Задолго до Козловского. Каким был первый советский фильм о Чернобыле «Распад»?

На фоне всплеска интереса к трагическим событиям 35-летней давности «Я люблю кино» решил вспомнить самую первую художественную картину, пытавшуюся их осмыслить, — советскую драму «Распад», вышедшую на экраны в далёком 1990 году.

Фильм режиссёра Михаила Беликова (больше ничего заметного в своей карьере не снявшего) рассказывает историю чернобыльской катастрофы через призму жизни обычных людей: киевского журналиста Журавлёва (Сергей Шакуров), вернувшегося из заграничной поездки и подозревающего жену (Татьяна Кочемасова) в измене, его друга Толика (Георгий Дрозд), работающего врачом скорой помощи в «Городе энергетиков» (так в картине называется Припять), молодой пары в исполнении Алексея Серебрякова и Марины Могилевской, а также различных эпизодических персонажей.

Саму катастрофу нам показывают вскользь (хотя сцена тушения пожара после взрыва здесь тоже есть — как и в сериале HBO, и в новом фильме Козловского). Основной акцент режиссёр делает на попытках властей замолчать случившееся и на том, как вопреки этим попыткам среди населения распространяется паника. Всё это сопровождается эффектными сценами, усиливающими впечатление от происходящего: длинной вереницей автобусов, снятой с высоты птичьего полёта под постепенно замолкающее «Прощание славянки»; радиоактивным котёнком, которого пытается спрятать под одеждой ребёнок; выкидышем, который тот же ребёнок случайно наблюдает в больнице. Когда видишь автобусы, людей в комбинезонах, обрабатывающих улицы, и мёртвого аиста, сложно отделаться от мысли, что в недавних фильмах о трагедии просто пережёвывают образы тридцатилетней давности.

«Распад» полезно посмотреть, чтобы почувствовать вкус той эпохи. Например, в картине, снятой на студии Довженко, русский употребляется наравне с украинским, и никому в голову не приходит переводить один из них. Забавно смотрится сцена, в которой герой Шакурова и ещё один случайный персонаж пытаются приобрести билеты на поезд у перекупщика на забитом толпой киевском вокзале. Тот называет им цену в 150 рублей за билет, и возмущённый главный герой тут же накидывается на него с кулаками. Видимо, в Советском Союзе считалось, что справедливой должна быть даже цена на товары из-под полы.

Как и многие перестроечные фильмы, «Распад» пытается осмыслить происходящее со страной в целом. Об этом говорит и открывающий артхаусный эпизод с диалогом двух пассажиров поезда («Чего стоим? — Рельсы кончились»), и знаменитая песня Высоцкого со словами «Всё не так, ребята», под которую картина завершается. Кроме того, нам показывают неуверенную в себе и потерявшую ориентиры интеллигенцию, похожую на персонажей популярного перестроечного романа Василия Белова «Всё впереди». Складывается впечатление, что название фильма совсем не про ядерные процессы, а про скорый распад страны, в которой этот фильм увидел свет.

«Распад» сложно назвать выдающейся картиной. Пожалуй, даже работа Козловского выглядит более цельной и мощной, не говоря уж о сериале HBO. Однако на ленте Беликова есть отпечаток безумной творческой свободы, свойственной той эпохе, которая прошла под знаком великих и трагичных перемен. Увы, но ничего подобного давно нет ни в кино, ни в жизни что в России, что на так называемом Западе.