Слово и воробей. Как знаменитые афоризмы приписывали другим людям

110 лет назад, 19 июля 1908 г. во время IV Летних Олимпийских игр в Лондоне была произнесена знаменитая фраза, которую знает, наверное, каждый: «Главное — не победа, главное — участие». После этого, как правило, идёт довесок: «Так сказал человек, возродивший Олимпийское движение, барон Пьер де Кубертен».

Споря об очевидном, всегда помни, что дядя может быть младше своего племянника. Эта французская поговорка в данном случае как нельзя кстати. По той просто причине, что автором столь блестящей фразы Пьер де Кубертен как раз-таки и не был.
Более того. Это не единственный случай, когда хлёсткое острое слово, которое уже не вырубишь никаким топором, приписывается совершенно другому человеку, в то время как автору не достаётся ни капельки заслуженного почитания.

Итак, это не барон де Кубертен. Но кто же?

Человек, подаривший миру этот великолепный спортивный афоризм, носил имя Этельберт Тальбот. Кроме имени он носил сан епископа Епископальной церкви Великобритании. А знаменитые слова были сказаны на общемировом съезде англиканских священников. Что самое любопытное, его преосвященство господин Тальбот, произнося речь, был крайне недоволен и обеспокоен Олимпийскими играми. Вернее, не ими самими, а обстановкой, что сложилась вокруг них. Кстати, его слова звучат на удивление актуально, если вспомнить недавние скандалы политического характера, связанные с Чемпионатом мира по футболу.

Вот что сказал епископ: «Нынче проходят Олимпийские игры. В чём их опасность? В том, что молодые люди, съехавшиеся со всего света доказать свою силу и ловкость, борются не только за призы, но и как бы защищают честь своей страны. Появляется новый повод для соперничества. Политического соперничества. Да, Англия может потерпеть поражение в гребле, а Америка — потерять в тех дисциплинах, в которых когда-то побеждала. Ну и что? Единственный урок Олимпиады должен состоять в том, что не победа в состязаниях главное, а само участии в Играх!»
Только несколько дней спустя барон де Кубертен подхватил такую точную формулировку. Но копирайт, как ни странно, не проставил, и имени епископа при цитировании не упомянул.

Кто сказал? Ну разумеется, «вождь всех народов и лучший друг физкультурников» Иосиф Сталин. Этот афоризм встречается в его письмах и речах настолько часто, что авторство оспаривать даже как-то неловко.
Тем не менее, придётся. Хотя бы по той причине, что Иосиф Виссарионович в некоторых вопросах был чрезвычайно щепетилен, и чужого не присваивал. Вот как он употреблял хлёсткую фразу: «Как метко выразился товарищ Олеша, писатели, эти инженеры человеческих душ...»

Да, действительно, впервые эти слова произнёс Юрий Карлович Олеша, автор «Трёх толстяков». Известно даже, где и при каких обстоятельствах. 26 ноября 1932 года советские писатели встречались со Сталиным. Встречу протоколировали. Приоритет, таким образом, за Олешей.
Но, возможно, Сталин так прикипел к этой фразе и по другой, личной причине. Известно же, что он, в бытность свою семинаристом, любил изучать писания святых отцов. В частности, питал особую слабость к Григорию Богослову, христианскому литератору IV в. нашей эры. Вот что тот говорил об Афанасии, Александрийском епископе: «Этот великий строитель человеческих душ».

Авторство этой обидной фразы приписывается Владимиру Ленину. Как правило, с целью показать, что этот политический деятель был страшным русофобом и ненавидел свою Родину.
Ленин действительно часто употреблял эти слова. Но всегда брал их в кавычки. И никогда не присваивал себе чести изобретения. Например, вот как он говорил о том, что в России начало складываться гражданское общество: «Миллионы и миллионы обывателей стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов».

Тот, кто впервые произнес афоризм, к тому моменту уже отошел к праотцам. Звали его Астольф де Кюстин. Этот французский маркиз посетил Россию в 1839 г. И свою книгу о «загадочной северной стране» назвал без затей: «Россия в 1839 г.» Произведение считают русофобским, но оно является, скорее, антиправительственным. Русский народ маркиз рассматривает как жертву императора Николая I. О чём и пишет: «Сколь ни необъятна эта империя, она есть не что иное, как тюрьма для всех народов, её населяющих, и прежде всего — русских. Тюрьма, ключ от которой хранится у императора. И это человек с характером и волей, иначе он не смог бы стать тюремщиком одной трети земного шара».