто вынужден был досрочно уйти в отставку по состоянию здоровья. Право на максимальную пенсию они получали при выслуге 30 и более лет. Стаж от 20 до 30 лет обеспечивал 2 / 3 оклада, а от 10 до 20 лет − треть. Если болезнь не позволяла человеку не только работать, но даже ухаживать за собой, то «полный оклад» полагался уже после 20 лет работы, 2 / 3 его − при выслуге не менее 10 лет, а треть − при наличии трудового стажа хотя бы пять лет.

Впрочем, помимо трудового стажа требовалось наличие еще одного принципиального условия: служба на протяжении всех лет должна была быть «беспорочной». Нечего было надеяться на пенсионное обеспечение тем, кто хотя бы раз был уволен «по статье»: «отрешен от должности» судом или же «удален от должности» по распоряжению начальства, без объяснения причин. Не полагалась пенсия и лицам, отбывшим наказанием за уголовные преступления. В число последних включали и представителей политической оппозиции − от народовольцев до большевиков. И действительно, зачем идейным борцам с «царским режимом» находиться на его же содержании? Так что ни Ленину, ни Сталину, ни прочим их соратникам, осужденным по многочисленным уголовным статьям, государственная пенсия однозначно не светила. Терять им действительно было нечего…

Что касается уволенного «по статье», то он мог устроиться на другую работу и уже там заслужить пенсию. Правда, в этом случае отсчет выслуги лет начинался с нуля. Сложнее было гражданину, имевшему проблемы с Уголовным кодексом. По российскому законодательству никто не мог вернуть ему утраченные пенсионные права, кроме, разумеется, государя императора, наделенного безграничным правом делать любые исключения из правил. Однако прошение на имя главы государства следовало подавать не сразу по отбытии наказания, а хотя бы после трех лет «беспорочной» службы. Этот минимальный стаж служил своеобразным свидетельством того, что вчерашний правонарушитель стал на путь исправления и, следовательно, может быть прощен. Если монарх давал согласие, в послужной список недавнего острожника делалась запись о том, что отбытое им наказание «не является препятствием к назначению пенсии». В пенсионный стаж, понятно, засчитывалась только служба, начатая после освобождения из мест лишения свободы.

Повышенную пенсию утверждал император

Бывало, работник по собственной инициативе надолго прерывал трудовую деятельность. Если он планировал годик-другой расслабиться в имении либо подлечиться на водах в Баден-Бадене, а потом вновь вернуться на работу, то увольнялся «по добровольному желанию» без просьбы о пенсии. Но если в силу каких-либо причин больше не собирался вкалывать, то в заявлении об отставке сообщал о желании получать пенсию.

Случалось и так: человек уволился, уехал в поместье, рассчитывая впоследствии продолжить службу, но в деревне увлекся сельским хозяйством (в конце XIX в. это было модно), занялся выращиванием, например, новых сортов яблок − и настолько загорелся, что решил посвятить этому делу всю оставшуюся жизнь. В подобных случаях прошение о пенсии подавалось позднее заявления об отставке − и, естественно, удовлетворялось (если для этого имелись основания). Вот только пенсия назначалась не со дня увольнения с работы, а со дня подачи просьбы.

Итак, на стол начальника легло прошение его подчиненного об отставке и пенсии. К этой бумаге шеф прилагал все необходимые документы и в месячный срок отправлял в Петербург, в вышестоящее министерство. Там вопрос решал не кто-нибудь, а лично министр. Подписав заявление, он ставил в известность о новых расходах министра финансов. Заметьте, не чиновника, пусть и очень важного, а персонально главу ведомства. В «Своде законов» (том III) так и сказано: «Министры относятся прямо к министру финансов». В особых случаях, когда выходящего в отставку сотрудника требовалось поощрить надбавкой к пенсии, отраслевой министр вносил предложение в Кабинет министров, после чего окончательное решение принимал лично император.

Затем распоряжение о назначении пенсии отправлялось в департамент государственного казначейства, где велась особая книга с перечнем всех назначенных пенсий и единовременных пособий. Ну а выдача денег производилась из местного казначейства согласно местожительству пенсионера (в Киеве − в здании Присутственных мест на Софиевской площади с 10 до 14 часов). Если в течение двух лет человек не получал свою пенсию, ее начисление прекращалось.

Размер назначенной пенсии обжалованию не подлежал − суммы не пересчитывались. Но в случае если пенсионер оказывался под следствием за дела, ранее совершенные по службе, ему выплачивалась лишь половина суммы. Вторая ее часть выдавалась только в том случае, если суд выносил оправдательный приговор.

Лишить человека пенсии можно было в двух случаях: если он стригся в монахи или, выехав за рубеж, становился невозвращенцем. А вот смерть пенсионера, как ни странно, не являлась основанием для прекращения выплаты: получателями становилась вдова (пожизненно, кроме вдов погибших на дуэлях) и дети (сыновья − до 17 лет, дочери − до замужества либо до достижения 21 года).

В единственном случае человек мог потерять назначенную ему пенсию − если он решил вновь выйти на работу. Дело в том, что одновременно получать и зарплату, и пенсию в Российской империи запрещалось, а такой феномен, как «работающий пенсионер», еще не был известен. Продолжать трудовую деятельность человек мог ровно столько, сколько сам считал нужным и возможным. По окончании службы размер пенсии исчислялся заново − как правило, новая цифра за счет увеличившегося стажа была значительно больше первоначальной.

Помимо обычных пенсионеров, в Российской империи имелись и привилегированные. В их число входили чиновники, по долгу службы приближенные к главе государства − члены Государственного совета, министры и другие лица, назначаемые императором. В большинстве своем это были петербургские чиновники, а также генерал-губернаторы, являвшиеся личными представителями главы государства в регионах. В Киеве единственным такого ранга чиновником был Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор − долгое время эту должность занимал популярный в городе генерал Михаил Драгомиров.

Речь идет о пенсии по государственной службе, то есть пенсии для чиновников. К чиновникам, напомню, принадлежали только те, кто имел должность, предусмотренную в штате госучреждения как должность с классным чином, так что все это не относились даже к низшим государственным служащим - разные писари, сторожа, вахтеры и т.п. оставались за бортом. В целом, речь идет о достаточно узкой касте - на госслужбе к началу ПМВ состояло около 450 тыс. человек, а в стране было свыше 170 млн. жителей.
Поэтому справедливо будет назвать пост "Пенсия для очень немногих в Империи".

На текущий момент кол-во пенсионеров в России превысило 40 млн.