Плохой Довлатов, хороший Безруков. Что не так с фильмом «Заповедник»?

Повесть Сергея Довлатова «Заповедник» рассказывает о мытарствах невостребованного писателя Бориса Алиханова (которого автор писал не то с Иосифа Бродского, не то с самого себя), устроившегося работать экскурсоводом в пушкинский музей-заповедник «Михайловское».

— Я играю не Довлатова, я бы никогда не посмел, — заверил перед премьерой зрителей и журналистов Сергей Безруков, снявшийся в картине «Заповедник» в главной роли.

В самом деле, Довлатов — это вам не Пушкин и не Высоцкий, к нему на кривой козе не подъедешь. Довлатова играет Милан Марич в фильме Германа-младшего. А Безруков в «Заповеднике», как и во многих других фильмах со своим участием, играет Сергея Безрукова — и в этой роли он весьма органичен.

Режиссёр Анна Матисон, выступившая также в качестве соавтора сценария, приняла решение перенести действие из советской России в современную, и где-то в процессе переноса писатель Борис превратился в рок-музыканта Костю, а меланхоличное произведение Довлатова переродилось в разухабистый хулиганский фильм, рекламирующий вокальные таланты Сергея Безрукова, недавно основавшего рок-группу «Крёстный папа».

— Тут всё живёт и дышит Пушкиным, буквально каждая веточка, каждая травинка. Так и ждешь, что он выйдет сейчас из-за поворота… Цилиндр, крылатка, знакомый профиль… — рассказывает герою Довлатова заведующая экскурсионным бюро Галя (в фильме её играет Анна Михалкова). Применительно к музею «Михайловское», представленному в книге, эти слова звучат совершенно искренне, но в фильме усадьба превратилась в парк развлечений Pushkinworld, где промеж арт-инсталляций и площадок для селфи снуют аниматоры в костюмах великого поэта. В подобном контексте та же реплика звучит уже как издёвка. В «Пушкинворлде» нет Пушкина, есть только эксплуатация его образа. Точно так же в «Заповеднике» нет Довлатова.

В попытке осовременить довлатовский текст Матисон потеряла ту боль, которая была заложена в оригинальном произведении. Борис в книге Довлатова чувствует себя невостребованным, потому что его работы не публикуют, и читатель не может с ними ознакомиться. Костя в фильме также мучается из-за того, что его музыку не хотят выпускать на дисках — и в 2018 году, когда многие серьёзные музыканты распространяют свои треки через интернет, эта проблема кажется высосанной из пальца.

Точно также несопоставимы жена Бориса, получившая возможность сбежать из советской России, и жена Константина, которая уезжает в Канаду, поскольку ей предложили хорошую работу. И сам Костя, будучи в Михайловском, не отрезан от жены с дочкой: в отличие от героя Довлатова, ему нет нужды писать письма и ждать телеграммы, у него есть смартфон с функцией видеовызова.

Перед премьерой Безруков заявил, что его фильм сумел сохранить довлатовское звучание. В самом деле, персонажи «Заповедника» порой произносят реплики героев повести Сергея Донатовича, а Костя даже поёт песни на стихи Довлатова. Однако тот, кто читал «Заповедник», помнит, какую роль в этом произведении играли внутренние монологи главного героя. В фильме таких монологов осталась лишь парочка, да и диалоги были изрядно сокращены, низведены до сиюминутных гэгов.

Что же мы получим, если убрать Довлатова из его «Заповедника»? На удивление неплохой и жизнеутверждающий фильм о музыканте, который поборол свою тягу к алкоголю, словил в пушкинских местах вдохновение и может рубить рок-н-ролл, даже имея лопату вместо гитары. Да, Безруков играет в этой картине сам себя, но нельзя не признать, что сам по себе он чертовски обаятельный мужик, к которому легко проникнуться симпатией. Когда Костя в его исполнении заявляет, что ему пофиг на берёзки, не улыбнуться становится очень сложно.

Перед премьерой Безруков сказал, что «Заповедник» — это фильм о любви, и в этом он не соврал. Хочется поаплодировать супруге Сергея Витальевича, режиссёру Анне Матисон. Она смогла убедить зрителя в наличии химии между Безруковым и Евгенией Крегжде, которая сыграла его жену так, что в их отношениях не чувствуется фальши, и даже чересчур целомудренная постельная сцена не разрушает иллюзии. В «Заповеднике» очень много любви и музыки, только вот Довлатов писал совсем о другом.