«Вылетала Лилия в бой»: о подвиге Лидии Литвяк в журнале «Авиация и космонавтика»

Кому тяжело сканы читать:

Вылетала Лилия в бой.

Гитлеровский полковник, обладатель трех железных крестов, с тру дом выдавил по-русски: Могу я видеть летчика, с которым вел бой?
Офицеры, сидевшие в землянке, молча, глянули в сторону командира. Тот сказал часовому:
Позови, Кирилл, летчика...
Вскоре у входа в землянку послышался легкий скрип шагов. Глухо пристукнув о бревенчатый косяк ногами и сбив снег, в дверях в следующий миг показался маленький разрумянившийся на морозе голубоглазый летчик. На вид не старше шестнадцати, в лохматых унтах, толстом комбинезоне и меховом шлеме. Летчик некоторое время всматривался в лица и, наконец, отыскав глазами старшего, вытянулся по стойке «смирно»:
Товарищ майор...
Не надо, Литвяк командир устало махнул рукой и, не отрываясь от бумаг, разложенных на столе, кивнул головой куда-то в угол. Неуклюже сдвинув тяжелые унты с места, вошедший летчик слегка повернутся в ту сторону, совсем по-женски изящно отбросил с глаз золотистые колечки волос и от неожиданности замер.
Плотно прижавшись к стене, в форме немецкого летчика сидел незнакомый человек. Холодный, бесстрастный взгляд его ничего не выражал. Он, казалось, не проявлял ни малейшего интереса к про исходящему вокруг.
Смотрите, полковник! Ваш победитель, сказал командир полка. Немец вздрогнул. Звякнули железные кресты высшие фашистские награды. Лицо его удивленно вытянулось.
Мог ли предположить матерый имперский ас, что у великой русской реки найдет свое возмездие и что придет оно от руки этой русской девушки.

В эфире слышались позывные:
Чайка-90, Чайка-90, как слышишь?
Но «Чайка» не отвечала. По расчету горючее на самолете Лилии Литвяк вот- вот должно было кончиться. Невидимо пробежала по людским сердцам тревога.
Чайка-90, как слышишь?
Нет. «Чайка» не слышала.
Выскочив из кабины подбитого самолета, она перезарядила пистолет и бросилась по укатанному ветрами полю на во сток. Автоматные очереди, лай собак до носились из леса. Бежать в меховых унтах с каждым шагом становилось все трудней. Гулко стучала в висках кровь, перед глазами плыли круги. Лиля упала. Оглянувшись, заметила, как сокращается расстояние между нею и немцами. Выстрелила. Чувствуя свое преимущество, фашисты, кажется, собирались взять советского летчика живым и потому пере стали стрелять. Поняв это, Лиля решила драться до последней пули, но в плен не сдаться. Отстреливаясь, она бежала все дальше. Сменила о пистолете вторую обойму. Вот уже единственный патрон остался и в ней. С грустью посмотрела на уходящие краснозвездные штурмовики и вдруг замерла: самолет с выпущенным шасси заходил на поле, где упала ее машина. Девушка подумала, что с ним, очевидно, случилась тоже беда, но «горбач» планировал ровно, устойчиво, будто на знакомом аэродроме. Вот взвился за его хвостом снежный бурун, закружился от винта легким вихрем и, попрыгав по полю, деловито ворча мотором, штурмовик остановился. Не вылезая из самолета, летчик отчаянно замахал руками, закричал что-то сквозь гул. Девушка бросилась навстречу.
Садись, братан! Скорей! На обед опаздываем? услышала Лиля, подбежав ближе. На мгновение она растерялась: куда же садиться? Из кабины на нее глядело смеющееся лицо незнакомца с окладистой цыганской бородой.
На колени давай, змей воздушный! рокотал летчик.
Вскочив на глоскость, едва втиснувшись в кабину, девушка почувствовала, как сильно рванулась машина вперед по снежным ухабам и, просвистев над обезумевшими фашистами, ушла в небо.
Эк тебя, братан, угораздило... энергично и чересчур внушительно укорял бородач притихшего пассажира, к счастью, оказавшегося не очень-то могучим, Гпаша, поди, ждет пождет милого, а жених по полям вперегонки с фрицами носится.
Над самым лилиным ухом плыл густой бас. Она хотела было обернуться и по смотреть на летчика, но тот опять же диковинной фразой призвал «жениха» к порядку, а через минуту дружески извинился.
Не серчай, братан. Сам понимаешь, каюта не люкс.
Штурмовики базировались неподалеку от аэродрома истребителей. Бородач приземлился у соседей и, не выключая мотора, удерживая самолет на тормозах, легонько подкинул плечом из кабины своего пассажира, высадив прямо на летном поле. Потом резко развернулся и так же неожиданно ушел на взлет, как и появился. Лиля не успела даже спросить ни его фамилии, ни имени, только часто потом в воздухе слышала знакомый голос и догадывалась, что в бой идет рядом с тем веселым штурмовиком.
Маленький, прикрой! кричал он на весь эфир, прикрой, братан! Сейчас мы ему, сволочуге, покажем, где раки зимуют.
Несколько позже, когда штурмовик узнал, что там, в поле, из-под самого носа у немцев вывез он девушку, которая сражалась с гитлеровцами до последнего патрона, восторгу его и удивлению не было предела.
Разгромом завершилось окружение фашистской группировки в районе Сталинграда.
В день 25-й годовщины Красной Армии командир полка торжественно зачитал приказ о присвоении сержантам Литвяк и Будановой офицерских званий младших лейтенантов. В тот же вечер девушкам вручили по ордену Красной Звезды. Литвяк доверили командовать звеном истребителей.
О своих успехах Лиля пишет матери и брату 29 февраля 1943 года: «Здравствуйте, дорогие мамочка и Юра! Крепко вас целую и шлю вам Свой горячий привет! Дела у меня идут хорошо. Мне присвоили звание младшего лейтенанта и наградипи орденом Красной Звезды. Чувствую себя отлично. Обо мне не беспокойтесь. Пока. Крепко целую. До свидания Ваша Лиля. Пишите чаще, как живете. Как дела? От вас давно не получала писем уже три месяца».
БАРАНОВ, Соломатин, Каминский, только что вернувшиеся с боевого задания и зарулившие на стоянку, беспокойно оглядывались по сторонам. До самого аэродрома они шли четверкой, но вдруг после роспуска по кругу последний само лет будто сквозь землю провалился. На фронте опасность ждет на каждом шагу и случается всякое, поэтому летчики, не задавая лишних вопросов, не разбирая по обыкновению только что проведенного боя, молчаливо курили, посматривая на часы.
Летит! первым услышал характерный знакомый рокот мотора Алексей Соломатин и облегченно вздохнул.Как по команде, летчики одновременно повернулись в сторону леска, из-за которого показался истребитель.
Богиня «свободной охоты» возвращается с трофеями, прокомментировал Каминский. Николай Баранов молчал Он, кажется, еще не верил, что полет закончен, что волнениям их конец. В глазах недобро сверкнули зеленые огоньки.
Богиня?! прохрипел он. Ей в ступе летать, на метле! Со злостью швырнув догоревший окурок, Баранов напрягся весь, подался крепким корпу сом вперед и закончил: Смотри вон аттракционы без сетки.
Прижавшись к земле и разгоняя скорость, с яркой, издалека заметной на ка поте лилией над ними прошла стремительная машина. Через секунду в тонко рассчитанном месте истребитель резко переломил линию полета и взмыл вверх свечой. В следующее мгновение самолет уже пикировал на группу летчиков, слов но испытывая крепость их нервов, затем опять перешел на кабрирование, закончив вывод полупетлей. Появившись над лесом маленьким крестиком, он на глазах вырос, пролетел благонравно над восторженными аэродромными болельщиками и скрылся из виду.
Баранов глянул искоса на стоявшего рядом Соломатина, удивился, заметив, каким странным взглядом, полным лирической грусти, смотрел он вслед удалившемуся самолету.
Ты это что? Очумел? вывел он Алексея из состояния невесомости.
Радехонек, что летчики в воздухе хулиганят?!
Нет, командир, смущенно ответил летчик, будто застигнутый врас плох. Иной раз душа поет не от мальчишеской лихости. Лилия ведь в этом бою десятый самолет сбила...
Истребитель с крутой глиссадой планирования зашел на посадку, плавно коснулся земли, и Каминский протянул:
Вот это поса-адочка... Ну и богиня...
Тревога и волнения за боевого товарища улеглись. Командир полка Николай Иванович Баранов с минуту еще сохранял выражение озабоченности, недовольства, но как летчик, любуясь чистотой полета, безукоризненной посадкой «бесшабашного пилота, наконец, тоже не выдержап и раскатисто засмеялся:
Что за черт, эта Лилька!
Слегка покачивая плоскостями на неровностях грунта, истребитель подрулил к стоянке, отсчитал винтом последние обороты, затих.
Фаинка! Рисуй на фюзеляж еще звезду! Твою командиршу на Героя представим! не скрывая радости за летчицу, крикнул Баранов механику самолета, и трое русских богатырей, слегка только уставших от боя и непредвиденно го волнения за своенравную свою «сестренку», неторопливо направились к ее машине.
Несколько минут назад эта отважная четверка вышла победительницей в не равном бою с двадцатью девятью само летами противника
Наши войска форсировали Дон и вышли к реке Миус. Используя заранее подготовленные позиции, враг создал сильную оборону. Неоднократные попытки прорвать эту оборону не увенчались успехом. Фронт остановился. «Новая государственная граница Германии нерушимая и неприкосновенная проходит по Миусу», заявил Гитлер. Нагромождением стальных дотов, минных полей и проволочных заграждений лег врытый в землю и ввинченный в камень Миус-фронт. Фашисты стягивали сюда силы из-под Орла, Белгорода, Харькова. Под страхом расстрела гитлеровцы со своих солдат брали подписки, что те не отступят ни шагу назад. Но земля-то была русская!..
Воздушные бои не прекращались. В тот день Лиля несколько раз уходила на боевое задание в составе шестерки. В последнем полете, встретив большую группу «юнкерсов», истребители завязали бой. Со второй атаки Лиля сбила вражескую машину, но в момент выхода она вдруг почувствовала острую боль в ноге. Оглянувшись, увидела, как два «мессершмита» педантично и хладнокровно расстреливают ее в воздухе. В первое мгновение у нее перехватило дыхание. Но стиснув зубы, летчица бросила самолет в вираж. Только снаряды уже успели прошить плоскость, а одним ранило Лилю. На развороте она заметила, что еще четыре «мессера» идут в атаку. Крупные соленые слезы скатились по щеке не то от боли, не то от жгучей ненависти. И тогда, не раздумывая, девушка ринулась в лобовую атаку.
Белая лилия на капоте... Ведь это то, за чем охотятся фашисты! «Мессершмиты» мчатся на огромной скорости на встречу одинокому самолету. 500 метров... 400... 300... Исход боя уже решают нервы. Сдадут, не хватит выдержки, свернешь - и тотчас раскаленным кинжалом в тело вонзятся свинцовые струи. «Мессер», идущий в центре, открыл огонь. Над головой Лили пронеслись легкие дымки его трассы. От ощетинившихся черными стволами машин жутко. Но надо обязательно выдержать в этом бою. Дрогнул строй. Веером рассыпались в стороны худые фюзеляжи с крестами. Тот, что был в центре, заметался, рванул самолет на вертикаль, а через какую-то минуту от злой и короткой пушечной очереди разлетелся вдребезги...
Нелегкой была схватка. Изрешеченный снарядами, с перебитой воздушной системой истребитель Лили Литвяк плохо слушался управления. Он прошел над аэродромом без задорной своей песни, плавно, необычно тихо выполнил круг, осторожно приземлился. Зарулить его на стоянку летчица уже не могла. Доложив, что задание выполнено, она потеряла сознание. Будучи раненной, Лиля пятнадцать минут вела бой с шестеркой «мессершмитов».
Ни один бомбардировщик фашистов не прошел к цели в тот памятный день, в годовщину рождения Ленина,
После гибели Николая Ивановича Баранова летчики яростно рвались в бой, словно и смертью своей командир вселял в них силу и мужество.
Алексей Соломатин был по-прежнему выдержан, внешне спокоен. В короткие минуты встречи с Лилей после боев он успевал сказать многое. Девушка заметила, что в полете Алексей часто наблюдает за ее самолетом, а в бою оказывается рядом, и попросила не уделять ей излишнего внимания. Но когда на земле Лили не было поблизости, командир эскадрильи тщательно осматривал укладку ее парашюта, осторожно забирался в кабину и тихо, будто опасаясь, что кто-то подслушает, просил механика самолета:
Ты, Фаинка, получше проверь мотор...
А как-то после боевого вылета на со провождение он подарил Лиле маленький с узорной ручкой нож, который девушка прицепила к поясу в кожаном чехле и больше никогда с ним не расставалась. В своей кабине Алексей пристроил Лилину фотографию, с которой она улыбалась ему одними глазами.
Знаешь, когда ты одна уходишь в полет и в тебя целятся, хотят убить, мне становится не по себе. Я постоянно чего-то страшусь, сказал он однажды Лиле. Девушка не на шутку рассердилась. Но они больше не возвращались к этому разговору, и волнения Алексея улеглись.
На боевом счету старшего лейтенанта Соломатина было уже семнадцать сбитых самолетов лично и двадцать два в групповых боях. Когда Лиля оставалась в кабине истребителя на земле, ее звонкий голос летел вдогонку уходившему на задание Алексею:
А ну-ка, дай им жизни, Калуга!
Сороковой по счету самолет противника Алексей Соломатин хотел сбить за командира, Николая Ивановича Баранова. На задание он ушел, как обычно, бодрый, уверенный в победе, и с гордостью за своего Алексея Лиля проводила взглядом в полет его стремительную машину.
Тяжело дышит фронтовой эфир. Радио станции командных пунктов и служб наведений, рации танков и самоходок передают донесения, запрашивают обстановку, ищут друг друга и ругаются на всех языках открытым текстом. Среди этого невообразимого хаоса неожиданно умолкли Лешины позывные. Беспокойно застучало сердце девушки. Сквозь крики команд в ее наушниках все громче, все настойчивей врывался и рос какой-то долгий, тревожный стон, будто последняя песня раненой птицы.
И вот над аэродромом появился самолет. Лиля еще ничего не могла различить, но интуитивно почувствовала, что явилось несчастье. Истребитель не горел, не было на нем следов дыма, летел к земле под большим углом, стремительно, красиво. Лишь разрывающий душу бесконечный звук падающей машины на мгновение заполнил все вокруг. И тогда девушка поняла: это была прощальная песня ее друга, который пришел умирать к дому. Она не закрыла глаз, не проронила слезы, не отвернулась.
Гулким эхом прокатился по аэродрому взрыв. Леши не стало…
Выполнив задание, бомбардировщики и сопровождавшая их группа прикрытия подходили к линии фронта. Катя Буданова, летевшая несколько выше и чуть сзади, вдруг увидела три преследующие группу «мессера». Начался бой. От меткой очереди Будановой один фашист загорелся, но два других в тот же миг бросились на ее машину.
...У прифронтового села Новокрасновка на изрытое воронками попе неуверенно на посадку шел самолет. Жители видели, как приземлился он, пробежал не сколько метров и, столкнувшись с препятствием, перевернулся. Летчицу вынес ли из кабины на руках. Ее глаза спокойно смотрели в небо, ветер ласково играл золотистыми волосами, а по щеке медленно катились крупные и горькие слезы. Ни слова не проронила Катя. Израненная она молча прощалась с жизнью, слушая в последний раз, как шумят вековые дубы.
В следующий полет на сопровождение бомбардировщиков ушла Лиля. Прикрывая группу «ПЕ-2» в паре с командиром полка Голышевым, она внимательно сле дила за пространством. Бомбардировщики подходили к цели. Сбросив груз на вражеские укрепления, они уже взяли курс на свой аэродром. Тогда-то летчица и обнаружила большую группу «мессершмитов», которые старались незаметно атаковать их со стороны солнца. В завязавшемся бою девушка сбила «мессера», пытавшегося сразить машину ее ведуще го, но в этот миг раздался скрежет металла и вспыхнула ее кабина.
Раскрыв замок привязных ремней, Ли ля попыталась выбраться из самолета через борт и не смогла: встречный по ток воздуха вдавил в сиденье. Перед глазами вращалась земля. Красные языки пламени, обжигая руки, подбирались к лицу. Поняв, что с секунды на секунду истребитель может взорваться, а оста вить кабину не хватает сил, девушка энергично толкнула ручку управления от себя. Точно катапультой ее выбросило из самолета. Секунда... Пять... Десять... Двадцать... Парашют Лиля не торопилась открывать: знала, что гитлеровцы расстреляют ее в воздухе.
Наблюдавшие за боем пехотинцы при крыли огнем ее приземление. Все были восхищены, узнав, что бесстрашным летчиком оказалась девушка.
В этом бою смертью храбрых погиб полковник Голышев Иван Васильевич, но наши бомбардировщики выполнили бое вое задание. К ним не прорвался ни один фашист.
Литвяк диктовала сидящему рядом на плоскости адъютанту эскадрильи письмо: «Здравствуй, дорогая мамочка! Шлю тебе горячий привет и самые лучшие по желания,
Все-все: и луга, и изредка встречающиеся здесь леса напоминают мне родные подмосковные места, где я выросла, где провела немало счастливых дней. Давно отвыкла от шума московских улиц, от грохота ее трамваев и снующих авто. Боевая жизнь поглотила всецело. Мне трудно урвать минуту, чтобы вам написать письмо и сообщить, что жива и здорова, что люблю на свете больше всего свою Родину и тебя, моя дорогая.
Я горю желанием как можно быстрее изгнать с нашей земли фашистских гадов, чтобы снова зажить счастливой, спокойной жизнью, чтобы вернуться к тебе, рассказать обо всем, что я пережила, что перечувствовала за дни, которые мы не бы ли с тобой вместе. Ну, а пока до свидания. Твоя Лиля.
Мамочка, это писал адъютант во время моего дежурства.
Крепко целую. Привет Андрею Петровичу.
28.7.43 г.

Памятник Лилии (Лидии) Литвяк открыт 1-го сентября 1977 года в центральном сквере города, у здания школы № 1 по улице В.И. Ленина. На постаменте высечены пятнадцать звёзд – число сбитых героиней вражеских самолётов и надпись: «Лилии Литвяк – отважной лётчице 73 гвардейского истребительского авиаполка».
Сверху установлен фрагмент кабины самолёта со скульптурным портретом славной лётчицы 73-го гвардейского истребительного авиаполка 8-й воздушной армии.
Сооружён памятник по инициативе отряда РВС (разведчиков военной славы) и его руководителя Валентины Ивановны Ващенко, на протяжении многих лет занимавшихся поиском места гибели Лилии Литвяк и нашедших его.

Лилия Владимировна Литвяк летчица, старший лейтенант, командир звена истребителей 73-го гвардейского истребительного авиаполка 8-й Гвардейской Воздушной армии. Погибла в неравном бою с фашистскими истребителями 1 августа 1943 г. на подступах к г. Красный Луч в период освобождения Донбасса. Указом Президиума ВС СССР от 05.05.1990 г. ей присвоено посмертно звание Героя Советского Союза (по ходатайству РВС СШ №1 и лично Ващенко В.И.).