Почему «Место встречи изменить нельзя» хуже голливудских фильмов

Советский мини-сериал «Место встречи изменить нельзя», снятый Станиславом Говорухиным и вышедший на экраны в 1979 году, быстро приобрёл культовый статус и сохраняет его по сей день — разумеется, там, где живут советские люди. Понимая, насколько опасно критиковать столь сакральное произведение искусства, «Я люблю кино» всё же порассуждает о слабых местах фильма (не забыв, конечно, упомянуть и сильные).

Техника прошлой эпохи

Первое, что бросается в глаза при просмотре картины Говорухина сейчас, спустя 40 лет, — странное и неубедительное исполнение различных технических элементов. Например, в динамичных сценах, снятых дальним планом, режиссёр зачем-то использует эффект ускоренного изображения, и у вас появляется смутное ощущение, что вы смотрите ленту времён Чарли Чаплина.

Экшен и в целом выглядит не слишком реалистично: когда Жеглов (Высоцкий) высовывается из грузовика на полном ходу и убивает из пистолета водителя другой машины, вы понимаете, что с учётом расстояния и конструкции бандитского автомобиля произвести такой выстрел было невозможно.

Довольно нелепо выглядит и грим Горбатого (Джигарханян). Конечно, в голливудском «Крёстном отце», вышедшем семью годами ранее, дон Вито Корлеоне (Марлон Брандо с ватными тампонами во рту) тоже смотрелся странновато, но всё познаётся в сравнении, и злодей из «Места встречи» кажется грубой карикатурой на своего заокеанского коллегу.

Пропаганда

Одной из главных проблем советского кино всегда было то, что оно содержало в себе слишком сильный пропагандистский элемент — несравнимо более сильный, нежели в критикуемой коммунистами Америке. Тот факт, что бандиты из «Места встречи» показаны людьми с физическими недостатками (горб у Горбатого, косоглазие у персонажа Олега Савосина, пятно на физиономии героя Абдулова), заставляет современного зрителя схватиться рукой за лицо. И неслучайно самый сильный момент фильма — это встреча Шарапова (Конкин) со своим бывшим сослуживцем, оказавшимся членом банды: в его образе мы видим сложность и неоднозначность, которой явно недостаёт остальным персонажам. Причём не только «плохим», но и «хорошим»: от того, какими положительными показаны сотрудники «органов», тоже становится немного не по себе. Особенно сильно это чувствуется в момент, когда сотрудники милиции, включая целого подполковника (Евгений Шутов), начинают сердечно извиняться перед несправедливо обвинённым врачом Груздевым (Юрский) и даже обещать наказать виновных. При том, что никаких виновных нет (против Груздева были железные улики), а действие происходит в сталинском СССР сразу после окончания войны. «Не верю!», — истошным голосом вопит из могилы Станиславский.

Приводить для сравнения американские фильмы даже не хочется, настолько очевидна разница. Если говорить об изображении преступников, то мы уже упоминали «Крёстного отца». Примерно тогда же, в 1973 году, в Голливуде вышел считающийся ныне классикой фильм о коррупции в полицейских рядах — «Серпико» Сидни Люмета. Да и образ «плохого хорошего полицейского» был раскрыт куда как контрастнее: по сравнению с героем Клинта Иствуда из «Грязного Гарри» (1971) Жеглов — просто душка.

Театральность

Как и многие советские фильмы, по сегодняшним меркам «Место встречи изменить нельзя» смотрится довольно ненатурально в плане диалогов и актёрской игры: не в том смысле, что они плохие, а в том, что люди в реальной жизни так не разговаривают. Практически все персонажи фильма (в первую очередь, Жеглов с Шараповым) ведут себя эпатажно и, что называется, «переигрывают». Впрочем, недостаток ли это, — дело вкуса: современные актёры, зачастую похожие на сомнамбул (особенно в «авторском кино») и жующие слова до степени полной неразборчивости, тоже способны раздражать.

В этом плане голливудское кино всегда выглядело более приближенным к реальности: упомянутый выше «Серпико», снятый в документально-реалистичной манере, довольно скучно смотреть, но это скука самой жизни.

О плюсах

Несмотря на всё вышеперечисленное, «Место встречи изменить нельзя», без сомнения, сильный фильм. В нём есть положительный образ романтического героя, Шарапова, очень нехарактерный и потому очень важный для русской культуры, есть увлекательные и напряжённые сцены (практически вся финальная серия смотрится на одном дыхании), есть отменные актёрские работы (в первую очередь, гениального Юрского, хотя Конкин и особенно Высоцкий тоже демонстрируют завидный талант). Единственное, чем не является этот сериал, — несравненной вершиной кинематографа, каковой его так часто называют советские зрители, которых он в своё время поразил до глубины души. Поразил, увы, потому, что в СССР жанровое голливудское кино практически никто не видел.