Последние слова известных людей

А Лев Толстой писал в своём дневнике следующее: "Слово умирающего особенно значительно!" То, что говорят известные люди, заслужившие при жизни уважение, всегда было ценно, но особенно ценными стали их последние слова, перед тем, как навсегда закрыть глаза.

"Я не знаю, ка­ким ме­ня вос­при­нимал мир. Са­мому се­бе я всег­да ка­зал­ся маль­чиш­кой, иг­равшим на бе­регу мо­ря и раз­вле­кав­шим се­бя по­ис­ком кра­сивых ка­меш­ков и ра­кушек, в то вре­мя как ве­ликий оке­ан ис­ти­ны ле­жал пре­до мной не­из­ве­дан­ным".

Создатель кинематографа сказал довольно символичную и красивую фразу: "Моя пленка кончается".

"Умирать - скучное занятие. Никогда этим не занимайтесь!".
Что ж. С ним сложно не согласиться, скорее всего это и правда довольно занудно.

В последние минуты он, умирающий от туберкулёза и бронхита, держал за руку свою жену Анну (в девичестве Сниткину) и повторял: "Бедная... дорогая, с чем я тебя оставляю... бедная, как тебе тяжело будет жить".
Да уж, Фёдор Михайлович, вы постарались, чтобы вашей жене было о чём подумать после вашей смерти...

"Я оскорбил Бога и людей! Мои произведения не достигли той высоты, к которой я стремился!"
Этот человек опередил своё время и всегда старался добиться абсолютного совершенства во всём, что делал. Его вклад в искусство и науку сложно переоценить.

Поэт услышал, как санитарка говорит кому-то: "это в конце колидора" и из последних сил выдавил: "не колидора, а коридора". И сразу после этого скончался. Ироничные слова для поэта.

За несколько часов до смерти он всё пытался сказать что-то своему сыну, но тот не мог от горя разобрать слов отца. Их разобрал врач Маковицкий: "Серёжа… истину… я люблю много, я люблю всех…"

"Это битва дня и ночи. Я вижу тёмный свет…"
Всё-таки он видел свет.

Известный композитор и пианист, уже будучи на смертном одре, снова признался своей жене: "Ты единс­твен­ная, ко­го я хо­тел"

Автор книг про величайшего сыщика в мире скончался от сердечного приступа. Последнее, что он сказал, было обращение к жене: "Ты прекрасна".

Когда умирающий писатель метался на постели в предсмертном полубреду, его жена Елена всё пыталась понять, что же так волнует умирающего. Может быть его произведения? Он как-то неясно кивнул и она уточнила: "Мастер и Маргарита?"
Михаил Афанасьевич кивнул и последние слова его были: "Чтобы знали, чтобы знали..."

Грустная ирония - он родился в гостиничном номере "Broadway Hotel", а скон­чался в номере оте­ля "Boston". Последнее, что он сказал было: "Я так и знал! Так и знал! Родился в отеле и... черт побери... умираю в отеле".

Писатель сказал своей жене: "Спокойной ночи, котёнок". А потом ушёл в свою комнату и через пару минут жена услышала выстрел. Хемингуэй покончил с собой.
Каково было его жене, даже подумать страшно...

Перед тем как уйти в мир иной он дал сыну последнее напутствие: "За деньги жизнь не купишь".

"Отворите пошире ставни, больше света!".
Наверное, так страшно умирать в темноте...

"Вкус смерти на моих губах. Я чувствую что-то не с этой земли".
Музыкальный гений, казалось, знал, что недолго ему дарить людям абсолютные шедевры. Он торопился жить, торопился быть.

"Выпейте за меня, выпейте за мое здоровье, вы же знаете, я уже больше не могу".
Зато он смог оставить мощнейший культурный след и в какой-то степени перевернуть мир живописи.

"Я надеюсь, это радостный уход, и я больше никогда сюда не вернусь".
Мексиканская "голубка", как её называл муж Диего, пережила своей жизни столько, что сложно её осуждать за эти слова. Сильная маленькая Фрида, которая рассказывала свою боль через картины.

Было бы странно ждать от мастера метких афоризмов чего-то банального и он не подвёл. Писатель умирал в номере гостиницы и, потухающим взором окинув стены, вздохнул и сказал: "В этой комнате отвратительные обои. Кому-то из нас придётся уйти".
Элегантно, как всегда.

"Аплодируйте, друзья, комедия окончена..."
Жестокая ирония жизни: композитор, ставший легендой ещё при жизни, потерял слух. Но гений в нём был так силён, что он продолжал создавать свои шедевры даже будучи глухим. Хотелось бы верить, что последнее, что ему "слышалось" - это гром аплодисментов.