Как СССР помог Японии победить смертельный вирус

На кадрах японской кинохроники 1961 года – длинные очереди к пунктам вакцинации. Женщины с взволнованными лицами держат на руках младенцев, дети постарше стоят рядом с родителями, сотрудники медпунктов записывают всех, получивших вакцину. Ее не вкалывают, а принимают внутрь: дети глотают лекарство с ложечек. Теперь они не заболеют полиомиелитом – опасным заболеванием, которое поражает серое вещество спинного мозга, может вызывать паралич конечностей и даже убить.

Вакцину от полиомиелита в Японии ждали долго – 13 миллионов доз летом 1961 года импортировали из Советского Союза. До этого возмущенные матери, боявшиеся за судьбу своих чад, месяцами протестовали на улицах и осаждали министерство здравоохранения – правительство очень не хотело закупать вакцину у Москвы. Но почему именно СССР оказался в авангарде борьбы с полиомиелитом?

Полиомиелит, или детский спинномозговой паралич, был с человечеством издавна: существуют предположения, что им болели еще в Древнем Египте. Именно из-за полиомиелита был прикован к инвалидному креслу президент США в 1933 – 1945 гг. Франклин Д. Рузвельт. Он заразился им уже в зрелом возрасте, но это скорее исключение из правил – обычно болезнь поражает именно детей.

«Родившийся в полном здравии ребенок в один вечер становится инвалидом. Разве может быть болезнь страшнее этой?», – цитировала в июне 1961 г. газета «Акахата» одну из встревоженных японских матерей.

После Второй мировой войны, по мере роста городов и плотности населения, полиомиелит принял угрожающие масштабы: вспышки становились все более частыми и охватывали все больше людей. Не стал исключением и СССР – если в 1950 году было зарегистрировано 2500 случаев заболеваний, в 1958-м их было уже более 22 тысяч. Необходимо было действовать.

В 1955 году в СССР был создан Институт по изучению полиомиелита. Его возглавил ученый с огромным опытом – Михаил Чумаков (1909 – 1993), лучший вирусолог Советского Союза. Еще в молодости он, исследуя в глухом сибирском поселке клещевой энцефалит, случайно заразился, на всю жизнь потерял слух и остался с парализованной правой рукой, но это не помешало ему продолжить карьеру: изучать вирусы и самоотверженно бороться с ними.

Но вакцину от полиомиелита все же разработал не Чумаков, а его американский коллега. Точнее говоря, двое американских ученых – Джонас Солк и Альберт Сэбин – создали две вакцины, работающие по разным принципам: Солк использовал «убитые» клетки полиомиелита, а Сэбин совместно с коллегой Хилари Копровским – живой вирус.

Американское правительство взяло на вооружение инактивированную («убитую») вакцину Солка, именно она первой испытывалась и закупалась по всему миру, в том числе и в Японии. В СССР тоже опробовали метод Солка, но остались недовольны. «Стало ясно, что для кампании по всей стране вакцина Солка не подходит. Она оказалась дорогой, вводить ее приходилось не менее двух раз, и эффект был далеко не стопроцентным», – вспоминал ученый Петр Чумаков, сын Михаила.

Несмотря на холодную войну и политическое противостояние США и СССР, ученые двух стран сотрудничали всегда: Михаил Чумаков ездил в Америку, общался и с Джонасом Солтом, и с Альбертом Сэбином. Последний передал Чумакову необходимые штаммы для производства «живой» вакцины – как вспоминает Петр Чумаков, «все произошло без формальностей, родители привезли штаммы буквально «в кармане».

На основании технологии Сэбина в СССР сделали «живую» вакцину, ее испытания оказались успешными. Сыграла роль и удачно подобранная Чумаковым форма – вакцину решили выпускать в виде конфет, детям не приходилось бояться уколов.

Испытания «в поле» прошли отлично: в 1959 году с помощью «живой» вакцины быстро остановили острую вспышку полиомиелита в прибалтийских республиках. Далее СССР полностью перешел на «живую» вакцину и на массовом уровне полиомиелит в стране был побежден. Сэбин в переписке в шутку называл Чумакова «Генерал Чумаков» за такую быструю и массовую организацию кампании против полиомиелита.

К концу 1950-х ситуация с полиомиелитом в Японии была не такой острой, как во многих других странах: ежегодно регистрировалось от 1500 до 3000 случаев. Поэтому правительство уделяло мало внимания борьбе с болезнью – считалось, что вакцин Солта, импортируемых из США и Канады (в скромном объеме), хватит для решения проблемы.

«Вместе с бездействием правительства большинство ученых Японии также не уделяли внимания проблеме полиомиелита. Наша деятельность вызывала ощутимое сопротивление, – рассказывал Масао Кубо, один из организаторов кампании по борьбе с детским спинномозговым параличом. – [Нам говорили:] «Но ведь это какая-то тысяча или две тысячи человек. Стоит ли поднимать шум из-за этого?». Многие врачи, к которым обращались родители, не диагностировали полиомиелит вовремя, из-за чего дети умирали или оставались инвалидами.

В 1960 году количество обнаруженных случаев полиомиелита в Японии резко выросло – до 5 600, 80% заболевших были детьми. Вакцин Солка не хватало для проведения масштабной вакцинации, кроме того, их эффективность вызывала сомнения. Собственные японские разработки не увенчались успехом. По всей стране вспыхивали протесты: к тому времени «живую» вакцину Сэбина опробовали за пределами СССР и убедились в ее эффективности.

Родители заболевших детей требовали импортировать «живую» вакцину, но власти не спешили выполнять эти требования. Чиновники сомневались, будет ли вакцина эффективна для японцев, правительство не хотело сотрудничать с «красными» (Япония в тот период оставалась верным союзником США), а фармкомпании устраивали их контракты с североамериканскими фирмами.

Тем не менее, в 1961 году сформировалось мощное общенациональное движение, объединявшее родителей, многих врачей и политических активистов. Все они требовали закупить вакцину у СССР и провести массовую вакцинацию. Как отмечает в статье об этом движении исследователь Идзуми Нисидзава, постепенно люди перешли от мысли «вакцина для моего ребенка» к «вакцина для всех детей в стране», что позволило объединить прежде разрозненных активистов и выступить единым фронтом.

«Просим скорее предоставить «живую» вакцину! Ежедневно детей преследует невидимый вирус. Разве у вас самих нет детей? Разве за границей уже не проведены соответствующие исследования? Это ведь не из-за недовольства фармкомпаний?», – цитировала «Акахата» требования родителей. Параллельно с протестами шли исследования: ученый из Японской медицинской ассоциации Масао Кубо совершил в декабре 1960 – январе 1961 визит в Москву, где удостоверился в надежности производимых в СССР вакцин Сэбина, а также их меньшей, по сравнению с другими странами, цене. У правительства оставалось все меньше поводов отказываться от их импорта.

Их не осталось совсем, когда 19 июня 1961 года матери, протестующие в Токио, вошли в здание министерства здравоохранения – полицейские не смогли остановить женщин – и предъявили чиновникам свои требования напрямую. 22 июня министерство сдалось: было объявлено, что СССР поставит в Японию 13 миллионов доз «живой» вакцины. При посредничестве японской компании Iskra Industry поставки были организованы оперативно. «Старожилы наверняка помнят, как авиалайнер «Аэрофлота» встречали в аэропорту Ханэда тысячные толпы народа», – писал журналист Михаил Ефимов, более 10 лет возглавлявший бюро Агентства политических новостей в Японии.

Вакцинация быстро дала результаты: к осени вспышка эпидемии в Японии сошла на нет, а еще через несколько лет и кампаний вакцинации эта болезнь была в стране практически искоренена. Благодарить за это стоит и Альберта Сэбина – изобретателя вакцины, и Михаила Чумакова, без усилий которого она не завоевала бы популярность во всем мире, и, конечно, тысячи японских матерей, врачей и активистов, требовавших у правительства отставить в сторону политику ради будущего детей.