Умер Георгий Данелия: Он нам умный вещь сказал и никто не обиделся

Сегодня, 4 апреля, умер всенародно любимый кинорежиссер Георгий Данелия. Ему было 88 лет. Об этом "Новой газете" сообщила семья режиссера.

Вопреки убеждениям интеллигентных кругов, грузинское кино не имело в России успеха. Что-то мешало. Единственная по-настоящему состоявшаяся республиканская киношкола радовала фестивали, но оставляла глубоко равнодушной большую публику. Массовому зрителю в этой густой, острой, наваристой похлебке не хватало именно бульона. Чтоб оценить ее прелесть, требовался взгляд чужака: продуктивно познакомить метрополию с региональной культурой способен только ассимилянт. Всю жизнь проживший в России украинец Гоголь. Другим богам присягнувший еврей Бабель. Миссию моста меж горячим темпераментом и лирическим спросом исполнил обрусевший грузин-полукровка Георгий Данелия.Он вернул грузину все, что любили в нем русские: понт, кепку, речевую распальцовку, гвоздики и братскую ревность к армянам вместе с их дурацким радио. Он бросил грузина в России. Наконец, подарил и тут же отнял у него Ларису Ивановну - точечными мазками создав незабываемые женские образы. Мужчины остались в центре - но сразу появился смысл мерзнуть у Большого театра, плясать лезгинку, кипятиться и дуэлировать
Спроси у русского о грузинском кино - он назовет “Мимино” и “Не горюй!” Получается, главные жемчужины грузинского кинематографа произведены на “Мосфильме”. “Чита-маргарита” под бубен стала шлягером-78, а Георгий Данелия – главным воплощением грузинского характера. В арбатских частушках-87 пели: “Гогия-Гогия, Чантурия-Гогия, гамарджоба, генацвале, режиссер Данелия”. «Мимино» стал поведенческой матрицей настоящего кавказца — разорванного зовом гор и притяжением больших столиц, где и высота выше, и слава громче, и Ларисы Ивановны живут.

Цепь малой родины на Данелию не действовала: в русском, без лезгинок и этнического колорита кино, у него персональный сегмент высоких достижений. Катехизис шестидесятничества «Я шагаю по Москве» с танцами на асфальте, летней грозой и праздношатанием занятых мужчин. Дилогия крайностей интеллигентского сознания — мягкого соглашательства («Осенний марафон») и злобного максимализма («Слезы капали»). Интеллигенция узнала себя только в бесхребетном Бузыкине — за что «Марафон» был тысячекратно воспет, увенчан, обласкан и облобызан. «Слезы» сочли неуместным высказыванием про народ и тихо зажевали — хотя до золотых дней его героя товарища Васина осталось всего-ничего: перестройка была уже на самом носу. «Там ребенок разлагается, а всем наплевать», - бубнил Васин. «Зачем в твоем возрасте красить губы? Кого ты хочешь обольстить? Кикимора!» — пыхтел Васин голосом Евгения Леонова в адрес Ии Саввиной, только что озвучившей вместе с ним Винни-Пуха и Пятачка, — что приводило в сущий восторг просвещенных киноманов.

Наибольший парадокс приключился с «Афоней». Картина о маетном жуликоватом сантехнике пала на сердце армиям вынужденных переселенцев из деревень в города. Ее посмотрело на сорок миллионов человек больше, чем любой другой фильм Данелии. В национальном прокатном рейтинге она опередила «Служебный роман» и «Войну и мир», ярославльскую пивную, где все снималось, сделали мемориальным комплексом с памятником Афоне — сам же режиссер в интервью говорил, что привязан к фильму, как отец к бракованному ребенку. Настолько народная слава меркла в сравнении с цеховым остракизмом.

«Кин-дза-дзу», величайшую сатиру на социализм, в которой косноязычные оборванцы неведомым каком поднимают в небо ржавые летательные аппараты, — сочли детской фантасмагорией.

Словом, назвать творческую биографию Георгия Данелии гладкой невозможно. Сплошные русские горки: то люди радуются — то соратники рукоплещут. Ну, горцу к перепадам высот не привыкать. С южным витальным акцентом рассказал он о русском счастье — и перевел на здешний язык свою читу-гриту. Связал культурно далекие миры. Спел про маленькую, но очень гордую птичку, которая всю жизнь храбро летела к солнцу.