Две встречи с Гундаревой

Мой сюжет, очень вкратце, таков: знаменитая певица приезжает на гастроли в Ростов и вдруг решает сбежать, от менеджеров, от поклонников, от славы. Знакомится со случайным парнем. Который живет сам по себе, и даже не знает, что перед ним звезда. В общем, быстрый и яркий роман на фоне Дона.

Актрису на роль сбежавшей звезды искали долго. Нужна была знаменитая, в возрасте, очень яркая. Кто-то из актрис быстро отказывался: малоизвестный (тогда) режиссер и вообще никому не известный сценарист. Да, это был мой самый первый сценарий. А кто-то был готов, но не подходил: не тот темперамент. Вдруг Серебренников звонит и торжественно сообщает: «Будет Гундарева!». Я принял это за шутку. Гундарева? Нет, невозможно. Она была для меня богиней. Гундарева! Сладкая женщина, гражданка Никанорова, подружка Труффальдино из Бергамо. И особо любимая моя роль — жена Бузыкина из «Осеннего марафона» — очень сильная и очень несчастная.

Но Гундарева действительно согласилась участвовать. Первым делом она прочитала сценарий и сказала: «Давайте сюда автора! Мне надо с ним поговорить». Звучало угрожающе.

Мне дали ее номер телефона. Я дико боялся звонить. Ожидал, что она скажет: «Молодой человек, с чего вы взяли, что умеете писать сценарии? Идите, гуляйте, а мне напишет роль настоящий сценарист».

Набрал потной рукой. Услышал ее голос. Робко так говорю: «Здравствуйте, Наталья Георгиевна, это вот Алексей, который…» — «А! Я поняла. Леша, спасибо, что позвонили. Давайте встретимся, надо немножко доработать, вы не против?»

Силы небесные. Гундарева, великая Гундарева спрашивала меня, не против ли я… Да я был готов ей туфли чистить, мыть посуду, выносить мусор.

И мы встретились. Она тогда уже сильно похудела, очевидно вследствие болезни, которая ее и доконала. Той, пышной и круглоликой Гундаревой уже не было. Не было «сладкой женщины». Но вся сила, вся актерская страсть никуда не делись. И был этот голос, мощный и нежный одновременно. Гундарева сходу взяла меня в оборот: «Так, ну давайте разберем…» И достала сценарий, в своих пометках. Она говорила, я быстро записывал. Она объясняла мне, сценаристу, какой должна быть ее героиня. И почему вот этот поступок она может сделать, а вот этот никак не может. Только часто спрашивала: «Вы не возражаете?» (Почему-то я не возражал.) При этом пристально смотрела мне в глаза. И если замечала мимолетное сомнение, говорила, причем очень ласково: «Леша, ну поверьте мне, я же это все чувствую нутром. Я ведь как животное».

Короче, примерно за час у нас родилась совсем другая героиня. Ну почти другая. Да, оставалась певица и звезда, да, она встречала случайного парня, да, любовь… Но вся эта любовь уже возникала иначе. И бегство героини тоже было сделано внятно: не спятившая бабенка, а уставшая, изможденная женщина. Которая давно ищет любви.

Нет, я не думаю, что Гундарева переписывала свою роль, потому что чувствовала: она последняя. Просто я знаю, что она всегда так работала. Много позже мне говорили, что тогда она уже очень неважно себя чувствовала, но я этого не замечал. Она схватила меня и закружила — своим обаянием, мудростью, силой. «Я ведь как животное».

А потом я увидел ее уже на съемочной площадке. Но там общение было мимолетным. Наталья Георгиевна работала, ей было не до трепа. Помню, как после очередного дубля она начала озираться: «Где гример? Мне надо поправить грим!» А девушка-гример куда-то исчезла. Гундарева сделала властный жест: «Быстро найти!». Привели гримершу. Наталья Георгиевна жестко сказала: «Вы всегда должны быть рядом. Мы работаем, понимаете? Вы можете понадобиться в любую секунду!»

Она была актриса до последнего кадра, до последнего вздоха. Большой, настоящей русской актрисой.

А что касается предзнаменований… Та серия с Гундаревой имела отдельное название. Придумал его я, и мне до сих пор кажется: если бы я назвал фильм иначе, может, Наталья Георгиевна прожила бы дольше. Нет, конечно, это бред и суеверия, но все же. Ведь ей было всего 56. Она бы столько еще сыграла, наша великая сладкая женщина.

Серия называлась «Ее последняя любовь».