Пьер Карден: «Парижанки были без ума от Абдулова»

В моём знакомстве с Абдуловым «виноват» Андрей Вознесенский. Однажды он сказал мне, что работает с молодым композитором Алексеем Рыбниковым над рок-оперой по мотивам его поэмы «Авось». Для меня было шоком узнать, что в Советском Союзе разрешили поставить рок-оперу, и первое, что я сделал, когда в очередной раз приехал в Москву, — пошёл с Андреем смотреть репетицию того самого спектакля... И влюбился сразу во всех и во всё. В музыку (которую я с большим удовольствием слушаю и по сей день), в артистов, в постановку. После просмотра спектакля понял: такую жемчужину нужно показать миру и начать можно с Парижа.

После репетиции, пока мы ждали артистов, Андрей Вознесенский пытался мне объяснить название спектакля. С «Юноной» никаких проблем не было. Всё понятно — богиня брака и материнства, а вот для объяснения слова «Авось» (которое в полной мере существует только в русском языке) Андрею пришлось потрудиться. Европейцу очень трудно понять, что именно имеет в виду русский, когда произносит «авось».
Тогда Андрей сказал мне: «Авось, у тебя получится привезти наш спектакль в Париж, а может, и в другие страны». В этот момент к нам подошёл первый из артистов труппы — это был Абдулов. Вознесенский спросил у него: «Саша, ты веришь в «авось»? «Конечно, — ответил Абдулов и весело улыбнулся, — если бы не верил, то не приехал бы в Москву, не стал бы актёром и не играл в нашем спектакле!»

Вот таким я и запомнил его на всю жизнь — молодым, красивым, улыбающимся и верящим в «авось». И такой заразительной была его вера, что и я поверил в этот ваш русский «авось» (хотя это полностью противоречит законам бизнеса) и решил привезти рок-оперу в Париж, несмотря на колоссальные затраты (мне это стоило более миллиона евро) и безумные политические и физические трудности... но «авось» сработал! Меньше чем через год спектакль был в Париже!

Но русский «авось» не даётся в руки просто так, без сложностей, и накануне премьеры рок-оперы в «Эспас Карден» русские сбили корейский самолёт, и на первое представление пришло не более ста человек. На следующий день французские газеты кричали о провале «нелепого» предприятия «безумного» Кардена. Но мы с Ленкомом решили не сдаваться, и всё произошло само собой (опять русский «авось»). В это же самое время в Париже проходили гастроли американских артистов с музыкальным спектаклем «Софистикейтед Леди» («Sophisticated Lady»), и я решил познакомить русскую и американскую труппы. Созвонившись с бродвейским продюсером, я уведомил журнал «Пари-матч» о том, что на площади Согласия (Place de la Concorde) произойдёт нечто необычное... И действительно, советские и американ­ские актёры очень быстро нашли общий язык, хотя американцы совсем не говорили по-русски, а среди русских лишь немногие говорили по-английски. В тот же вечер вся американская труппа была на «Юноне» и «Авось», а затем до утра все вместе (более 300 человек!) веселились в «Максиме».

Александр Абдулов Сцена из спектакля театра имени Ленинского комсомола «Юнона и Авось». 1984 год.

После этого случая почти все спектакли «Юноны» и «Авось» в «Эспас Карден» проходили при полном аншлаге. Правда, не обо­шлось без смешных казусов. Так, например, пожарные потребовали от Захарова, чтобы факелы, с которыми Саша Абдулов выходил на сцену и размахивал ими, были бы привязаны к его рукам для безопасно­сти. Он действительно так страстно ими манипулировал, что казалось, зашвырнёт их в публику.
Вообще что-то в Саше было такое особенное, этакое безумное очарование, что было совершенно невозможно оставаться к нему равнодушным. Вся женская половина моей компании приходила на спектакли и репетиции, чтобы познакомиться с Абдуловым...
А потом была поездка в Америку, на Бродвей, где русский спектакль шёл 3 месяца, хотя мы спокойно смогли бы продержаться и 3 года, но это было невозможно. На прощание, перед отъездом труппы из Франции, я подарил Саше белого щенка, которого он назвал... Авось! Так наш «авось» приехал из Москвы в Париж и вернулся обратно!

Затем пришли другие времена, и мы стали встречаться с артистами Ленкома чаще. Саша всё время приезжал на Неделю рус­ского кино в Париж, и мы говорили и о прошлом, и о будущем. А потом Саши не стало. Когда я узнал о его кончине, первая мысль, которая пришла мне в голову, была: «Почему всё так? Почему я — старик, которому уже далеко за 80, — всё ещё здесь, а он, которому едва за 50, уже ушёл? Это неправильно, всё должно быть наоборот. Наверное, за свои 54 он успел сделать то, что я не успел за свои 85.

...Мы оба, я и Саша, хотели отметить 25-летие приезда «Юноны» и «Авось» во Францию. У Саши родилась идея сделать юбилейный спектакль прямо в гавани Сан-Франциско, там, где Кончита ждала Резанова. Мы даже начали готовить это замечательное событие... Теперь, когда Саша не с нами, я не думаю, что это произойдёт. Но я обязательно привезу в следующем году «Юнону» и «Авось» во Францию на фестиваль в местечке Лакост, в замок маркиза де Сада, который я выкупил и восстановил. Правда, теперь спектакль пройдёт в новом составе. Но я уверен, что молодые исполнители, которые заменили тех, кто приезжал в Париж в 1983-м, так же верят в любовь, верность, счастливый случай и... АВОСЬ!