Город страха: как в 1970-е Нью-Йорк едва не погиб

К началу 1990-х главный американский город и его жители уже обреченно освоились на социальном дне: ежегодно здесь происходило больше двух тысяч убийств, целые кварталы стояли заброшенными, напоминая пейзаж после бомбардировки, а в некогда респектабельных районах процветали наркоторговля и проституция.

Рассматривая фотографии Нью-Йорка конца 1950-х — начала 1960-х годов, невольно ловишь себя на мысли, что беды ничто не предвещало.

Это был безопасный, почтенный город, по улицам которого среди ультрасовременных стеклянных небоскребов фланировали джентльмены в костюмах и еще обязательных шляпах, дамы в ярких платьях, и даже в куда более пролетарских кварталах Куинса и Бруклина кипела обычная, даже скучная жизнь.

Однако на самом деле проблемы у Нью-Йорка, пока невидимые, постепенно копились, чтобы с наступлением новой эпохи привести к впечатляющему падению вроде бы благополучного города. Однако на самом деле проблемы у Нью-Йорка, пока невидимые, постепенно копились, чтобы с наступлением новой эпохи привести к впечатляющему падению вроде бы благополучного города.

Во второй половине 1960-х американское общество пережило полный слом прежде незыблемых социальных и культурных норм. То, что в начале десятилетия казалось абсолютно немыслимым, к его концу прочно вошло в повседневную практику. Молодежная и сексуальная революции, расцвет контркультуры в ее самых разнообразных проявлениях, движение за гражданские права, хиппи, растущая популярность наркотиков как рекреационного средства привели к преображению частной жизни, особенно в крупных городах и в среде представителей первого послевоенного поколения.

В Нью-Йорке, крупнейшем и самом богатом городе страны, эти тенденции проявлялись особенно ярко. Одновременно шли и другие процессы, не столь заметные, но, как оказалось, сыгравшие в последующей судьбе мегаполиса принципиальную роль.

После окончания Второй мировой войны именно жители Нью-Йорка первыми открыли для себя прелести жизни в пригородах. Уже во второй половине 1940-х Левиттаун, экспериментальный жилой городок нового типа, созданный с нуля в чистом поле, с его бесконечными рядами одинаковых одноэтажных домиков в часе езды от Манхэттена, убедительно продемонстрировал, что американский средний класс не просто хочет, а отчаянно стремится покинуть «каменные джунгли» ради собственной лужайки в тихой спокойной субурбии. «Бегство белых», родившееся в Нью-Йорке и распространившееся вскоре по всем Соединенным Штатам, имело много последствий, но главным оказалось то, что отток респектабельных жителей лишал города их налогов.

Параллельно находившаяся в самом своем разгаре научно-техническая революция приводила к стагнации и последующему кризису традиционной промышленности.

Устаревшие предприятия закрывались, а новые, более прогрессивные, зачастую предпочитали появляться в совершенно иных местах, с лучшим климатом и более дешевой рабочей силой. За первые 30 послевоенных лет Нью-Йорк потерял миллион (!) рабочих мест в индустрии, и половину из этой астрономической цифры — с 1969 по 1975 год.

Начиная с середины 1960-х городу стало банально не хватать денег. Сокращение налоговой базы и кризис в промышленности привели к дефициту бюджета, на который особенно тяжким бременем ложились известные по всей стране социальные программы Нью-Йорка.

Местные власти традиционно щедро субсидировали городские системы здравоохранения и образования. Кроме того, отдельным грузом на бюджете висело социальное обеспечение населения, так называемый «велфер». К 1975 году пособия разного рода получали больше миллиона нью-йоркцев — не только коренные безработные, волею судьбы оставшиеся без привычных зарплат, но и обычная беднота, приезжавшая из других городов на столь привлекательный запах легких денег.

Социальный состав местного населения все более стремительно трансформировался. Платежеспособный средний класс уезжал в пригороды и замещался иждивенцами, которые стали питательной средой для роста преступности.

Дефицит городского бюджета руководство мегаполиса компенсировало за счет краткосрочных кредитов. К середине 1970-х их объемы составляли уже $5—6 млрд (при бюджете в $11,5 млрд). Бесконечно данный пузырь раздуваться не мог, и в определенный момент банкиры с Уолл-стрит решили, что город больше не сможет нести ответственность по собственным долгам. Осенью 1975 года Нью-Йорк во главе с мэром Эйбом Бимом оказался перед угрозой полного банкротства и был вынужден обратиться за помощью к федеральному правительству. Правительство ответило, но такой реакции из Вашингтона в городе, конечно, не ожидали.

Президент Джеральд Форд заявил, что наступил «день расплаты», и пообещал, что наложит вето на любой законопроект, целью которого будет спасение Нью-Йорка от дефолта. Позже политологи и историки долго пытались объяснить такое странное поведение Форда. Самая популярная версия гласила, что президент, находившийся в разгаре предвыборной борьбы, вместе со своим ближайшим окружением вынашивали планы после неминуемой гибели Нью-Йорка превращения в мировой финансовый центр куда более близкого им Чикаго.
Журналисты долго анализировать ситуацию не стали. На следующий день после выступления Форда самая популярная газета страны New York Daily News вышла с аршинным заголовком: «Форд — городу: „Сдохни!“»

Вполне возможно, что такая неразборчивость в словах стоила Форду его президентства. По крайней мере, именно благодаря голосам нью-йоркцев в 1976 году выборы выиграл соперник Форда Джимми Картер, свою кампанию в городе проводивший под лозунгом «Я никогда не скажу вам „Сдохните!“».

В конце концов и президент Форд вынужден был пойти на попятную. Федеральное правительство все-таки предоставило Нью-Йорку финансовую помощь. Свои пенсионные накопления в распоряжение властей предоставил и ряд крупных влиятельных профсоюзов. В 1975 году город был спасен от банкротства, но легче ему от этого не стало. Жить в Нью-Йорке стало невозможно.

Из-за «бегства» среднего класса опустели целые районы. Прежде респектабельные кварталы Бронкса превратились в криминальные гетто с наркопритонами и борделями.

Многие домовладельцы, отчаявшись найти арендаторов для своих квартир, предпочитали вступать в сговор с бандами и поджигать свою собственность в надежде на страховые выплаты. Южный Бронкс, Браунсвилль, Бедфорд-Стайвесант и Краун Хейтс в Бруклине стали напоминать разрушенные после бомбардировок Второй мировой европейские города.

Целые кварталы пустых и сожженных зданий, заросшие травой и кустами пустыри, остовы сгоревших машин посреди безлюдных улиц — картинка так и просилась на страницы газеты «Правда» в рубрику «Их нравы».

В эти годы было лучше не появляться ночью в Центральном парке, рядом с главной библиотекой города практически в открытую работали наркодилеры, в театрах Таймс-сквер показывали отборные порнографические фильмы, количество ограблений в метро исчислялось сотнями, на поездах не было живого места от граффити.

Казалось, что Нью-Йорк внезапно просто сошел с ума. Распад прежних социальных норм, гражданские волнения из-за войны во Вьетнаме, политический кризис Уотергейта, экономическая депрессия 1970-х, распространение наркотиков превратили Нью-Йорк в самый опасный город мира.

Этому способствовало и вынужденное катастрофическое сокращение муниципальными властями своих расходов. После чудесного спасения от дефолта руководство города вынуждено было уменьшить финансирование важнейших элементов его инфраструктуры.

Десятки тысяч полицейских и пожарных пополнили армию безработных, что лишь способствовало росту преступности и ощущению всеобщей безнаказанности. Преступления стало некому раскрывать, а все более частые пожары — некому тушить.

Лучшие голливудские криминальные фильмы 1970-х — «Французский связной», «Серпико», «Собачий полдень», «Водитель такси» — они все о Нью-Йорке этого десятилетия, городе без надежды.

Летом 1975 года энтузиасты, за которыми стоял полицейский профсоюз, протестующий против сокращений, выдавали всем прилетающим в нью-йоркские аэропорты листовку с заголовком «Добро пожаловать в Город страха. Гид по выживанию для гостей Нью-Йорка». Многие из его тезисов («Не пользуйтесь метро ни при каких обстоятельствах», «Не появляйтесь ВООБЩЕ на улице после шести вечера») были очевидным преувеличением. Город, особенно центральная его часть, продолжал жить своей — пусть и куда более беспокойной — жизнью. На Манхэттене росли новые небоскребы, включая и башни-близнецы Всемирного торгового центра, брокеры на Уолл-стрит по-прежнему играли на бирже, но общее настроение сам факт появления листовки передает достаточно точно. К концу 1970-х население Нью-Йорка сократилось с 8 млн до 7 млн человек.

Апофеозом кризиса города стал блэкаут 1977 года. Жарким летом, когда Нью-Йорк терроризировал «Сын Сэма», один из самых известных серийных убийц в его истории, авария в энергосистеме мегаполиса привела к массовому мародерству, каких он еще не видел. За сутки Манхэттен был фактически разграблен: по некоторым данным, в этом поучаствовало в общей сложности более 100 тыс. человек.

Восьмидесятые не принесли Нью-Йорку принципиального облегчения. Более того, в 1990 году в городе было зафиксировано рекордное количество убийств — 2245. Как показало будущее, это был переломный момент, хотя ничто не указывало на это. В 1990 году мэр Дэвид Динкинс объявил о программе по «борьбе со страхом». Муниципалитет решил потратить $1,8 млрд на борьбу с преступностью. Помимо прочего, в полицейский департамент города было принято на работу 8000 новых сотрудников, и эти действия немедленно дали свои плоды: количество тяжких преступлений постепенно начало падать.

Следующий мэр, Рудольф Джулиани, выигравший выборы в 1993-м, продолжил борьбу с преступностью. Он взял на вооружение разработанную в начале 1980-х «теорию разбитых окон». Джулиани поверил предложенному социологами Дж. Уилсоном и Дж. Келлингом тезису «Если в здании разбито одно стекло и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна» и инициировал активную, порой даже агрессивную работу полиции по предотвращению даже самых мелких правонарушений, включая вандализм и торговлю марихуаной. Наказание за них, использование полицией новых прогрессивных компьютерных технологий, общее значительное снижение преступности в США сделали свое дело. К 2001 году уровень преступности в Нью-Йорке снизился на 56% и продолжил падать.

В 2016 году в крупнейшем американском городе с населением в 8,5 млн человек зафиксировано всего 335 убийств — невероятные еще четверть века назад цифры. В феврале 2015-го в мегаполисе отмечали другое выдающееся достижение — 12 дней подряд без убийств. Прогресс на фоне происходившего там в «лихие» 1970—1980-е годы действительно впечатляет. Нью-Йорк вернул себе славу безопасного и современного города, в котором модно жить. Модно, но, конечно, чрезвычайно дорого. Избавившись от галопирующей преступности, вновь оживив прежде заброшенные районы, по которым хипстерским катком прошлась джентрификация, этот никогда не спящий мегаполис бросился с головой в другую, куда более приятную крайность. Из мрачнейшего Готэм-Сити, города суперзлодеев, он превратился в Метрополис, сверкающую, блестящую столицу мира, жизнь в которой большинству уже просто не по карману.