Партизанский «мешок» и метод блуждающих засад в Карпатском рейде Ковпака

Начальник штаба кролевчан (автор книги П.Брайко – А.Р.), получив приказание Ковпака – занять прочную оборону в Зеленой, глянул на карту: деревни здесь лепились густо друг к другу, по лощинам да по берегам рек. Зато в горах – пусто, одни пастушьи колыбы. Лощина, где расположились Пасечная и Зеленая, уходили на много километров вдаль… Он понял: именно через Пасечную и Зеленую лежит единственный удобный путь, который может использовать противник, чтобы нанести удар по соединению. И на этом пути Кролевецкий отряд должен стать для врага непреодолимой преградой. «Немцы, конечно, попрут на нас с танками», - думал начштаба. Он тут же вызвал к себе Берсенева и сказал:
- Саша, давай проедем с тобой быстренько в конец деревни Пасечной.
Берсенев поднял на капитана вопросительный взгляд: зачем, мол, вам это понадобилось?
- В райцентре Надвурной, как тебе известно, уже сосредоточено около трех полков немцев с танками. Завтра они могут полезть на нас. Поедем, посмотрим: можно ли тут что-нибудь предпринять против танков?
- Понял, - кивнул Берсенев.
Разговаривая с Сашей, начштаба не переставал оценивающе присматриваться к местности, стараясь найти наиболее подходящий рубеж для обороны. Еще подростком, мечтая о военной профессии, он приучил себя рассматривать местность с точки зрения ее удобства для засады. Таких выгодных рубежей он наметил сейчас несколько. Думая о предстоящей обороне, начштаба понимал: противник располагает неограниченными возможностями, по сравнению с партизанами. Каратели могут бросить любые силы на отряд, если захотят прорваться по этой дороге. И значит, обычной обороной, на каком бы удобном рубеже партизаны ее ни заняли и какой бы упорной она ни была, маленький отряд (а в строю оставалось двести с лишним человек) вряд ли остановит гитлеровцев. Надо было придумать что-то другое, новое. В общем, здесь нужна была какая-то необычная тактика.
Это новое для горных условий виделось молодому начштаба в маневренной обороне – обороне методом «блуждающих» засад. Надо уничтожать противника не в боевых порядках, а в походном строю. Местность сама подсказывала такое решение: дорога из Пасечной ( от восточной окраины села до уже намеченного начальником штаба рубежа обороны) четыре раза пересекалась одной и той же, своенравно петляющей рекой Быстрицей-Надвурнянской.
- Саша, как ты думаешь, если эти мосты взорвать, смогут пройти немецкие танки? – спросил начштаба.
- Нет, - ответил Берсенев с уверенностью.
- Тогда немедленно высылай минеров, пусть взрывают мосты!
- Будет сделано, - кивнул Саша.
- Одновременно высылай и разведку в Надвурную. Эту дорогу мы должны держать под наблюдением постоянно.
- Понятно, - Берсенев прищурился, словно читал мысли своего командира.
После этой рекогносцировки начштаба тут же собрал ротных командиров и отправился с ними на другую, вторичную рекогносцировку – на уже выбранные им рубежи для обороны, чтобы на месте определить, где и как лучше расположить роты и огневые средства; согласовать и отработать взаимодействие.

По замыслу начштаба партизанские роты должны были занять оборону на горных скатах по обе стороны дороги, образуя для противника «мешок»: справа – 1-я рота кролевчан, слева – 4-я, за ними, во втором эшелоне, в трехстах метрах, 2-я и 3-я роты. Весь расчет построен на внезапности: противник, ничего не подозревая, следует в походной колонне с разведкой; партизанские роты, ни в коем случае не обнаруживая себя, эту разведку должны пропустить (ею еще успеют заняться роты второго эшелона). А когда в «мешок» втянется вся немецкая колонна, партизаны уничтожат ее внезапным огнем.
- Понятно? – объяснив свой план, спросил начшаба.
- Замысел-то ясен, - ответил новый командир 4-й роты, сменивший убитого Труханова – кадровый офицер Федор Сивопляс. – Лишь бы только немца не обнаружили нас раньше времени.
- Верно, - согласился с ним начштаба. – Вот для этого и необходимо тщательно замаскироваться и иметь хорошее наблюдение, разведку. Первое вы обеспечиваете сами, своими силами. Во втором нам всем поможет Берсенев.
- Ясно, - сказал Сивопляс.
- В общем, ситуация такая, друзья, - невольно вздохнув, произнес начштаба. – Если хватит у нас выдержки подпустить голову вражеской колонны вон до того здоровенного камня – тогда больше одной атаки в день немцы не предпримут. Не хватит выдержки – придется драться весь день, зря терять людей…
Ротные молча переглянулись.
- Ясно, - опять ответил за всех Сивопляс, человек спокойный и опытный, служивший до войны на границе.
- Ну вот и хорошо. Ваша автоматная очередь, - обратился начштаба к Сивоплясу, - будет сигналом для открытия огня.
- Есть! – вытянулся Сивопляс во весь свой гвардейский рост.
- К вечеру все роты должны занять свои места и быть готовы к отражению удара, - предупредил начштаба.
…Утром 25 июля, как он и предполагал, гитлеровцы пошли в наступление. Сначала ко взорванному мосту подъехали две танкетки. Танкисты осторожно вылезли из машин и, оглядываясь по сторонам, быстро осмотрели обрывистые берега реки. Затем сразу же укатили обратно. Примерно через час к мосту подъехало около пятидесяти машин с пехотой, пушками, минометами. Артиллерия немедля стала занимать огневые позиции для стрельбы. Пехота выгрузилась и начала переправляться вброд через Быстрицу-Надвурнянскую, которая, как большинство горных рек, была неглубока.
Четыре раза вброд пришлось карателям перебираться через одну и ту же своенравную извилистую речушку, так как все мосты здесь были уже взорваны минерами Берсенева.
За манипуляциями противника зорко следили разведчики. И как только вражеская пехота переправилась через Быстрицу в последний, четвертый раз, они передали ротным наблюдателям: «Внимание! Немецкая колонна движется к вам».
Засевшие за камнями партизаны напряженно всматривались туда, откуда должны были вот-вот появиться гитлеровцы.
- Идут, иду-ут! – передали по цепи Сивоплясу.
Вскоре он и сам увидел: одно отделение гитлеровцев шло гуськом по правой стороне дороги, другое – по левой. Впереди – автоматчики, изготовившиеся к бою: указательный палец у всех – на спусковом крючке. За широкими голенищами сапог у каждого немецкого солдата было по сумке с тремя запасными обоймами. Сразу же за автоматчиками двигались пулеметчики, тоже в боевом порядке: пулемет – на ремне, на правом плече, в горизонтальном положении, - стреляй хоть сейчас.
В партизанской цепи наступила напряженная, томительная тишина. «Дозор», - отметил про себя лейтенант Сивопляс, чувствуя, как в висках его пульсирует кровь. За вражеским дозором, в полутора сотне метров, показалась колонна. Двигалась она медленно, настороженно. До слуха Сивопляса донеслись постукивание кованых солдатских каблуков о гальку и лязг амуниции.
Колонна противника двигалась молча. (Обычно немцы галдели, как гуси, а эти были очень насторожены). Вот дозор поравнялся с большим камнем, который торчал горбом у дороги. Дозор ненадолго задержался здесь: фашистские солдаты осторожно заглянули за камень и обошли его. Косясь на горные скаты, густо поросшие кустарником, они двинусь дальше.
«Идите, идите, - кивнул им вслед Сивопляс. – Там вас встретят, как положено!» - Он повернул голову влево, провожая взглядом колонну гитлеровцев, которая уже начинала втягиваться в партизанский «мешок». Она ползла медленно, осторожно – так змея подкрадывается к своей добыче.
«Пора!» - сказал себе Сивопляс и нажал на спусковой крючок. Автоматная очередь гулкой барабанной дробью распорола тишину и тут же потонула в страшном громе множества пулеметов и автоматов.
Немцы не смогли ни развернуться в боевой порядок, ни даже открыть ответный огонь. Они попали под уничтожающий смертоносный ливень на узкой ленте дороги, огражденной с двух сторон каменными скалами. И свернуть влево или вправо было невозможно: с обеих сторон, сверху, из-за скал хлестали партизанские пулеметы и автоматы. Стрелял каждый камень… Применить артиллерию немцам не удалось. Правда, спустя полчаса они все же выпустили наугад несколько снарядов, которые разорвались где-то на вершинах гор, не причинив партизанам никакого вреда.
По документам убитых гитлеровцев установили, что наступал 13-й СС полк. Почти половина этого полка осталась лежать на дороге. Остальные каратели удрали, кто куда, пленных не было.
Вскоре разведчики Берсенева доложили: немцы собрались у своих машин и укатили в Надвурную. Повторять атаку на невидимых партизан им явно не хотелось.

В полдень начштаба собрал своих командиров на совет. Чувствовалось, что все повеселели от успеха.
- Думаю, больше тринадцатый СС полк на нас уже не полезет! – сказал, обмахиваясь своей выгоревшей фуражкой, Федя Сивопляс.
- Другой полезет, если не этот… - заметил молоденький светловолосый командир 1-й роты Коркишко, тоже отличившийся сегодня.
- Это, конечно, верно, - поддержал его начштаба. – Но вывод прост: надо и другой полк встретить точно так же.
- Пожалуй, уже не удастся, - после некоторого раздумья проронил Сивопляс. – Пуганая ворона и куста боится!.. Теперь противник знает нашу оборону и в колонне не пойдет.
- А если мы встретим их на новом рубеже?.. – задал ему вопрос начштаба с дружеской подковыркой. – Зачем же нам шаблон в этом деле?
Начальник штаба рассуждал так: верные своим стандартным приемам фашисты попытаются, конечно, захватить этот, сегодняшний, рубеж с боем. Но увидев, что партизаны ушли, каратели свернут пехоту опять в колонну и осторожно двинутся дальше. Стало быть, надо встретить их где-то на другом рубеже, чтобы снова бить врага в походной колонне.
Вечером начштаба отвел свои роты почти на полтора километра назад, расположив их, как и в первый раз, подковой. А Берсеневу сказал:
- На тебя, Саша, возлагаются три задачи! Первая и главная – своевременно информировать меня о действиях противника. Вторая задача – в ходе разведки, ночью, при обнаружении противника в Пниве или тем более в восточной части Пасечной обстрелять его: чтобы всю ночь немцы не спали…
- Только для выполнения второй задачи прошу дать мне медсестру, - вставил Саша, привыкший разрешать все вопросы сразу, на ходу. – Дело будет рискованное.
- Да, медсестра в таком деле может понадобиться, - согласился начштаба. – Возьмешь Юлю Устенко из четвертой роты.
- Порядок! Юля нигде не подведет, - с уверенностью сказал Берсенев, не однажды посылавший ее в разведку.
- И третья твоя задача, Саша: завтра с утра организовать две небольшие засады, по отделению каждая. Одну устроишь в том самом месте, где мы расчехвостили вражескую колонну! А другую – давай где-то посредине между прежним и этим рубежом. Задача: когда немцы побегут, ты «поможешь» им, чтоб удирали поскорей и подальше.
Берсенев кивнул в знак согласия. Левый глаз его весело прищурился, словно предстояла Саше озорная проделка…
В полночь со стороны Надвурной донеслась густая стрельба. Это разведчики Берсенева, дразня противника, заставили его стрелять впустую почти до рассвета. А утром Саша доложил: его помощник Михаил Юркевич (тоже, кстати, первоклассный разведчик) проник в темноте с целым отделением в деревню Пнив, где только что расположились каратели, приехавшие из Надвурной – и хорошенько пугнул их из автоматов. Немцы подняли в неразберихе отчаянную стрельбу…

Примерно около восьми утра противник открыл мощный артиллерийский и минометный огонь. Снаряды и мины рвались где-то впереди. «Значит, я не ошибся, - с удовлетворением отметил про себя начштаба, - немцы решили брать наш вчерашний рубеж с боем».
- Ребята, внимание! – посмеиваясь, объявил своим гулким басом Виктор Жуков. – Фрицы готовятся брать штурмом нашу вчерашнюю оборону.
- Пускай лезут! – весело ответили ему несколько голосов. – Пусть, как дураки, в открытую дверь ломятся.
Повторенные горным эхом, до слуха кролевчан донеслись густая пулеметная и автоматная стрельба, разрывы гранат.
- Вот дают жару! – радовался смешливый молодой минер Миша Назаренко. – Вот шпарят в белый свет!.. Зато на нашу долю меньше достанется.
Примерно через час все стихло. А затем все произошло точно так, как вчера утром. Точно так же каратели снова попали в партизанский «мешок». Точно так же были разгромлены в походной колонне, как и накануне. И точно так же бегом удирали обратно те, кто уцелел, - даже еще ретивей, потому что им «помогали» бежать разведчики Берсенева, поливавшие их автоматным огнем.
На этот раз в партизанскую ловушку попал 26-й СС полк.
Было еще только десять утра. Начальник штаба сидел у дороги на камне и соображал: «Раньше, чем через четыре часа, каратели не смогут повторить атаку. Но за эти четыре часа они успеют подбросить подкрепление из Надвурной и до вечера еще хоть раз попытаются атаковать нас. Где же снова их лучше всего встретить? Как обмануть?»
Ему было ясно, что теперь, еще раз брать с боем вчерашний рубеж немцы не станут. Они, конечно, уверены, что после сегодняшнего боя партизаны отойдут дальше. И стало быть, до второго, то есть сегодняшнего, рубежа вражеская колонна будет двигаться беспечно, в походном порядке. Встречать противника надо снова на первом рубеже, а еще лучше – вынести засаду метров на двести вперед.
Расчеты начальника штаба подтвердились полностью. В 16.00 фашисты начали наступление, но встреченные на новом рубеже огнем кролевчан покатились обратно, после чего уже до вечера не пытались атаковать отряд.
Вечером партизанские роты опять отошли на новый рубеж…
А ночью откуда-то с севера небо рассекли несколько оранжевых веерных вспышек. Вслед за ними прокатились по горам взрывы, и весь горизонт зажегся багровым заревом.
- Что это?! – восклицал в изумлении Николай Григорьевич Панков – бессменный ездовой комбата Кудрявского, сейчас добровольно исполнявший при своем раненом командире обязанности сиделки. – Вот диво-то! Отродясь такого не видывал!
- Это шалыгинцы… взорвали нефтяные вышки, наверное… - с трудом проговорил Кудрявский (все лицо его было в бинтах). – Матющенко поработал!
Да, это горела нефть в Быткуве, та самая нефть, которая до зарезу нужна была гитлеровским войскам.
- Ну и ну!.. – протянул ездовой, сдвигая на затылок шапку. – Крепко горит!.. Аж ночь стала светлей.
А вскоре такое же громадное зарево вспыхнуло на востоке в Яблонове. За трое суток было взорвано тридцать три нефтяные вышки, тринадцать нефтехранилищ и два нефтеперегонных завода… Партизанская иллюминация удалась на славу. Она изрядно попортила настроение гитлеровским генералам…
Утром на третий день Кролевецкий отряд ждал немцев на очередном, уже четвертом рубеже. В 8.00 Саша Берсенев доложил начальнику штаба:
- В Пасечну снова подошли две танкетки, около ста автомашин с пехотой и артиллерией. Начали переправляться через реку.
- Пусть переправляются, - спокойно ответил начштаба. Он ждал этого давно, еще со вчерашнего вечар, зная, что теперь фашисты не остановятся ни перед чем. Какой же рубеж они начнут атаковать? От этого зависело, удастся ли отряду выстоять еще один – третий день.
А через час из Пасечной донеслись разрывы фашистских снарядов и мин.
- Ребята, кончай дрыхнуть! – послышался звонкий голос Юли Устенко. – Вон фрицы готовятся снова нас атаковать.
- Нет, похоже, что они опять собираются брать тот, с которого драпали вчера вечером. Так что до нас еще не скоро доберутся, - ответил Сивопляс.
Начштаба облегченно вздохнул: хитрость удалась. Фашисты в самом деле, кажется, ломятся в открытую дверь. Значит, и все последующие его опустевшие рубежи они теперь станут «брать» с боем?.. Вот было бы хорошо!
Спустя четверть часа по горным вершинам покатилось далекое эхо вражеских пулеметных и автоматных очередей…
Так, стреляя впустую, фашисты брали штурмом все три оставленных еще вчера партизанами рубежа. Лишь к 12.00 гитлеровцы, израсходовав почти все боеприпасы, достигли наконец своей цели: встретились с партизанами. Да только сделать с ними ничего уже не могли, ибо сами оказались в западне. Целый батальон отборных эсэсовцев лег, скошенный на дороге.
Командование противника тут же бросило в атаку следующий, второй батальон. Партизаны и его прижали к земле. Тогда противник открыл бешеный огонь из пушек и минометов. Послал пехоту в обход кролевчан – по горным вершинам, чтобы оттуда ударить во фланг партизанским ротам и сбить их с горных скатов на дорогу.
Но немецкие снаряды и мины сейчас не причиняли особого вреда кролевчанам, которые сидели в каменистых щелях, как в дотах. А на вершинах гор, на флангах 1-й и 4-й рот, карателей заранее поджидали партизаны. Начштаба еще на рассвете послал туда по усиленному взводу от 2-й и 3-й рот, находившихся во втором эшелоне.
Пять раз бросались немцы в атаку на партизан – и откатывались назад. Наконец под вечер, когда Саша Берсенев со своими разведчиками обошел противника лесом и ударил из автоматов по колонне, спешившей на исходное положение для очередной, шестой атаки, немцы растерялись и побежали в панике… Побежали прямо в Надвурную. И больше наступать уже не пытались.
Оказывается, гитлеровские вояки, так любившие обходы и охваты, сами боялись их, как черт ладана… Да и не мудрено: три эсэсовских полка (13-й, 24-й и 26-й) потеряли чуть ли не половину личного состава, так и не увидев партизан.
Кролевецкий отряд в этих трехдневных боях потерял всего четырех человек убитыми.
П.Брайко, О.Калиненко «Внимание, Ковпак!»