Чудо на Неве

Пассажирские лайнеры «Ту-124» тогда еще только-только стали выпускаться, и этот был одним из новеньких, можно сказать – с иголочки. На таких и опаснее летать, поскольку они еще не до конца изучены пилотами: всякого можно ждать подвоха. Командир корабля тоже, можно сказать, оказался «новеньким»: Виктору Яковлевичу Мостовому исполнилось 27 лет. Но по своим профессиональным навыкам он выделялся среди других.

Итак, в 8:55 утра 21 августа 1963 года самолет компании «Аэрофлот» вылетел из таллиннского аэропорта Юлемисте и взял курс на Москву. Но уже через несколько минут после взлета поступило тревожное сообщение: переднюю опору шасси заклинило в полуубранном положении. В авиации это одна из главных бед. Хорошо помню, как такое случилось, когда я летел в Барнаул, как ходили нервные стюардессы, как много раз, кружась в небе над Москвой, летчики пытались выбросить шасси и убрать его снова, и какой был глубочайший вздох облегчения, когда с очередной попытки оно всё-таки встало на место.

А если этого не происходит, пилотам приходится вырабатывать всё горючее, чтобы оно не взорвалось при аварии, и пытаться осторожно посадить самолет «на брюхо». А это трудно, и очень часто оборачивается катастрофой.

Мостовой получил с земли указание лететь обратно в Таллинн, но подлетев к аэропорту Юлемисте, пилоты обнаружили, что он укутан туманом. Новый приказ гласил: лететь на ленинградский аэропорт Пулково и там садиться на грунтовку. Покружив над Юлемисте, неисправный «Ту» выронил на взлетную полосу шаровой болт и полетел к городу на Неве.

Пассажирам было объявлено, что по техническим причинам придется сначала приземлиться в Пулково, а затем пересесть на другой борт и продолжить прерванный полет. Воплощенным ангелом стала в эти мгновения стюардесса Шурочка Александрова. Она вела себя так, будто это даже забавно – сначала побывать на Шоссейной, как тогда назывался аэропорт в Пулково, а потом лететь в Москву, что ничего страшного не происходит, да и самолет суперсовременный, чего бояться!

Члены экипажа не оставляли попыток устранить поломку. Пробив фюзеляж, они с помощью шеста пробовали привести шасси в чувства, но всё тщетно.

Тем временем на Шоссейной готовились со всей ответственностью и пониманием, что ситуация близка к критической. Пожарные, врачи, медперсонал, множество машин «Скорой помощи».

В 11 часов лайнер завис над северной столицей. Теперь предстояло на полукилометровой высоте выработать всё горючее без остатка. Сделали восемь кругов. Можно было садиться. Но тут бортмеханик признался командиру, что залил в баки лишнюю тонну горючего и садиться нельзя. Пошли на девятый круг, но на нем лишняя тонна иссякла, и стало очевидно, что до Пулкова не дотянуть. Сначала заглох один двигатель, за ним второй.

Теперь ситуация из критической стала и вовсе катастрофической. Оставалось либо упасть на город там, где не самые густонаселенные кварталы, либо совершить посадку на широкую гладь Невы.

Сесть на поверхность океана и избежать гибели почти невозможно. Выдающийся современный летчик-испытатель гражданских самолетов Юрий Михайлович Сытник авторитетно объяснял мне, что в таких случаях пилот должен чувствовать летучую машину как свое собственное тело. Сначала нужно подлететь к воде со слегка задранным носом самолета и дождаться, когда самолет коснется воды хвостом. После этого надо плавно опускать нос, следя за тем, чтобы моторы не касались водной поверхности. Одно неловкое движение – и самолет нырнет резко носом, зароется в воду и разорвется на куски. А теперь представим, что надо садиться не на морскую или океанскую обширную гладь, а на реку. Да еще и в черте города, где эту реку сплошь пересекают мосты!

До 21 августа 1963 года мировая авиация знала лишь один случай удачного приводнения пассажирского самолета. 16 октября 1956 года американский «Боинг-377» благополучно сел на поверхность Тихого океана, пилоты сумели сохранить жизни и себе, и всем 24 пассажирам.

Больше такого не случалось. Всем остальным пассажирским самолетам, совершавшим посадки на воду, была уготована самая печальная участь. И все знали об этом. Но делать нечего, и с земли пришло согласие на то, чтобы, пролетев над градом святого Петра, летчики садились прямо на Неву. Независимо от финала, жертвами могли стать лишь пассажиры и экипаж, а также те, кто оказался бы на мостах или на каких-либо плавсредствах.

Мостовой повел себя самым решительным образом. Он приказал всему экипажу – Чечневу, Царёву, Пермину, Смирнову и Александровой – находиться при пассажирах и следить, дабы не возникла паника, отвлекать людей разговорами и держаться как можно спокойнее и бодрее. Сам же командир корабля заперся в пилотской кабине и взял всю дальнейшую ответственность на себя. Оставалось надеяться только на его мастерство, удачу и – на Господа Бога!

Лишенный работы двигателей лайнер, быстро снижаясь, планировал над северной столицей. Показался Литейный мост. Над ним пролетели на высоте 90 метров. Оставались считанные секунды – гибель или спасение? Над Большеохтинским мостом высота была уже 30 метров. Следующий – мост Александра Невского, он тогда еще только строился. Над ним пролетели уже на высоте 4 метров. Рабочие в ужасе прыгали с лесов в реку.

Впереди остался только железнодорожный Финляндский мост, и теперь главная задача – не врезаться в него. Управляемый Виктором Мостовым «Ту-124» коснулся хвостом Невы, затем лег на воду, немного нырнул носом, но не зарылся в воду, а выпрямился и замер всего в 200 метрах от ж/д моста. Учитывая скорость, еще секунда — и самолет врезался бы в опору.

Спасены! 27-летний летчик проделал ювелирную работу и посадил самолет так бережно, что ни один из пассажиров и членов экипажа не пострадал. Он пролетел над мостами и не врезался ни в один из них, не случайно имея такую фамилию – Мостовой!

Рассказывает Юрий Туйск:
«Попиваю я чай спокойно (у себя в квартире на пр. Шаумяна – ред.) и вдруг слышу издалека шум винтов, быстро нарастающий, и буквально через несколько секунд, прямо над моим домом пронесся самолет, как мне тогда показалось, ИЛ-14. Прошел он на высоте метров 30-40 и буквально оглушил. Поскольку я уже тогда очень любил авиацию и много чего о ней знал, подумал: странно, ведь самолетам запрещено пролетать над городом на такой высоте? Значит, есть в этом всем какая-то тайна? может, кино снимают, или еще чего?

...Я вышел во двор и вижу – народ бежит по Гранитной улице к Неве. Ну, я, естественно, поддался чувству стадности и понесся следом. Выбегаю к набережной и... глазам своим не поверил! На Неве плавал пассажирский самолет Ту-124. Причем, не просто плавал – его тащил к берегу маленький буксир. Дальше – больше: буксир этот самолет каким-то ловким образом подвел к плотам, которые в том месте, у набережной постоянно находились, и завел крылом на эти самые плоты. Открылась дверца и из нее на плоты стали выходить пассажиры самолета. И тогда я понял, что надо срочно бежать за фотоаппаратом, потому что такое событие нужно обязательно запечатлеть на пленку. А поскольку я был старым фотолюбителем, аппарат у меня дома всегда наготове, с заряженной пленкой...»

В кино часто в таких случаях герой обнаруживает на своей голове седые волосы. Но все члены экипажа вспоминали, что когда они ворвались в кабину пилотов, то увидели: Виктор Яковлевич заметно поседел.

Теперь самолет плыл не по небу, а по реке. В фюзеляже осталась пробоина после того, как пытались через эту дыру восстановить работу шасси. Теперь сквозь эту пробоину началась течь. По сему поводу волнения оказались недолгими: спасатели подоспели вовремя. Мимо проходил паровой буксир 1898 года постройки с командой из четырех человек.

Его капитан Юрий Поршин со словами: «Гляньте, второй Чкалов объявился!» – подвел свое судно к самолету. Летчики разбили колпак кабины и зацепили трос за штурвалы буксира. Затем самолет подтянули к причалу у завода «Северный пресс», где вдоль берега стояли плоты. Крыло самолета положили на них, получились сходни, по которым можно было теперь вывести пассажиров и экипаж. Вынесли двух детей, затем, выходя через верхний люк, стали покидать горемычное воздушное судно остальные пассажиры. Никакой паники.

Прохожие, а также рабочие «Северного пресса» и других соседних заводов приветствовали чудом спасшихся людей криками «Ура!» Когда последним ступил на берег экипаж, летчикам и бортпроводнице рукоплескали. Но тут же из Пулкова примчался вертолет, и сидевший в нем строгий начальник велел всему экипажу взойти на борт вертолета вместе с полетными документами. Лишь молодой стюард остался охранять багаж. Некоторое время пассажиры оставались на берегу, покуда за ними не приехал автобус «ПАЗ», который отвез их на Шоссейную. Оттуда всех отправили в Таллинн.

Через девять лет, 17 июля 1972 года, самолет «Ту-134», выполнявший испытательные полеты, после отказа двух двигателей совершит посадку на водную поверхность Канала имени Москвы. Никто из членов экипажа не пострадает, а пассажиров на борту не окажется. Четвертый и пятый случаи счастливого приводнения произойдут один за другим 16 января и 7 февраля 2009 года.
Сначала, столкнувшись со стаей диких гусей, вынужден будет сесть на поверхность Гудзона американский аэробус «А-320», затем неподалеку от австралийского города Дарвин сядет на гладь океана точно такой же лайнер «А-320». Итого, вместе с «Боингом», севшим на воду в Тихом океане в 1956 году, и нашим «Ту-124» на Неве – всего пять счастливых приводнений. Но то, которое произошло 21 августа 1963 года, самое невероятное. Настоящее чудо!