«Почему не на работе?» Как Советский Союз боролся за трудовую дисциплину

Одной из самых ярких страниц недолгой эпохи правления Юрия Андропова для советских граждан стали так называемые облавы на прогульщиков.
Молодежи, которая весьма смутно представляет себе первую половину 1980-х, при слове «облавы» представляются мрачные «черные воронки», увозящие граждан из кинотеатров прямиком в Сибирь.
На деле, конечно, не все так страшно, хотя, прямо скажем, на население Советского Союза «ноу-хау» Андропова произвело сильное впечатление. Как обычно, народ откликнулся на это анекдотами:

«Женщина отпрашивается у начальника:
— Виктор Петрович, понимаете, люблю одного мужчину, но у него семья, у меня семья, встречаться можем только в рабочее время. Отпустите, пожалуйста!
— Хорошо, но чтобы никаких магазинов, сразу в постель!»

«Иван Иванович 25 лет работал в одной организации, никогда не отпрашивался с работы, приходил вовремя и уходил вовремя. И вот однажды Иван Иванович не пришел. Вскоре его начальнику звонит жена Ивана Ивановича, и сообщает, что он умер.
— Слава Богу, — облегченно вздыхает начальник, — А то я уж думал, что он опаздывает!»

Откуда же взялись так называемые «андроповские облавы», зачем они были нужны и что из всего этого вышло?

Последние годы 18-летнего правления Леонида Брежнева были не самым удачным временем в истории СССР. Война в Афганистане снова обострила отношения с Западом, промышленность, успешно выполнявшая оборонный заказ, не справлялась с объемами производства товаров народного потребления, сельское хозяйство не имело возможности в полной мере удовлетворить хороший аппетит, который советские граждане нагуляли за мирную брежневскую эпоху.
А самое главное — стареющее Политбюро уже не могло генерировать прорывные идеи, необходимые для развития страны. Вера в светлые идеалы коммунизма была подточена самими идеологами, которые живой язык подменяли произнесением пустых мантр.

Партийную верхушку постепенно разъедала коррупция, злоупотребления в советской торговле не были секретом даже для первоклассников, а в «тени» делали свой бизнес так называемые «цеховики», превратившиеся в подпольных советских миллионеров.
Юрий Андропов, 15 лет возглавлявший Комитет государственной безопасности СССР, наверное, лучше чем кто бы то ни было представлял реальное положение вещей в стране. Встав во главе СССР в ноябре 1982 года после смерти Брежнева, Андропов понимал, что без жестких мер в данной ситуации не обойтись.

Масштабная «чистка» государственного аппарата, громкие дела против «торговой мафии» — все это советские граждане встречали на «ура».
Но генсек был убежден, что проблема не только в верхах, но и в низах. Андропов всегда был человеком жесткой дисциплины, и требовал того же от окружающих.
На излете эпохи Брежнева трудовая дисциплина на предприятиях стала соблюдаться формально. И если выпивающий на работе труженик еще мог нарваться на неприятности, то на более мелкие шалости руководство смотрело сквозь пальцы.
Женский коллектив условного НИИ могло в разгар рабочего дня как ветром сдуть, если в магазине напротив в продаже появлялись сосиски. А уж если где-то рядом продавались импортные колготки и сапоги, то остановить советских охотниц за дефицитом не смог бы даже современный ОМОН.
Даже прогулы на многих предприятиях хитроумные граждане умудрялись «закрывать» по договоренности с руководством. Отлучиться в кино или парикмахерскую — про такую мелочь начальнику иногда вообще не считали нужным сообщать.

Андропов, однако, видел картину в целом по стране. И получалось, что от таких вот мелочей а масштабах государства катастрофически падала производительность труда. А это влекло за собой многомиллионные потери в экономике, которая и так переживала кризис.
Свою партийную и государственную карьеру Андропов начинал в предвоенные годы, а на большие посты вышел уже во время Великой Отечественной войны. Он хорошо помнил, как относились в ту пору к дисциплине, и что бывало с теми, кто ей пренебрегал.
Возвращать сталинские методы генсек не собирался, но считал, что без мер по усилению дисциплины изменить ситуацию в стране невозможно. Это он повторял практически во всех своих выступлениях.
28 июля 1983 года вышло постановление ЦК КПСС , Совета министров СССР и Всесоюзного Центрального совета профсоюзов № 744 «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда».
«Подавляющее большинство советских людей трудится честно и добросовестно, проявляет глубокую заинтересованность в обеспечении должного порядка на производстве, на транспорте, в сфере обслуживания, что способствует повышению производительности труда, улучшению качества продукции. Хорошие результаты достигаются там, где эта работа проводится целенаправленно и каждодневно, где в нее вовлекаются все трудящиеся, — говорилось в документе, — В современных условиях возрастает роль трудовых коллективов, самих трудящихся в укреплении дисциплины труда. Принятый Закон СССР о трудовых коллективах предоставляет новые возможности для активного влияния на работу каждого труженика, поощрения передовиков, борьбы с нарушениями дисциплины».

Советская традиция выступлений выглядела так — в начале говорилось о том, что в целом у нас все неплохо, а затем указывалось на «отдельные недостатки». Так же было и в этом документе.
«В промышленности, строительстве, в сельском хозяйстве, на транспорте, в непроизводственных отраслях все еще велики потери рабочего времени, не везде рационально используются трудовые ресурсы, медленно сокращается текучесть кадров, — констатировали авторы постановления, — Некоторые рабочие, колхозники и служащие трудятся не с полной отдачей, не дорожат интересами коллектива, допускают прогулы и опоздания, случаи пьянства, часто необоснованно переходят с одного предприятия на другое. Лодыри, прогульщики и летуны нередко чувствуют себя вольготно, по заработной плате и другим благам оказываются в одном ряду с добросовестными работниками... На состоянии трудовой дисциплины отрицательно сказывается проведение различных общественных мероприятий с отрывом от работы рабочих и служащих».
Прямо указывалось и на то, что вина за ситуацию во многом лежит на руководителях: «Министерства и ведомства, хозяйственные руководители не создают на отдельных предприятиях, стройках, в колхозах и совхозах необходимых организационных и экономических условий для нормальной высокопроизводительной работы... Имеются факты, когда отдельные работники аппарата министерств, ведомств, других органов управления, научных, проектных и конструкторских учреждений не показывают пример дисциплинированности, четкой организации работы, полного использования рабочего времени... Некоторые хозяйственные руководители, партийные и профсоюзные организации смирились с низким уровнем дисциплины труда, скрывают факты бесхозяйственности, не принимают всех зависящих от них мер по наведению порядка на производстве».

Диагноз, как видите, поставлен более чем конкретно. Больше того, некоторые пункты звучат злободневно и 35 лет спустя, несмотря на смену государственной и экономической формации.
А что же с методами лечения?
Всем государственным и партийным структурам от высших до низших звеньев предлагалось «последовательно проводить работу по всемерному укреплению дисциплины труда, повышению организованности и порядка на предприятиях, в колхозах и совхозах, в организациях и учреждениях, с тем чтобы обеспечить ускорение роста производительности труда». Причем главным в этой работе должно было стать «воспитание всех трудящихся в духе глубокого понимания своего гражданского долга — сознательно и добросовестно трудиться на благо Родины».
В постановлении упоминалось и широкое применение морального и материального поощрения за добросовестный труд. Но были и металлические нотки: «Нарушения трудовой дисциплины должны рассматриваться как уклонение от выполнения установленной Конституцией СССР обязанности добросовестно трудиться».
Уклонение от Конституции СССР — это серьезно. От такой формулировки как-то сразу пропадает желание лишний раз бежать в парикмахерскую в рабочее время.
Правда упор в постановлении делался все-таки не на уголовные и административные меры, а на трудовые коллективы, которые своим авторитетом должны были воздействовать на недисциплинированных коллег.

При этом главный кнут был заготовлен для руководителей: «Повысить ответственность руководителей предприятий, организаций, учреждений и их подразделений за состояние трудовой дисциплины и текучести кадров. За непринятие мер по укреплению порядка и дисциплины, сокращению текучести кадров, организации достоверного учета потерь рабочего времени лишать соответствующих руководителей премий за основные результаты работы и по итогам социалистического соревнования, привлекать к дисциплинарной или другой установленной законодательством ответственности. Неспособность руководителя обеспечить надлежащую дисциплину труда на порученном участке работы должна расцениваться как несоответствие его занимаемой должности».
Если говорить о конкретике, то жестко было приказано прекратить ставшую в ту пору популярной практику отвлечения сотрудников на всевозможные культурно-массовые мероприятия: «Признать недопустимым неоправданное отвлечение рабочих и служащих в рабочее время для проведения всевозможных собраний, слетов и семинаров, спортивных соревнований, занятий художественной самодеятельностью, организации туристических поездок».
Хотите заниматься в самодеятельности — занимайтесь ею в выходные дни или после работы. А на рабочем месте необходимо дело делать.

В тот же день было принято постановление Совмина СССР и Всесоюзного Центрального совета профсоюзов за № 745 «О дополнительных мерах по укреплению трудовой дисциплины», которое добавляло конкретики в предыдущий документ.
На самом деле, это постановление не является исключительно набором карательных мер. Вряд ли таковой можно считать требование «активнее внедрять передовые формы организации и стимулирования труда, бригадный хозрасчет, оплату по конечным результатам и с применением коэффициента трудового участия».
Предлагалось прекратить анархию, связанную с так называемыми отпусками за свой счет: «Усилить контроль за предоставлением рабочим и служащим кратковременных отпусков без сохранения заработной платы».
В советском правительстве хорошо знали, что одной из причин отсутствия граждан на рабочем месте является погоня за дефицитом. Кроме того, многие просто не успевали забрать детей из детских садов.
"Шире распространять практику организации бытового обслуживания трудящихся непосредственно на производстве, создавать комплексные приемные пункты, столы заказов, — говорилось в документе, — Специализированные врачебные кабинеты и оказывать другие виды услуг в свободное от работы время. Особое внимание обратить на дальнейшее развитие сети детских дошкольных учреждений, улучшение организации общественного питания".
Ставилась задача приблизить товары и услуги непосредственно к работникам.

- «рабочим и служащим, совершившим прогул без уважительных причин, очередной отпуск в соответствующем году уменьшается на число дней прогула, при этом отпуск не должен быть меньше двух рабочих недель (12 рабочих дней);
- к рабочим и служащим, отсутствующим на работе более трех часов в течение рабочего дня без уважительных причин, применяются такие же меры ответственности, какие установлены за прогул;
- рабочие и служащие, допускающие нарушения трудовой дисциплины, прогул без уважительной причины или появление на работе в нетрезвом состоянии, могут быть переведены на другую нижеоплачиваемую работу на срок до трех месяцев или смещены на другую низшую должность на тот же срок. Увольнение по собственному желанию в этот период не производится, а время выполнения работ, на которые рабочие или служащие переведены за нарушение трудовой дисциплины, в срок предупреждения об увольнении не засчитывается;
- рабочим и служащим, уволенным за систематическое нарушение трудовой дисциплины, прогулы без уважительной причины или появление на работе в нетрезвом состоянии, премии по новому месту работы в течение шести месяцев выплачиваются в половинном размере».
Пьянство на рабочем месте было признано тяжким проступком. Если раньше предприятию предлагалось «бороться за человека», то теперь администрации разрешалось по собственной инициативе увольнять того, кто пришел на работу пьяным. А если труженик в пьяном виде допустил брак, то теперь ему предстояло выплачивать нанесенный ущерб. В крайних случаях допускалось взыскание по суду.

Был в этом постановлении и пункт, который объясняет пресловутые «облавы»: «Органам прокуратуры, юстиции, государственного арбитража, внутренних дел и судам провести работу по укреплению законности на предприятиях, в организациях, учреждениях; усилить связь с администрацией, юридическими службами, а также общественными организациями, группами и постами народного контроля в целях предупреждения нарушений государственной и трудовой дисциплины, улучшения правового воспитания рабочих и служащих в духе неукоснительного соблюдения советских законов».
На основании этого положения и были сформированы группы, состоявшие из сотрудников милиции, дружинников, комсомольцев, представителей различных предприятий.
В будние дни они отправлялись по парикмахерским, кинотеатрам, баням и прочим публичным местам. Прямо в разгар сеанса сотрудник милиции мог обратиться к зрителю с вопросом: «Сержант Петров, добрый день! Почему вы не на работе?»
Рассказы о том, что кого-то куда-то тащили силой, если он не предъявлял документов, подтверждающих отпуск или отгул, либо работу в ночную смену, все-таки в большей степени являются преувеличением. Само постановление отдавало решение судьбы «прогульщиков» в руки трудовых коллективов. Поэтому милиционеры переписывали данные нарушителя, и к нему на работу или по месту учебы (студентов вузов и учащихся техникумов данные меры также касались) поступало соответствующее уведомление.
Если гражданин действительно попал под «облаву» по недоразумению, то на этом все и заканчивалось. А вот если прогул был реальным, тогда дело разбиралось на собрании коллектива или, в более серьезных случаях, на товарищеском суде.
Те, кому совсем не повезло, могли попасть и в газетный фельетон — журналистам была дана директива бичевать нарушителей трудовой дисциплины, что называется, от души.

Был ли толк от подобных мер? Тут мнения расходятся. Одни эксперты утверждают, что никакого. Даже утверждают, что сам Андропов якобы разочаровался в этом методе, побывав однажды в учреждении, где сотрудники, строго находясь на рабочем месте, вместо работы травили байки, пили чай, вязали и т.д.
Другие возражают — дисциплина на предприятиях действительно улучшилась, и это не замедлило сказаться на экономических показателях, зафиксировавших в 1983 году существенный прирост объемов производства.
Объективную оценку мерам Юрия Андропова дать трудно из-за того, что его программа была реализована лишь частично. Ко времени принятия постановления генсек был уже тяжело болен, а в феврале 1984 года его не стало.
Усиление трудовой дисциплины должно было стать только одной и многих мер, призванных вывести Советский Союз из тупика. Но в итоге в памяти многих граждан она осталась странной причудой бывшего главы КГБ.