Фронтовик Владимир Этуш: «Свою жизнь от жизни страны мне не отделить»

Специально ко Дню Победы «Я люблю кино» предлагает вашему вниманию воспоминания легенд нашего экрана, повидавших войну в самых жестоких её проявлениях.

«Другая пуля, предназначенная мне, угодила в него… Как мне это забыть?»

Народный артист СССР, прославившийся ролями в комедиях Гайдая, к моменту начала войны наслаждался беззаботной московской жизнью и представить не мог, что скоро она в один миг исчезнет как дым. Об этом моменте Владимир Этуш вспоминал подробно.

«Что такое война для меня? Представьте: я совсем юный актёр, мне 18 лет. Я эдакий баловень судьбы, предвоенный год для меня складывается прекрасно: чудесный вахтанговский театр, выдающиеся коллеги-актёры, любовные похождения, ночные гулянки…

И вот война, начало которой помню в мельчайших деталях. 22 июня 41-го года в пятом часу утра я возвращался по пустынной Москве домой с очередной вечеринки. Спустился по улице Горького на Манежную площадь и вдруг увидел огромный чёрный автомобиль посольства Германии, который нёсся со стороны Кремля. До сих пор помню флажок со свастикой, трепетавший на ветру. Я, по своей мальчишеской наивности, не придал этому эпизоду значения. Уже позже понял, что стал невольным свидетелем проезда немецкого посла фон Шуленбурга, который минутами ранее вручил Молотову меморандум об объявлении войны Советскому Союзу.

Только в районе обеда того же дня узнал о бомбёжках Киева и Минска и о том, что прежняя, мирная, жизнь завершилась. Что ощутил я поначалу? Жуткий, колотящий страх, который до сих пор чувствую буквально кожей».

Молодой актёр продолжал заниматься творческой деятельностью, но что-то явно шло не так.

«В конце сентября 41-го мы играли в театре спектакль на военную тему — «Фельдмаршал Кутузов». В зале присутствовало всего 13 зрителей! Хорошо помню своё шоковое состояние. Я вдруг осознал, что в такой трагический для страны период людям не до театра. И на следующий день в военкомате записался добровольцем на фронт».

Сначала Этуш учился на военного переводчика, так как уже немного знал немецкий. После окончания курсов его определили в Северо-Кавказский военный округ, под Ростов. Там молодой человек, имевший звание лейтенанта, стал заместителем начальника отдела разведки и вместе со всей армией познал горечь отступления.

«...А затем — наше долгое и тяжёлое отступление через Кавказский хребет. Днём жара, ночью — жуткий холод, а обмундирование к таким походам не приспособлено. С едой в горах было тоже неважно, поэтому голод в том переходе стал обычным делом. Люди слабели, засыпали на ходу, иногда срывались в пропасть — особенно по ночам, когда километрами приходилось передвигаться по «карнизам» вдоль отвесных скал.

Вообще, прошло много лет, но до сих пор помнится одно главное, тягостное ощущение от войны — это нестерпимая, свинцовая, постоянная усталость. Мы никогда не бывали сытыми и никогда не бывали выспавшимися. И временами все — и командиры, и бойцы — от утомления просто валились с ног.

Вспоминаю один характерный случай, врезавшийся в память. Это был 1943 год, зима... я хотел только одного — где-нибудь поспать. Зашёл в соседнюю избу в нашем лагере и обомлел: в жарко натопленном помещении спали немецкие пленные вперемешку с нашими командирами! На железной кровати храпели двое немцев, у них в ногах поперёк кровати спал наш начальник химслужбы, на полу рядом, ничком — начальник полковой разведки, а на его, простите, ягодицах покоилась голова ещё одного пленного гитлеровца, тоже спящего. Картину довершал караульный, который дремал, сидя на табуретке и прислонив автомат к одному из спящих немцев… Словно и не было войны, врагов и противников. Спали вповалку измученные, смертельно усталые люди».

Молодой офицер сразу получил боевой опыт.

«Боёв было много, и мне, лейтенанту, приходилось и бежать с винтовкой в руках, и командовать пулемётным расчётом, и лежать в обороне в цепи солдат. Однажды в такой цепи мой сосед, один из бойцов нашего полка, получил ранение в лёгкое, у него начался пневмоторакс, он задыхался. Необходимо было его приподнять, чтобы облегчить страдания. Я попытался это сделать, и вдруг его голова упала мне на грудь. Другая пуля, предназначенная мне, угодила в него… Как мне это забыть?».

После начала контрнаступления Красной Армии часть Этуша с боями дошла до Украины. За героизм, проявленный при атаке возглавляемой им роты в Донецкой и Запорожской областях, он был награждён орденом Красной Звезды. Правда, здесь же его военный путь закончился.

«Я получил тяжёлое ранение. Это случилось сразу после награждения орденом Красной Звезды... немцы начали такой бой, каких до того момента я не припомню: всё перед нами взрывалось и сверкало, как салют. Нужно было менять позиции, и мы побежали. Вдруг командир полка на бегу суёт мне коробочку: «Этуш, забери свой орден! Чёрт знает, может, тебя убьют, а может, меня убьют!..».

У актёра были раздроблены кости таза, и после полугодичного лечения он со второй группой инвалидности вернулся в Москву — в родное Щукинское училище. А война, окончившаяся через пару дней после того, как ему исполнилось 23, навсегда осталась огромной частью его жизни.

«День Победы я отмечаю всегда, иногда вместе с собственным днём рождения. Может ли этот праздник потерять для меня свою ценность? Могу ли я забыть войну? Свою жизнь от жизни страны мне не отделить. И слава Богу, что так».