«Моё лицо похоже на противогаз». За что зрители обожали Савелия Крамарова?

…Крамаров виду не подал, но обиделся. Ему было уже 37 лет, а примириться со своим обликом («моё лицо похоже на противогаз») он так и не смог – мучился с детства. Дворовые мальчишки дразнили его Косым – Данелии и придумывать ничего не пришлось. Девчонки подсмеивались. Но вот поди ж ты – во многом благодаря чудно`й внешности Савелию Крамарову удалось стать едва ли не самым популярным и любимым актёром 1970-х. Его знали все – от мала до велика. А фразы из фильмов моментально уходили в народ и становились крылатыми. Хотя не играл он ни вождей, ни маршалов, ни положительных до мозга костей трудяг.
Участью артиста стали эпизоды, иногда в полминуты экранного времени. И это был один из парадоксов жизни Крамарова, которых у него хватало с лихвой. Несуразности комика просто преследовали.

Он родился в семье успешного адвоката, жена которого могла позволить себе не работать. А в четыре года стал сыном «врага народа» и жил с этим клеймом не одно десятилетие, пока не узнал, что отец посмерт­но реабилитирован. Мама Бася вынуждена была развестись с осуждённым мужем, чтобы устроиться хоть на какую-то работу и вырастить двоих детей. Савик безумно любил её. Это ведь она, как настоящая еврейская мама, убеждала всех: «Мой сын будет киноактёром». Взрослые с сочувствием смо­трели на косоглазого мальчика. А Бенедикта непременно по­вторяла: «Да-да, он обязательно станет артистом».

Когда Савику было 16 лет, мама сгорела от рака. Через год в далёком Туруханске повесился арестованный повторно отец. Родственники не бросили сироту, подкармливали. Но согреть материнской любовью были не в силах. Разве что в Лесотехнический институт посоветовали поступить. В юридический – по стопам отца – и соваться не стоило. С пятой-то графой. А экзамены в театральный Савелий завалил.
Окончив вуз, Крамаров успел поработать в сфере озеленения. И может, даже остался бы в профессии. Если бы не случай.

Однажды, возвращаясь домой, он увидел, что квартал оцеплен. «Кино снимают», – доложил кто-то. Савелий решил посмотреть. В перерыве режиссёр заметил нестандартное лицо: «Сможешь испугаться?» – «Если будет страшно…» Когда «наехала» камера, глаза Крамарова расширились, а рот непроизвольно открылся…
Опять парадокс! На совет­ских фотооткрытках Крамаров – совсем не клоун. Вполне себе рядовое лицо, и косоглазия незаметно. Комический образ создавал широко открытый рот. Едва он растягивался в улыбке, глаза тут же приобретали иное выражение. Они начинали не смеяться даже, а хохотать вместе с губами. Лицо становилось чудны`м, дурковатым. И все вокруг хватались за животы. То же самое с фразочками его героев. Кажется, ну что смешного: «Вон мужик в пиджаке. А вон оно – дерево»? Произнеси это Вячеслав Тихонов или Михаил Ульянов – никто даже не улыбнётся. Крамарову же – прав был Леонов – достаточно было появиться в кадре…

В середине 1970-х популярность Савелия Крамарова зашкаливала. Всё лучшее им уже сыграно: пара картин про неуловимых мстителей, две версии «12 стульев», «Большая перемена», «Афоня», «Иван Васильевич…», «Не может быть!». И конечно, «Джентльмены удачи». Крамаров – любимый артист Гайдая и Данелии. Он получает звание заслуженного и купается во всенародной славе. Грех жаловаться – есть всё. В том числе женщины и модный «Фольксваген Жук»… И вдруг – статьи в прессе, что Крамаров в ­невыгодном свете выставляет советского человека, играя сплошных дурачков. Обвинения, что ударился в религию – ходит в синагогу и соблюдает шаббат. Да ещё йогой увлёкся. И родной дядя эмигрировал в Израиль. Слишком много для одного гражданина. Хоть и суперпопулярного. В результате за три года ни единого кинофильма. И теперь вряд ли кто наверняка скажет, было ли решение Крамарова об отъезде первопричиной. Или явилось следствием безработицы, в которую загнали востребованного, в самом расцвете сил актёра.

Выпускать его из страны киноначальству было невыгодно – по законам того времени 42 картины с участием Крамарова пришлось бы положить на полку. Да какие картины!
В отчаянии Савелий пишет письмо тогдашнему президенту США Рональду Рейгану – «как актёр актёру». Он хочет спокойно жить и работать. Письмо публикуют западные газеты, его зачитывают по радио… Руководство СССР разрешает Крамарову уехать. Из кинотитров его фамилия исчезает. Но для него это уже не имеет никакого значения. Да и для зрителей, в общем, тоже…

«Дурачки везде нужны, – обнадёживал сам себя Крамаров. – В Америке 44 комических актёра. Я буду 45-м». Хотя начинать с нуля в 47 лет было непросто. Не давался английский. За рамки амплуа эми­гранта выйти не удалось. Но… Крамаров стал, кажется, един­ственным приезжим, принятым в Гильдию киноактёров США. Снимался с голливудскими звёздами. В 53 года стал отцом. Дочь назвал в честь своей матери. Хвастал: «Это моё лучшее творение!»
Позже обзавёлся домом в лесу, о котором много лет мечтал. И даже обрёл долгожданное счастье с молодой эмигранткой Наташей – его третья официальная попытка.
Это молоденькие девочки не видели в нём ничего привлекательного. А взрослые женщины выстраивались в очередь к большому актёру маленького роста. Одна поклонница, говорят, чуть руки на себя не наложила, услышав от Крамарова отказ.

Он тщательно следил за здоровьем, всерьёз рассчитывая прожить до 120 лет. Не пил, не курил. Регулярно плавал. И даже за океан летал с чемоданом, набитым правильной едой…
Однако звездой в Америке Савелий Крамаров не стал. И сумасшедшей любви зрителей, как когда-то в Советском Союзе, не завоевал. Но после нескольких эпизодических ролей в Голливуде наконец получил серьёзное предложение. И жил надеждой… Которая рухнула в один миг, когда на плановом обследовании актёру вынесли приговор: онкология. Глаза и уши отказывались верить в чудовищную несправедливость. Как же так?! После смерти матери – всю сознательную жизнь – он боялся рака как огня. Не болел. Не пил никаких лекарств. И вот теперь, когда начинался новый счастливый этап его жизни, всё должно закончиться? В 60 лет? За что? Крамаров соглашается на операцию. Он ещё верит, что всё образуется. Что выкарабкается. Как было уже не однажды.

В этот раз – не вышло…