Особенности гигиены в Монгольской империи

Францисканский монах Гильом де Рубрук в 50-х годах 13 века совершил путешествие по Монгольской империи и оставил записи, содержащие много интересных сведений об этом государственном образовании. Он, в частности, описал прически местных жителей, отметив, что мужчины выбривали полосы вдоль висков и шеи, а также ото лба до макушки. Длинные пряди, свисавшие по бокам, заплетались в косы. Женщины после замужества обривали область лба, но остальные волосы заботливо отращивали. Также монах сообщил следующее: «Умываясь, они набирают воду в рот, после чего пускают её струйкой на руки и смачивают волосы». Монголы почитали воду и не желали обидеть её грязью своих волос. Некоторые авторы сообщали, что Чингисхан требовал казнить всякого, кто умывался над источником и проронил хотя бы каплю обратно.

В связи с особой святостью воды в ней нельзя было стирать одежду. Запрещалось купаться весной и летом, так как это якобы могло вызвать грозу. Но самым страшным преступлением являлось мочеиспускание в ручьи и реки - считалось, что этот постыдный физиологический акт оскорбляет духов. Чингисхан известен тем, что закрепил в правовом поле многие запреты религиозного характера. В данном случае он постановил карать смертью за осознанное справление малой нужды в проточные водные источники. Если «преступление» совершалось ненамеренно, на провинившегося налагался крупный штраф.

Немного подробнее о стирке одежды. Запрет на осуществление этого действия в воде был введен в «Ясе» - уложении, изданном Чингисханом. Впрочем, в этом вопросе существуют некоторые разночтения. Согласно одним интерпретациям, стирать можно было только во время грозы, в то время как Гильом де Рубрук сообщает, что, по убеждениям монголов, именно стирка могла вызвать это природное явление. Францисканец писал следующее: «Они никогда не моют одежду, ибо верят, что бог разгневается и пошлет грозу, когда она будет сушиться. Грома они боятся необычайно. Услышав его, они выгоняют из жилищ всех чужаков, кутаются в черный войлок и сидят, скукожившись, пока все не закончится». Людей, решивших нарушить запрет на стирку, избивали. Среди монголов бытовало мнение, что одежду нужно носить до тех пор, пока она не износится полностью.

Поев, монголы вытирали жирные руки об одежду, которая, как мы помним, никогда не знала стирки. Но отвратительный покров, который со временем накапливался на вещах, в какой-то степени оберегал их от стихии в степях Центральной Азии. Представители этого народа часто специально натирали одежду жиром и салом, чтобы сделать ее непроницаемой для дождя и ветра.

Гильом де Рубрук писал: «Все то, что предназначено попасть ко двору, проносится между двух огней. Таким же образом они очищают вещи своих умерших. Когда кто-то из них погибает, они откладывают все его имущество и не отдают никому, пока не очистят пламенем». Монголы считали огонь связующей нитью между небом и землей. Он давал им вкусную пищу, согревал жилища, очищал вещи от разного рода заразы. Когда итальянский дипломат Джованни Плано Карпини прибыл ко двору Гуюка, внука Чингисхана, монголы заявили ему: «Не бойся. Ты всего лишь пройдешь между двух огней. Если ты задумываешь навредить нашему господину или при тебе есть какой-нибудь яд, пламя уничтожит всё зло».

Несмотря на то, что монголы не имели ни малейшего представления о микробах и природе инфекционных болезней, они понимали важность недопущения посторонних к заразившимся людям. По свидетельству Гильома де Рубрука, если заболевал один из членов большой семьи, его родственники выставляли вокруг становища стражу, которая никому не позволяла пересекать определенную границу. Эти люди искренне верили, что чужаки могут привести с собой злых духов. К больным пускали только шаманов. Монголы считали любые недуги следствием расстройства духа, но при этом сознательно дистанцировались от страдающих ими людей. Более того, они прекрасно понимали, что трупы погибших являются переносчиками опаснейших болезней. Отчаявшись взять героически сопротивлявшуюся Кафу (современная Феодосия) привычными способами, монголы забросили за стены крепости тела погибших от чумы людей. Это вызвало эпидемию и позволило захватчикам ворваться в город.

Монголы верили, что если человек начинает задыхаться во время трапезы, это происки какого-то злого духа, которого нужно уничтожить. Если же бедняга выплевывал то, чем поперхнулся, его «преступление» становилось ещё более серьезным. Он не только расточал еду, но и загрязнял жилище. Упомянутый выше Джованни Плано Карпини писал об этом следующее: «Если кто-то выплевывает взятый в рот кусок, не в силах проглотить его, под жилищем делают подкоп и вытаскивают этого человека сквозь него, после чего без всякой пощады предают смерти». Китайский автор Ху Сыхуэи, писавший во времена монгольского владычества над своей страной, оставил после себя странную сентенцию: «Лучше плевать ближе, чем дальше, но ещё лучше вообще не плевать». Она может значить, что в ту эпоху слюноизвержение делилось на категории, каждая из которых была наказуема, но в разной степени.

Французский историк Жан де Жуанвиль сообщил благодарным потомкам о том, что монголы размягчали и «варили» ломти сырого мяса, подкладывая их под свои седла. Сегодня достоверность этой информации вызывает серьезные сомнения, однако то, что представители этого народа питались в основном мясом, совершенно бесспорно. В пищу шли овцы, кони, собаки, волки, различные грызуны и, в отсутствие другого выбора, люди. Существует убеждение, что монголы предпочитали сырое мясо, но, вероятнее всего, они все же варили его, так как это «сохраняло его духовную ценность». Посуду они ополаскивали кипящим бульоном, который затем выливали обратно в котел. Их молочная диета состояла в основном из кумыса - перебродившего кобыльего молока. Данный напиток, кстати, содержит приличное количество алкоголя. Это, вероятно, объясняет свидетельство Джованни Плано Карпини о том, что «пьянство у монголов в чести».

Гильома де Рубрука, посетившего Монгольскую империю, больше всего раздражали две вещи. Во-первых, языковой барьер, который не позволял ему достаточно эффективно проповедовать христианство. И, во-вторых, та непосредственность, с которой монголы испражнялись. Он оставил следующее описание этой отвратительной привычки: «Когда их охватывало желание опорожнить желудок, они не чувствовали необходимости отойти подальше или скрыться из виду. Они делали своё грязное дело прямо рядом с нами, не переставая разговаривать друг с другом. Это было досадно сверх всякой меры».

Среди монголов была чрезвычайно распространена подагра, которая вызывается несдержанностью в питании и потреблении алкоголя. Об этом, в частности, писал путешественник 14 века Ибн Баттута. У Хубилая, внука Чингисхана и правителя Китая, болезнь протекала настолько неприятно, что он не мог нормально передвигаться. Подагру лечили весьма необычным способом - засовывая ноги в труп убитой лошади. Однако это была не единственная методика. Во время завоевания Кавказа один из монгольских военачальников, следуя совету своего знахаря, повелел отыскать для той же цели рыжеволосых детей. После того как смерть 30 малышей не принесла облегчения, он приказал приконить своего «советчика» и скормить его внутренности собакам.