"Учитель успеха" в тайге. Часть 6. И я понимаю, что это не медведь, но ср@ть остановиться не могу!

Неподалеку стояла наша изба, на которой недавно побывал мишка, вырвал из стены столик, немного подломал нары. Куда девалась моя обычная уверенность, с которой я шел на полайки по птице?! Я вдруг стал эдаким непонимашкой, которому все надо подсказывать.

Зато включился Юра, говорит мне: «Снимай дождевик». Я отвечаю: «Зачем»? Очевидно же, что дождевики сильно шуршат. Дальше Юра подсказывает: «Скатывай голенища сапог»? Я уточняю: «Тоже нужно»? Юра говорит, мол, да, они из нейлона, тоже шуршать будут при подходе к зверю. Спрашиваю Юру: «Будем добывать»?! Юра отвечает, мол, куда деваться, недалеко изба, он нам житья не даст, если уже повадился приходить. И пошел первым, а я как телок на веревочке поплелся за ним.

Я сильно испугался в этой ситуации. Живых медведей в дикой природе никогда не видел, тем более как их добывают. Юра пару раз видел добытых медведей, помогал снимать шкуру с одного. Но чтобы самому добывать, такого и с Юрой не было. У нас с собой только ружья, карабинов нету. Если промажешь, шанса на второй выстрел может не оказаться. Это хорошо, что нас еще двое. Но все равно было страшно. Слышал кучу историй, как даже опытных охотников задирали медведи в тайге. За неимением собственного опыта привожу историю знакомого охотника о встрече с медведем-шатуном на зимовье.

Крадемся, выходим на реку и видим, что посреди реки стоит здоровый … лось – бык, а за ним на той стороне реки матка и телок. На этой стороне лают собаки и не дают лосям переправиться. Вот бык рычал на собак, этот звук по неопытности мы и приняли за медведя. Мы облегченно выдохнули.

Рыжая сучка – азартная до соболя и птицы – по зверю не очень активная. Немного полаяв, развернулась и пошла в нашу сторону. А мы стояли в кустах, притаились. Собака подошла к нам, остановилась, и видит Юрин жест пальцами, мол, возвращайся назад, продолжай. Соответствующей собачьей команды «усь-усь» мы тогда не знали. Но рыжей было достаточно и жеста, она чуть ли не мордой кивнула нам, развернулась, подбежала к лосю и продолжила лаять.

Но меня эти остановки напрягали, казались ненужной затяжкой времени, отдаляли время прихода на зимовье. Да и Юра обычно не настаивал, вот мы и обходились почти без перекусов на переходах. И тут казалось, что проще до зимовья дотянуть, мол, мы на финишной прямой. Это было заблуждение, мы впервые проходили данный путик в этом направлении и еще не столкнулись, что конца и края нет этой прямой. А искать сушину, разжигать костер, топить снег было лень, да еще манили широкие нары в большой, новой и комфортной избе.

Посидев пару-тройку минут на рюкзаках, идем дальше. Юра уже чуть ли не ползет, опять заводит речь о чае. А я настаиваю, мол, если раньше не стали чаевничать, то сейчас мы еще ближе к зимовью, надо дотерпеть. Юра нехотя согласился, но попросил меня идти первым, чтобы он шел по моему следу. В какой то момент поймал себя на полубессознательной догадке, что мне нравилось ощущать превосходство над Юрой в тот момент, мол, человек раскис, не хочет проявить волю, собрать последние силы в кулак. Надо показать ему пример. Короче, еле-еле мы дошли до зимовья, Юра, наверное, вообще последний час шел как в тумане.

Снимаем рюкзаки у зимовья и тут до нас откуда то издалека доносится лай собак – скорее всего загнали соболя. И куда только девалась моя усталость? Юра остается готовить ужин, а я иду на полайку. Перешел через реку, случайно напал на след собак, какое-то время решил пойти по следу, чтобы не зависеть от еле различимого лая – звук из-за сопок может слабеть даже по мере приближения к собакам.

Но вот слышу собак отчетливо, бросаю петляющий след и иду напрямик на лай. Подхожу и вижу остаток старого дерева со стволом, как бы обломанным на высоте примерно 3 этажа жилого дома, а ниже, на уровне 2го этажа дупло, из которого то появляется морда соболя, то исчезает. Еще подумал, что слишком близкое расстояние до соболя, можно повредить шкурку. Надо что-то придумывать. Но соболь не дал мне времени на размышление. Он до половины тела высунулся из дупла и вызвал у меня страх, что может прыгнуть на снег и попытаться скрыться – вон какой крупный, сил много, может по такому снегу и от собак уйти. Но зверек тут же залез назад в дупло, только морда торчит. И я по неопытности совершаю ошибку – делаю пару шагов назад и с очень близкого расстояния стреляю по соболю дробью.

Кот падает в дупло, нужно его оттуда доставать. Ставлю к стволу соседнего дерева ружье, достаю топор и начинаю прорубать в дереве отверстие, чтобы из полого ствола достать добытого зверька. Полчаса примерно заняла у меня эта работа, т.к. дерево было толстое, мороз приличный, топор иногда просто отскакивал от ствола.

Достал соболя и пошел в обратный путь – в одной руке соболь, в другой посох на всякий случай, чтобы не покатиться на сопках. Иду, а внутри такое ощущение самодовольства, мол, «папа может», добытчик идет – вначале довел Юру на избу, потом несмотря на усталость пошел за соболем, добыл его выстрелом чуть ли не в упор, да еще каким то чудом не повредил шкурку, а соболь крупный, матерый.

Дошел до избы, время полночь. Зимовье натоплено, пока переоделся в сухое, развесил сушиться влажные вещи, уже и ужин готов. Хлопнули с Юрой по рюмахе, чтобы тело успело хоть немного расслабиться за ночь. Больше рюмки себе не позволяли, иначе при такой усталости развезет так, что не получится даже почитать немного, сразу вырубимся. Поели плотно, попили чай, завалились каждый на свои нары (на некоторых избах нары были одни и приходилось спать валетом, а тут двое широких нар), почитали немного и заснули. На этом зимовье мы всегда отдыхали день – восстанавливали силы, читали, занимались мелкими хозделами – соболя ободрать и высушить, подшить вещи, еще что-нибудь.

Утром сел я обдирать добытого вчера кота. И тут вижу, что чуда не случилось и мой выстрел чуть ли не в упор не прошел бесследно – половина правой груди и шеи соболя отсутствует. Это не маленькая дырочка от дробинки, которую легко зашиваешь и ее не видно. Такое повреждение просто так не зашить, шкурка уйдет в лучшем случае за полцены, а это был чуть ли не самый крупный и красивый соболь, которого мы добыли за весь сезон – достаточно темный и с сединой, что очень ценится.

Ну, думаю, лошара я, «папа смог», обосрамился по полной – изводил понапрасну напарника, хотя простой перерыв на чай помог бы дойти до зимовья без надрыва, потом испортил шкурку очень крупного и красивого соболя, - прямо настоящий вредитель. Это был очень болезненный удар мордой об стол моему самолюбию. Хотя после 10 лет бизнес-тренерства в школе успеха, где понтоваться входило в мои профессиональные обязанности, таких ударов для приведения меня в чувство понадобилось очень много.

Вообще, это желание делать все по плану, городская и тренинговая привычка к тайм-менеджменту очень сильно мешала в тайге. Это в городе ты можешь планировать, а в дикой природе ты вынужден подстраиваться под Енисей, под ветер, под снег, под температуру, - одним словом, под кучу незапланированных обстоятельств. И если быстро на это не перестроиться, то можно распсиховаться вплоть до истерики. Был у нас один очень яркий случай, когда все сильно пошло не по плану и вместо перехода с избы на избу за 8 часов, ну ладно, за 10 часов, ну хрен с ним, за 12 часов мы шли… почти сутки – 23 часа. Вот это был реально п…зд…ц. Но об этом в следующем посте.

(продолжение следует)