"Лимита!". Как "понаехавшие" превратили Москву в город, где трудно найти москвичей

Собственно, сам термин "лимитчики" произошёл от слова "лимит". Так называли людей, приехавших в Москву и крупные города из провинции по трудовым договорам с предприятиями и "лимиту прописки", проще говоря, низкоквалифицированных трудовых мигрантов. Есть мнение, что современным синонимом этого слова является "гастарбайтер", но это не так. Разница в сути этих двух явлений.

Если под термином "гастарбайтер" понимать иностранного трудягу, приехавшего в большой город подзаработать денег, чтобы отправить их семье на родину, то у "лимитчиков" цель была совсем другая - обосноваться в столице, пустить здесь корни.

Введенная в Советском Союзе в 1932-м паспортная система предусматривала обязательный режим прописки - эта мера помогала государству регулировать уровень населения в крупных городах. Особенность системы заключалась в том, что колхозники паспорта не получали, оставаясь привязанными к одному месту работы и проживания, чтобы село не осталось без рабочей силы.

В городах без прописки нельзя было жить даже у знакомых, и уж тем более, невозможно было устроиться на работу. Прописку мог проверить в любой момент на улице любой милиционер. За нарушение режима прописки гражданин получал внушительный штраф (от 200 рублей) и предупреждение. Повторное нарушение наказывалось трудовыми работами на полгода и даже судимостью.

Однако Москва росла как на дрожжах (только жилья в стране строилось 1,6 млрд кв. м) и потому остро нуждалась в рабочих руках - строителях и отделочниках, водителях транспорта, работниках коммунального хозяйства, рабочих, швеях, прачках, поварах, сварщиках, плотниках и монтажниках.

Коренные москвичи, коих тогда в столице было большинство, считали такую работу непрестижной и нежелательной, а желающих их заменить, и таким образом перебраться из провинции в столицу, было великое множество. И прописка являлась самым трудно преодолеваемым барьером на пути к мечте.

Первыми лимитчиками стали метростроевцы.

В 1932 году было начато строительство Московского метрополитена. Местные жители не горели желанием гробить себя на тяжелой и вредной работе. Проблему решили лимитчики. Это был целый пласт людей, готовых трудиться за идею, учиться на рабфаках, а когда пришло время, большинство из них самоотверженно отправились на фронт.

Совсем по другому дело обстояло с лимитчиками "эпохи развитого социализма". Послевоенное поколение лимитчиков было совсем другим.

Шли 50-е годы. Большинство столичных предприятий стали выделять рабочие места для приезжих, давая им прописку в трудовых общежитиях. Неторопливая миграция довоенных лет сменилась бурной волной "понаехавших". Привлечение рабочих по лимиту стало обычным делом.

При этом "лимитчики" могли работать только на своем предприятии, без повышения должностей и зарплат. И всё ради вожделенной мечты: через 10 лет "пахоты" человек получал свое жилье (квартиру или комнату в общежитии) и прописку в Москве.

Такая вот разновидность крепостного права. Но страдать было за что. "Лимита" имела доступ к столичным товарам, продуктам, услугам и развлечениям, невиданным в тех краях, откуда они приехали.

Справедливости ради, надо добавить, что все 10 лет над головой лимитчика висел "дамоклов меч".

В случае преждевременного увольнения человек лишался не только койки в общежитии, но и права жить в столице. С этой проблемой можно было бороться только одним путём - путём заключения браков с "коренными москвичами".

Москвичи относились к "лимите" пренебрежительно - для них это были странные "корявые на лицо и одежду" люди, привыкшие топить печи, ходить "до ветра", набирать воду из колодцев и вечерами "глушить водку под гармонь-тальянку", - пишет "Культурология".

И хотя москвичи совсем не горели желанием выполнять тяжелую и грязную работу, в обществе было принято сетовать на нехватку рабочих мест "из-за провинциалов". К тому же считалось, что "лимита" пойдет на любую подлость, обман, чтобы закрепиться и остаться в Москве или любом другом крупном городе.

Особенно "лимиту" боялись родители юных москвичей и москвичек- дескать "в общежитиях повальный грех, пьянство и криминал", "охмурят, залетят, оженят ради прописки, заберут полквартиры".

Лимитчики отвечали местным взаимностью, считая их "зажравшимися".

Ходил даже популярный самиздатовский рассказ "Лимитчица" о девушке из села, которая стала москвичкой, "выпивая и давая". Директору колхоза - за путевку в столицу, начальнику цеха за должность, коменданту общежития - за хорошую комнату, москвичам - чтобы выйти замуж.

Кстати, любимый многими поколениями кинозрителей фильм "Москва слезам не верит" стал отличной иллюстрацией жизни советских лимитчиков.

Сейчас "лимитой" изредка называют провинциалов, которые приехали в Москву из регионов, готовы ютиться хоть на 8-10 кв. м., лишь бы в столице, с московской медициной, пенсией, развлечениями, более высокооплачиваемой и интересной работой.

А вот дети и внуки бывших советских лимитчиков, когда-то вкалывавших ради заветной столичной прописки, уже давно считают себя москвичами, свысока смотрят на нынешних "понаехавших" и рассказывают социологам за что они не любят "замкадышей".