Рождение рая: как американское болото превратили в мечту миллионов

Респектабельные семьи с детьми прямиком из своего среднего класса где-нибудь в Иллинойсе оказываются в сказочных декорациях невероятных тематических парков вроде Walt Disney World, а на борту белоснежных яхт в роскошных маринах загорают жены, дочери и просто возлюбленные олигархов и чиновников из холодных северных стран. Но еще сто лет назад этот штат, особенно южная его часть, представлял собой практически непригодное место для жизни. Непроходимые болота, заросшие меч-травой, проголодавшиеся аллигаторы, безжалостные москиты и прочие сомнительные удовольствия шокировали первопроходцев, прозвавших эту землю «худшим местом на земле». Превращение последнего «белого пятна» на карте США в объект всеобщего вожделения выглядит чудом. Вот как оно случилось.

Карта испанской Флориды, 1584 год.

Здесь пытались найти приют бежавшие с родины французские протестанты-гугеноты, но испанцы-католики не оценили такого соседства. Впрочем, и сами они ничего толкового с этой территорией сделать не смогли, в итоге продав ее в 1821 году за $5 млн Соединенным Штатам. Десятилетия спустя эта инвестиция выглядела пустой тратой денег: практически все население штата продолжало жить на его крайнем севере, вдоль узкой полоски на границе с Джорджией, а на юг, особенно за огромное, но мелкое озеро Окичоби рисковали забраться лишь единицы из самых отчаянных смельчаков. Вынужденно это делали американские солдаты, пытавшиеся покорить индейцев-семинолов. Сейчас это племя является респектабельным владельцем ресторанов, гостиниц и казино сети Hard Rock по всему миру, а в первой половине XIX века семинолы были злейшим врагом федерального правительства, упорно, даже ожесточенно ему сопротивлявшимся.
Во время последней своей войны с США эти индейцы ушли как раз в Эверглейдс, и болото, включая его уникальную экосистему, стало их надежным союзником. Американские солдаты сотнями гибли не только (и не столько) от семинольского оружия. Их убивали аллигаторы, они заражались лихорадкой после укусов москитов, меч-трава своими острыми листьями резала их тела, и гангрена становилась частым исходом.

«Бесплодная», «бесполезная», «отвратительная», «богом забытая», «дьявольская» — такой Южная Флорида воспринималась современниками до самого конца XIX века. В то время заболоченные земли Эверглейдс начинались в центре полуострова, в районе современного города Орландо, сейчас крупнейшего во внутренней части штата. Отсюда река Киссимми текла в озеро Окичоби. В сезон паводков этот огромный, но мелководный водоем переполняется и извергает из себя медленный, но чрезвычайно широкий (до 100 километров) поток, направляющийся во Флоридский залив на юге штата. По пути он затапливает огромные территории, прерию, поросшую кладиумом, меч-травой, чьи острые листья доставляли столько неприятностей американским солдатам еще во время семинольских войн.

Люди и другие животные с нежной кожей жить здесь не могли, зато аллигаторы чувствовали себя как дома. Любой сколь-нибудь реальный проект освоения этой территории должен был решить один главный вопрос: как избавиться от излишков воды?

"Миллионы были потрачены на приобретение этого бесплодного, болотистого и бесполезного полуострова."

Первые практические шаги по осушению Южной Флориды были предприняты еще в 1880-е годы. В 1881-м девелопер из Пенсильвании Хэмилтон Дисстон купил за $1 млн 16 тыс. кв. км заболоченных флоридских земель. Вскоре его компания начала строительство каналов рядом с городком Сент-Клауд. Уровень понимания эффективной мелиорации был еще невысок: во время паводков эти каналы переполнялись и переставали справляться со своей задачей. К тому же государственное агентство, созданное для участия в проекте, обанкротилось. Первый блин в конце концов вышел влажным комом, но свою пользу он все же принес. На Флориду обратили внимание, в том числе и состоятельные бизнесмены. В 1883 году нефтяной магнат Генри Флаглер, партнер Джона Д. Рокфеллера по компании Standard Oil, провел зиму в Сент-Огастине, старейшем из сейчас существующих городов США, расположенном в северной части восточного побережья штата, и был немало впечатлен. Вместо привычных для этого времени года сугробов он фактически оказался посреди комфортного лета и тропических красот.

Миллионеру так понравилось, что ему немедленно пришла в голову идея превратить Флориду в курорт для утомленных зимними холодами богачей. Природа и климат его устраивали, но штату все же не хватало двух вещей: приличных гостиниц и транспорта. Флаглер принялся скупать уже существовавшие во Флориде железные дороги, объединять их в сеть, строить новые участки, а вдоль дороги сооружать роскошные отели. В 1896 году поезда пришли в небольшую деревушку на берегу залива Бискейн. Все 300 ее жителей были настолько воодушевлены этим фактом, что через три месяца проголосовали за превращение своего населенного пункта в город.

Сейчас в агломерации Майами обитают 5,5 млн человек, но начиналось все с железнодорожной станции и рекламного слогана, придуманного для Майами Флаглером: Magic City («Волшебный город»).
Строить железные дороги и создавать первые курорты на восточном побережье было относительно просто. В глубине же территории штата продолжал господствовать все тот же враг — вода, много, очень много воды. В самом начале XX века губернатор Флориды Наполеон Бонапарт (да, это его реальные имена) Бровард сделал осушение болот штата одним из ключевых своих предвыборных обещаний. Эти работы действительно начались, хотя их масштаб и не принял в те годы нужного размаха. Параллельно власти штата, трезво оценив перспективы туристической индустрии, принялись возить во Флориду журналистов со всех концов страны в промотуры. Реклама сработала — о будущей всеамериканской здравнице узнали. Вот только эффект это произвело своеобразный.

В 1920-е годы совершенно неожиданно для многих флоридская земля оказалась товаром ажиотажного спроса. В штате появились десятки девелоперских компаний, рассказывавших своим клиентам о феноменальных успехах правительства по осушению Эверглейдс. Всем желающим (уже не только миллионерам) по доступной цене предлагались земельные участки с бесконечным летом в качестве бесплатного бонуса. Это было десятилетие процветания для страны, деньги у людей водились, и многие из них поддались соблазну поверить обещанному.

Вначале все выглядело действительно так, как будто Флорида наконец-то вытянула свой счастливый билет. Население Майами многократно увеличилось: в 1920-е годы город получил роскошную застройку в стиле ар-деко, и сейчас являющуюся главным архитектурным достоянием мегаполиса. Похожими темпами росли и другие населенные пункты, а многие из них в принципе строились с нуля. Участки (пустые и уже с домами) продавались и покупались десятками тысяч, все больше людей приезжало во Флориду — на зиму и на ПМЖ. Будущее казалось безоблачным, но в 1926 году на этом горизонте в буквальном смысле появились тучи.

Практически каждый год Флорида попадает в новостные сводки из-за очередного урагана, на пути которого она оказывается. Так происходит сейчас, но ураганы случались и раньше. Роковым для штата стало аномальное отсутствие мощных штормов на протяжении целых 20 лет. К началу 1920-х, когда во Флориде разгорелся бум на рынке недвижимости, о последнем суровом урагане 1906 года уже многие забыли, тем более что за это время туда переехали десятки тысяч людей, в принципе не подозревавших об угрозе такой природной стихии.

Застройщики, поддавшись соблазну легких денег, сооружали дома из самых простых материалов. Скорость строительства и его дешевизна были их основным принципом работы, ведь спрос (по крайней мере так казалось) мог проглотить любое предложение. Но в 1926 году из Атлантики пришел тропический циклон, которого не ждали, к которому не готовились, который стал для всех шоком.

В те годы имена собственные такой стихии еще не давали, и потому в историю она вошла как «Великий майамский ураган». Сильнее всего пострадал как раз главный город Флориды. По меньшей мере 25 тыс. человек остались без крова, число жертв превысило 150. Еще четыре сотни погибших насчитали в других районах штата. Были разрушены не только тысячи свежепостроенных домиков из фанеры, в которые американцы из северных штатов инвестировали свои накопления. Пострадали даже капитальные здания роскошных отелей времен первой волны Генри Флаглера, например Royal Palm Hotel в Майами, который так и не смогли восстановить. Общий ущерб оценили в $100 млн, колоссальную по тем временам сумму.

А всего через два года после «Великого майамского» ураган «Окичоби» нанес светлому будущему Флориды второй, еще более мощный удар. «Окичоби» стал первым зарегистрированным тропическим циклоном 5-й категории, пришедшим на континентальную территорию США, и штат он не пожалел. Во Флориде погибло как минимум 2,5 тыс. человек. Бо́льшая часть из них утонули после прорыва дамбы на озере Окичоби, которое и дало имя циклону. Кроме жертв и разрушений, у него было еще одно, более глобальное последствие: он фактически уничтожил репутацию Флориды как райского места для жизни и вложения «трудового доллара».

В 1928-м всем стало ясно, что бум на рынке местной недвижимости оказался спекулятивным пузырем. Два подряд урагана убедительно продемонстрировали, что предпринятые меры по осушению Эверглейдс, по «укрощению воды» оказались неэффективными: десятки тысяч участков, многие из которых уже имели хозяев, вновь затапливались. Жить там было нельзя, землю переоценили. Спрос упал, а инвесторы бежали, многие из них потеряли все свои накопления. Биржевой крах 1929 года и последовавшая за ним Великая депрессия, а затем и Вторая мировая война на полтора десятилетия похоронили все надежды штата на процветание.

Но своего счастливого часа Флорида все же дождалась, когда за дело взялось государство. В конце концов ее курортный потенциал был неоспорим, но частная инициатива даже в США не смогла справиться с таким масштабным инфраструктурным проектом, каким в итоге оказалось осушение южной части штата. В 1948 году Конгресс США одобрил финансирование «Проекта по контролю наводнений в Центральной и Южной Флориде». Документ подразумевал создание крупной мелиорационной системы, которая бы не только осушила часть болот Эверглейдс, но и гарантировала предотвращение катастрофических наводнений, а также выдерживала бы аномальную нагрузку во время стихийных бедствий.

Начиная с конца 1940-х годов и до начала 1960-х силами армейских строительных подразделений во Флориде была сооружены дамбы, насосные станции и целая сеть из полутора тысяч километров каналов, с помощью которых примерно половина Эверглейдс была надежно осушена. Часть этих земель ввели в сельскохозяйственный оборот, часть была отдана под застройку. Мелиорация быстро доказала свою эффективность, и в штат вновь — только уже миллионами — принялись переезжать люди. За 20 лет после окончания Второй мировой войны площадь городской застройки в Южной Флориде выросла в четыре раза.

Результатом стало превращение Флориды в третий по количеству населения штат США — удивительная трансформация, занявшая по историческим меркам мгновение. На месте топких болот были построены целые города, где кто-то проводит остатки дней на пенсии, а кто-то лишь зимует. Из последнего американского фронтира Флорида стала вечно кипящим жизнью плавильным котлом, где мультикультурность и либерализм мегаполисов поразительным образом соседствуют с консервативностью белых «пенсионерских» пригородов. Константой остались лишь ураганы, и даже аллигаторы из прямой и явной угрозы превратились лишь в экзотику, которой развлекают проплывающих по остаткам Эверглейдс на лодках туристов.