«Афоня». Почему великий советский фильм — один из самых страшных в истории?

Фильм «Афоня», вышедший на экраны в 1975 году, стал одним из самых популярных в истории советского проката. По всей видимости, история жизни простого ярославского сантехника, сыгранного Леонидом Куравлёвым, показалась миллионам советских людей очень похожей на их собственную. Однако зритель из XXI века, искушённый в азах психологии, не может смотреть на главного героя картины без ужаса.

Афоня — человек, живущий сиюминутными удовольствиями, абсолютно безразличный к окружающему его миру и неспособный испытывать глубокие чувства. Можно было бы обвинить в этом трудное детство (герой рано потерял родителей), однако его воспитала любящая тётя. Правда, с тех пор, как персонаж Куравлёва покинул родную деревню, он ни разу не навестил женщину, заменившую ему мать, и даже не отправил ей ни одной открытки. Афоня рассказывает об этом легко, как будто о яичнице, которую он съел на завтрак, — и от этой лёгкости становится ещё более жутко.

В том же стиле герой относится ко всем окружающим его людям: ничтоже сумняшеся врёт в глаза, вымогает деньги, отказывает в помощи. Один «хороший» поступок он всё же совершает: пускает пожить к себе случайного собутыльника (Евгений Леонов), но явно делает это не из любви к ближнему, а просто потому, что ему всё равно.

«Афоня» напоминает «Курьер» Шахназарова, вышедший десятилетием позже: в центре повествования такой же потерявший всякие ориентиры герой, вступающий в конфликт с лицемерным обществом. Вот только фильм Данелии намного безысходнее: если в перестроечной картине речь идёт о подростке, а на дворе — время великих перемен, то здесь перед нами солидный взрослый мужик, живущий в благополучном брежневском застое, и сквозь этот железобетонный фон не брезжит ничего.

С жизнью Афони вроде бы что-то происходит: он неудачно влюбляется (разумеется, в чисто внешнюю красоту), уходит с работы и едет в родную деревню, где ему сообщают, что его любящая тётя умерла, до последнего ожидая его возвращения. Однако поверить в то, что эти потрясения приведут к позитивным переменам, не получается. Словно бы подтверждая это, герой изображает на лице беспомощную фальшивую улыбку, чтобы быть похожим на собственное фото в паспорте. Кажется, это конец.

Правда, на этом Данелия не останавливается и формально завершает фильм «хэппи-эндом». Вот только смотрится он настолько неправдоподобно, что лишь делает послевкусие ещё более горьким: героиня Евгении Симоновой, вдруг прилетевшая в деревню к Афоне, по логике картины никак не могла это сделать. Она и раньше сомневалась, что нужна ему, а после того, как герой Куравлёва уехал, не сказав ей ни слова, вряд ли могла почувствовать дополнительный прилив энтузиазма.

Более вероятно, что её внезапное появление в финале — всего лишь очередной сон о счастливой жизни из тех, что видит Афоня в течение фильма. Правда, на этот раз он, видимо, грезит наяву. Скорее всего, лишившись того немногого, что было настоящим в его пустом и фальшивом мире, герой просто-напросто сходит с ума.