«Сиротский Бруклин». Сиротская режиссура Эдварда Нортона и мёртвый Брюс Уиллис

5 декабря на экраны России выходит детективная драма «Сиротский Бруклин», снятая талантливым актёром со сложной карьерой Эдвардом Нортоном с самим собой в главной роли. «Я люблю кино» расскажет, кому, кроме фанатов звезды «Бойцовского клуба», может быть интересен этот фильм.

Псевдонуар

«Сиротский Бруклин» является экранизацией романа американского писателя Джонатана Летема, опубликованного в 1999 году и принесшего автору громкий успех. Действие книги происходило в том же 99-м, но Нортон решил, что для этой детективной истории лучше подойдут более винтажные времена, и перенёс её в 1957-й. В итоге перед нами попытка воссоздать классический нуар: с частными детективами в шляпах, загадочными смертями и неизбежным романом главного героя с дамочкой, вокруг которой и крутится сюжет. Правда, есть в этом фильме и особенности.

Во-первых, главный герой с экзотическим именем Лайонел Эссрог, которого и играет Нортон, страдает синдромом Туретта, что заставляет его совершать разные непроизвольные движения и произносить странные фразы невповад. Этим он сильно отличается от крутых мужиков из классического нуара а-ля Хамфри Богарт, и это частично превращает «Сиротский Бруклин» в фильм об указанном заболевании.

Во-вторых, расследование, которое герой Нортона ведёт, чтобы найти убийц своего босса и наставника (Брюс Уиллис), вскрывает махинации властей города Нью-Йорка в сфере строительства. В итоге фильм дополняется значительным социальным и, что неизбежно в современном Голливуде, расовым подтекстом: плохой чиновник-олигарх сносит дома бедняков и цветных, причём одним из главных мотивов его злодеяний является ненависть к неграм. Так что, в отличие от классического нуара, здесь зрителю придётся окунуться в атмосферу гражданского активизма, протестных митингов и прочих популярных сегодня занятий. Что прибавляет картине актуальности: после фразы «Он строит для людей парки, и они готовы простить ему что угодно» в московском кинотеатре заплодировали, явно имея в виду собственного мэра.

В-третьих, с мрачностью и обречённым фатализмом, свойственных классическому нуару, в «Сиротском Бруклине» тоже не очень. Например, негритянка (Гугу Мбата-Роу), в которую влюбляется главный герой, хоть и красотка, но совсем не роковая. При этом роман между ними выглядит совершенно провально: почему-то столь шикарная женщина оказывается в жизни одна-одинёшенька, да ещё и отвечает взаимностью стопроцентному фрику и изгою, стоит ему только обратить на неё немного внимания. В такое не поверит не только Станиславский, но и ни один пубертатный подросток.

Не в свои сани не садись

Эдвард Нортон, безусловно, очень талантливый актёр, хоть его карьера после сногсшибательного старта и покатилась вниз, но вот режиссёр он довольно средний. В этом можно убедиться, посмотрев его единственную предыдущую работу — неплохую, но совершенно проходную мелодраму «Сохраняя веру». У постановки «Сиротского Бруклина» уровень тот же. Фильму явно не хватает внутренней динамики: некоторые сегменты выглядят лишними или невыносимо растянутыми. Музыка, которой Нортон обильно сдабривает визуальный ряд, вторгается в уши слишком назойливо. То же самое можно сказать и про актёрскую игру Эдварда: в первые 5 минут вы будете восхищены его погружением в симптоматику нервного расстройства, но потом просто перестанете это замечать — как и всё, что мелькает в поле зрения слишком часто.

Книга — всему голова

И всё же, несмотря на указанные выше недостатки, «Сиротский Бруклин» оставляет хорошее впечатление. Искусство складывается из многих компонентов: если не срабатывают одни, могут выручить другие. В данном случае спасительной является солидная литературная основа, подпирающая, как фундамент, слабости экранизации. История в результате оказывается неожиданной, сильной и драматичной, раскрываясь в полной мере ближе к концу. Кроме того, в фильме мы видим отменный конфликт — главный базис любой драмы. Детективу-Нортону, его возлюбленной и прочим «хорошим людям» противостоит монументальный «злодей», и их столкновение становится битвой мировоззрений, а не просто частной склокой. При этом у «злодея» есть своя правда, что и позволяет заключить это слово в кавычки: а именно там, где размываются границы добра и зла, и начинается настоящее искусство.

Сыгран «плохой парень» Алеком Болдуином — как всегда, очень убедительным в ролях больших и сильных мужчин. Его герой словно воплощает в себе ницшеанскую волю к власти и представляет собой вечный типаж, придавая фильму философский и исторический масштаб. А это, вкупе с бушующими личными страстями героев, делает «Сиротский Бруклин» многомерным и осмысленным произведением, которое сложно испортить какой-то там посредственной режиссурой.