Похищенная ключевая таблица и её похититель

И иной раз они такое отчебучивали, что не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Бывали случаи, когда расхлёбывать их художества приходилось с шумом и стрельбой, как это произошло в одной мотострелковой дивизии.

Ясным погожим днём офицер-шифровальщик штаба мотострелковой дивизии занимался обработкой шифртелеграммы в своём служебном кабинете, когда в дверь его кабинета кто-то позвонил. Входные двери в наши служебные помещения всегда заперты на автоматический замок, так просто не зайдёшь, а для вызова шифрработника существует электрический звонок. Входная дверь в помещение спецоргана отделяется от основной рабочей зоны специальным тамбуром, не дающим возможности просматривать помещение случайному посетителю. Офицер встал и направился к входной двери. При этом все служебные материалы он оставил на своём письменном столе, не убрав их в сейф. Из своего кабинета офицер не выходил, вся беседа с посетителем велась через порог и заняла не более пяти минут. Кроме него самого в его кабинете не было никого. Каково же было его удивление и смятение, когда вернувшись на своё рабочее место спустя несколько минут, он не обнаружил на своём столе оставленной им ключевой таблицы, листка папиросной бумаги размером чуть больше пачки сигарет. Тщательный обыск на столе и под столом ничего не дал. А между тем, заметим, этот листок имел наивысший гриф секретности, какой только могли иметь документы в Советском Союзе. В ещё больший ужас офицера привела картина, открывшаяся его случайному взгляду, брошенному за окно. Кстати, окно было забрано решёткой, но не имело противомоскитной сетки, а форточка на момент этих событий была открыта. Не знаю как насчёт комаров и москитов, возможно, они не очень-то интересовались работой нашего шифровальщика. А вот другая летучая живность в лице обыкновенной вороны проявила к оставленным без присмотра шифрам повышенный интерес, и, проникнув в кабинет через открытую форточку, стащила со стола понравившуюся ей бумажку с грифом «особой важности». Может эта ворона строила себе гнездо, а может быть работала на турецкую разведку. Этого мы уже никогда не узнаем.

Опешивший от такого беспредела офицер-шифровальщик ударил в набат, ринувшись к начальнику штаба дивизии, благо день был рабочий и тот был на месте. Начштаба тут же поднял гарнизонный караул в ружьё. Началась погоня по всем правилам американских боевиков, только что без взрывающихся машин. Но суеты, шума и крика было предостаточно. Проклятая ворона перелетала с одного дерева на другое, видимо недоумевая, что от неё надо всей этой толпе. Но продолжала крепко держать в клюве злосчастную ключевую таблицу, не желая с ней расстаться и считая её своим законным трофеем. Так её гоняли по всему гарнизону.

В конце концов, начштаба, принимавший самое непосредственное участие в этой погоне (пришлось вспомнить юношеские годы и полосу препятствий в училище), дал команду открыть огонь по непонятливой вороне, пока она действительно не улетела насовсем. Ну, тут пошла конкретная веселуха. Бестолковая кутерьма сменилась еще более беспорядочной стрельбой. Не причастный к событиям народ, наверное, решил, что идёт отражение нападения диверсантов. Кстати, до границы с Турцией было не так уж и далеко. Наконец какой-то меткий стрелок сумел попасть в злосчастную ворону. Справедливость восторжествовала, воровка была наказана. Меткий солдат получил свой законный отпуск, а офицер-шифровальщик не хилый нагоняй из уст начальника штаба, а позднее и от командира дивизии. Ну а уж что ему высказали в восьмом отделе штаба округа можно только догадываться.

Эта история стала достоянием шифровальной общественности, обрастая всё новыми и новыми подробностями погони и стрельбы. А в недрах восьмого отдела округа родилась грозная бумага с разбором и анализом этой погони, её причинами и строгим указанием оборудовать все форточки и окна органов спецсвязи и секретных делопроизводств защитными сетками. Кстати, требование насчёт сеток вошло позднее в наставление по шифровальной работе. Вот так и входят люди в историю.