Как чумной карантин 1939-го года замаскировали под репрессии

И помогло, паники не случилось, власти смогли в спокойной обстановке и быстро принять меры. Тогда погибли всего три человека, хотя опасность над городом и даже над страной нависла нешуточная.

И это было гораздо опаснее вспышки оспы в Москве в 1959 году, поскольку от оспы была прививка, а вот чума в 1930-х, до начала производства антибиотиков, могла бы стать в крупном городе страшной напастью.

В самом конце 1939-го года молодой ученый-микробиолог Абрам Львович Берлин ехал в Москву с триумфальным докладом – наконец-то получена надежная прививка от чумы, настолько хорошая, что ее изобретатель успел привиться сам, и с ним все в порядке.

Тридцатишестилетний Абрам Берлин три года до этого работал над проблемой легочной чумы на базе засекреченного тогда саратовского института «Микроб». Ему удалось изготовить живую вакцину, которая, как показала почти тысяча опытов на животных, действительно защищает от чумы. Проведя столько успешных испытаний, Берлин сделал прививку живой вакциной и себе и еще двум добровольцам, выдержал карантин и прошел проверку, которая показала – все трое здоровы.

Дальше ученый стал работать с зараженными чумой животными и не заболел за срок обычного инкубационного периода. Окрыленный успехом, он поехал в Москву делать доклад (вопрос о профилактике чумы был очень срочным, т.к. одной из насущных угроз в то время было возможное применение противником биологического оружия).

В Москве Абрам Львович поселился в гостинице Националь, где до доклада в Наркомздраве успел побриться в парикмахерской и пообедать с коллегами. Вечером после доклада молодому ученому неожиданно стало нехорошо.

Вызванный врач поставил диагноз – пневмония, рекомендовал госпитализацию. Берлин не сообщил врачу секретных сведений, что работал с чумой, и опытный врач не распознал редких в то время симптомов. Абрама Берлина госпитализировали в Ново-Екатерининскую больницу, что на Страстном бульваре (сейчас там Московская городская дума), и вот там случилось чудо и профессиональный подвиг.

Дежурный врач больницы, Симон Горелик, проводивший уже глубокой ночью осмотр поступившего пациента, понял, что перед ним картина настоящей легочной чумы.

И сделал единственно правильное решение: немедленно самоизолировался вместе с опасным больным, из своей изоляции сообщил в НКВД о страшном явлении.

Власти отреагировали немедленно, сразу прояснив, что этот пациент действительно работал с чумными животными. Больницу закрыли на карантин, выявили всю цепочку контактеров, начиная от ехавших с Берлином в поезде попутчиков и проводников и заканчивая постояльцами отеля и работниками Наркомздрава.

Чтобы не началась паника, посадку людей на карантин замаскировали под посадку обычную, которой тогда было не удивить. Все это было сделано в ту же самую ночь, когда «нулевой пациент» оказался в больнице, «схваченных» контактеров разместили в срочно организованном спецкарантине на Соколиной горе. Через несколько дней оказалось, что действительно заразившихся было двое – врач, самоизолировавшийся с нулевым пациентом, и парикмахер, побривший микробиолога в гостинице.

Врач Симон Горелик, запершийся с Берлиным на территории больницы, ухаживал за больным ученым до его гибели, а затем умер и сам. Его действия были признаны высокопрофессиональными и единственно правильными, именно Симон Горелик спас столицу от вспышки неизлечимой болезни.

По стечению обстоятельств, роковая смена должна была стать одной из последних для врача Горелика в этой больнице – он уже получил назначение на руководящую должность в региональной клинике и дорабатывал завершающие дни.

После выясняли, как так получилось, что привитый Берлин заболел чумой – оказалось, доза вакцины, опробованной на животных, была рассчитана неверно, и не давала полной защиты. Однако при этом она препятствовала обычному развитию болезни, сильно удлиняя инкубационный период.

Первая попытка противочумной прививки, Санкт-Петербург, 1910 год - прививку от чумы пытались получить много лет, но в действительности она так и не была разработана.

Поэтому микробиолог, работавший после прививки с чумными животными, все же заразился, но болезнь развивалась так долго, что все были уверены, что вакцина работает.

Через несколько лет работа над античумной вакциной потеряла актуальность, поскольку началось массовое применение антибиотиков, и подобрали схему успешного лечения ранее смертельной болезни. Так что работы над найденной, но недопроверенной вакциной Абрама Берлина были свернуты.

Сейчас в церкви при Донском монастыре в Москве, служившей в советское время крематорием, есть захоронение и памятная плита в честь погибшего за науку Абрама Берлина. А вот память настоящего спасителя столицы от чумы, Симона Горелика, к сожалению, не увековечена.