Ночь в багровых тонах

Обычная ночь в обычном психиатрическом отделении. В целом ничего необычного, романтичного, зловещего или эротического — ну если не брать в расчет чьи-то сны или галлюцинации. Но первые никто не транслирует в общий доступ, а с вторыми вроде как активно борется бесплатный (да-да, за счет заведения) галоперидол и прочий психофармакологический арсенал, поэтому, повторюсь, все штатно.

Дежурное освещение в палатах без дверей, круглосуточный пост около наблюдательной (в простонародье — буйной) где привычно бурагозят острые пациенты, редкие шаги и негромкий разговор: кому-то среди ночи приспичило, и он интересуется у санитара, нельзя ли совместить этот процесс с перекуром. Очередная порция крепкого чая с домашними бутербродами в комнате санитаров: до конца смены ещё несколько часов, и надо чем-то себя развлечь, поскольку доза ингаляционно поглощенных нейролептиков, выдыхаемых пациентами, плюс копящаяся усталость делают свое дело, а в глаза хоть спички вставляй, да ещё и слезятся они от все тяжелеющего русского духа в замкнутом помещении

Рутину той ночи грубо порушил громкий хлопок, почти взрыв, раздавшийся в одной из палат. Хлопок — и следом за ним крики, полные ужаса. Подорвавшейся к дверному проёму дежурной смене открылась леденящая кровь картина, достойная если не «Оскара» за лучшую ленту в стиле зомби-апокалипсиса, то многомиллионных сборов в кинопрокате точно.
Кровати, стены, пол и даже местами потолок — всё было в кровавых брызгах, лужах и потёках. По палате, натыкаясь друг на друга, на спинки кроватей, поскальзываясь в кровавых лужах, метались щедро залитые той же субстанцией пациенты. Время от времени кто-то из них выхватывал взором возникшего на пути соседа — в таком же зомби-прикиде, тянущего руки в попытке то ли ухватить, то ли оттолкнуть — громко вскрикивал и, отпрянув, встречался с другим зомби, мечущимся за спиной (а может, подкравшимся?), и хаос выходил на новый виток.

К чести дежурной смены, дрогнуть-то они в душе, может, и дрогнули. Но не побежали. Ни из отделения, ни за лопатами и вилами, что хранились в подсобке вместе с вениками и граблями. Нет, одна санитарка даже предположила дрожащим голосом — мол, пациент взорвался. И попыталась тихонечко сползти вниз по косяку. Но тут же была отловлена за ворот дюжим коллегой-санитаром, который строго молвил — мол, нечего было разрешать вторую порцию гороховой каши, и так, мол, под утро дышать в отделении нечем, а тут ещё и потери среди личного состава непредвиденные — и включилась в процесс отлова и пересчета зомби.
Через некоторое время, когда все были отловлены и посчитаны, выяснилось, что потерь-то, как таковых, и нету. Ну то есть людских. Все на месте, все живы, правда, угвазданы с ног до головы. Да и багрово-красная субстанция кровь напоминает лишь внешне, пусть и здорово. Зато пахнет... санитар принюхался, матерно восхитился и, породив у коллег коллективный пароксизм тошнотных спазмов, лизнул испачканный палец.
- Бражка! - выдал он результат органолептического анализа. - Из томатного сока. От щас кто-то огребет!

В ходе экстренно проведённых следственных мероприятий выяснилось, что бражка действительно имела место. Как? Откуда? Всё просто: ели-то пациенты в столовой, а вот соки и компоты им разрешалось брать с собой в палату. Вот и родилась коллективная и где-то даже национальная идея: а почему бы не забодяжить? По это дело даже умыкнули где-то резиновую грелку. И натаскали томатного сока. Грелку пристроили на батарее, благо отопительный сезон уже начался, и стали ждать результата. И этой ночью дождались — правда, совсем не того, что был запланирован. Грелка, раздувшись от важности по поводу сакрального процесса внутри, попросту не выдержала и взорвалась.
Выслушав доклад дежурной смены, заведующий на некоторое время задумался, потирая переносицу. А потом вынес вердикт: зачинщиков на сульфозин, и пусть хоть одна сволочь вякнет про карательную психиатрию — он делать балаган из отделения не позволит. А остальным прописать интенсивную трудотерапию — и в отделении, и на пленэре. А то, понимаешь, полы почему-то разительно отличаются от хозяйства у кота по своему блеску, да и опавшие листья на территории еще не все убраны. Что значит все? А на деревьях? Доктор сказал осень — значит, осень. Тут главное — святой армейский принцип: неважно, чем будет занят боец, главное — чтобы он в итоге почувствовал всю полноту посткоитальной астении. Иначе употребит излишек дурной энергии на всякие непотребства.