Дикарь в Голливуде — Марлон Брандо⁠⁠

«Трамвай “Желание”», «Дикарь», «Крёстный отец», «Последнее танго в Париже», «Апокалипсис сегодня» – его роли в этих фильмах изменили представление об актерской игре и кинематографе. Большинство артистов лишь изображают бунтарей на экране, но Брандо словом и делом заслужил себе объемное досье в ФБР. Он боролся за права чернокожих, индейцев, попадал в перестрелки. Его называли величайшим актером на свете, а он говорил: «Все люди играют. Просто некоторым за это платят». Презирая Голливуд, Брандо продолжал сниматься, понимая, что это его единственное ремесло и в нем ему нет равных.

Хулиганами не рождаются

В нашей стране имя и фамилию Марлона Брандо часто произносят с ударением на последнем слоге, словно причисляя его к французам: Бардо, Бельмондо. У него действительно были французские корни – среди предков числилась историческая личность, колонист-гугенот Луи Дебуа, – но фамилия произошла от немецкой Брандау. Так что для ударения на последний слог, конечно, есть основания, но все же в родной Америке он Марлон Брандо, и никак иначе.

Детство Марлона было полно душевных травм, которые он позже научился превращать в горючее для актерской игры. Брандо был зол и обижен на своего отца, Марлона Брандо-старшего, коммивояжера, любителя выпить, покутить с проститутками, а вернувшись домой, поколотить жену и детей. Лишь незадолго до своей смерти актер, много лет занимавшийся психотерапией, смог простить отца, поняв, что тот просто не знал, как жить по-другому, ведь у него самого было незавидное детство.

Марлон боготворил мать. «Она была остроумнейшим человеком, и не было мелодии, которую она не могла бы сходу подобрать на пианино», – вспоминал актер. И все же она наградила его неизбывным чувством оставленности: сначала Дороти пропадала на гастролях, так как была актрисой, а потом начала крепко пить – и ее пьянство возвело стену между родными людьми. Подростком Брандо нередко приходилось забирать Доди (как ее звали в семье) из полиции. «Я чувствовал досаду, смешанную со злостью», – вспоминал он.

Родители наняли маленькому Марлону няньку – молодую девушку Эрмелину – и всю свою потребность любить и быть любимым, потребность в приятии он изливал на нее. Но идиллия длилась недолго – Эрми вышла замуж и уехала в другой город. Ребенок воспринял это как предательство. «С тех пор я стал неуправляемым» – вспоминал он. Хулиганство, проказы, сомнительные розыгрыши и дикие выходки стали главной специальностью юного Марлона и в конце концов привели его к исключению из школы.

Курсант с красными волосами

Чтобы вправить сыну мозги, Брандо-старший отдал его в Военную академию Шэттока в Миннесотте, где в свое время учился сам. Но на Марлона этот прием не подействовал. Он красил волосы в красный цвет, прогуливал занятия и вызывал восхищение однокашников дерзкими поступками: например, мог срезать и закопать сигнальный колокол, звук которого его раздражал. «Я находил особое удовольствие в том, чтобы противостоять начальству», – говорил Брандо.

Учащиеся академии считали его героем, но они не знали, что дерзость Марлона коренилась в ощущении собственной никчемности, незначительности, – об этом он со временем напишет в автобиографии. Ему казалось, что окружающие догадываются о его чувствах, и тогда в нем вскипала ярость и появлялось желание выкинуть что-нибудь эдакое.

На летних каникулах он не спешил домой, предпочитая путешествовать на товарных поездах и проводить дни в компаниях бродяг, слушая их истории. «Я всегда был очень любопытным по отношению к людям», – говорил актер. Позже, живя в Нью-Йорке, он мог часами сидеть на улице, наблюдая за прохожими, стараясь прочесть выражения их лиц, разгадать скрывавшиеся за ними душевные тайны.

Трудно было представить что-то более не сочетающееся с Брандо, чем армия. «Цель военных – сделать из человека машину, а меня всегда манила свобода», – объяснял он. Неудивительно, что на втором году обучения он все-таки вылетел из академии: очередная самоволка переполнила чашу терпения руководства. Курсанты писали петиции в защиту товарища и несколько лет после этого слали письма ему самому. Брандо вешал их на стену своей комнаты: искренняя поддержка грела его.

«Деревенщина» в Нью-Йорке

По мнению сурового отца, Марлон был ни на что не годен. Из академии его вышвырнули, на войну (шел 1943 год) не брали из-за плохого зрения и травмы колена. Некоторое время он подрабатывал землекопом, а когда поделился с родителем планами поехать в Нью-Йорк, чтобы стать актером, получил в ответ: «Театр – для педиков. Это не мужская работа. Да и посмотри на себя, кому захочется любоваться на такого деревенщину!»

Но Брандо было нечего терять, кроме лопаты и вечно недовольного папаши. В Нью-Йорке уже жили две его старшие сестры. Одна из них, Джослин, посещала актерскую школу. Впоследствии она играла на Бродвее и снималась в кино, например у Фрица Ланга в «Сильной жаре» (1953), а также в двух фильмах вместе с Марлоном – «Гадком американце» (1963) и «Погоне» (1966).

Поселившись у другой сестры, Фрэнни, Марлон, бросился в гущу нью-йоркской жизни. Он быстро оброс друзьями, для которых стал таким же героем и лидером, как для студентов военной академии. «Он был как магнит, – рассказывала танцовщица Сондра Ли, – к нему тянуло всех: женщин, мужчин, животных, – и он не знал, что с этим делать».

Влияние Брандо на женщин было особым феноменом. «В ту пору все его девушки дружили между собой, – вспоминает Ли. – Мы принимали это как норму. Он был для нас как бог, как король. Он отличался от всех, он появился словно ниоткуда, словно из иного мира».

Как и прежде, его привлекали люди «из низов»: бродяги, нищие, бездомные. Он с удовольствием проводил время в их обществе, а друзья недоумевали, что он забыл среди этих «отбросов» и «уродцев» обоих полов. Брандо впитывал все, что видел, и потом мог точнейшим образом изобразить любого из встреченных.

Несмотря на специфическое отношение к театру и к сыну, Брандо-старший все же выделил ему деньги на учебу в Мастерской драмы при Новой школе социальных исследований – передовом заведении, где актриса Стелла Адлер учила по методу Станиславского. Сокурсниками Брандо были такие будущие кинозвезды, как Род Стайгер, Шелли Уинтерс, Гарри Белафонте, но Марлон стал любимым учеником Адлер. В ее лице он нашел не только учителя, но и мать, а в ее семье – тепло и внимание, которых был лишен дома.

Он утверждал, что она научила его всему, она же говорила: «Ничему я его не научила. Я просто открыла дверь, и он вошел».

«Остановить руку с попкорном»

Адлер и ее муж режиссер Харольд Клерман помогли Брандо получить роли на Бродвее. С самого начала он поражал своей игрой, ведь следуя советам Станиславского и Адлер, Марлон «жил, а не играл». Еще одна заповедь Стеллы: «ни в коем случае не будь скучным».

Брандо ходил в спортзал и, несмотря на невысокий рост, притягивал внимание своей внешностью. «Атлетичное туловище, руки силача и словно бы приставленная от другого человека прекрасная голова», – описывал актера писатель Трумен Капоте. Лицо актера сравнивали с римскими статуями, недаром он был так органичен в роли Марка Антония в «Юлии Цезаре» (1953) Джозефа Манкевича. Даже ранние залысины шли ему, обнажая красивый лоб. Внешность Брандо стала таким же эталоном мужской красоты, как и лицо Алена Делона.

В 1947 году Марлон получил роль, сделавшую его звездой: Стенли Ковальски в спектакле «Трамвай "Желание"» по пьесе Теннесси Уильямса, который ставил Элиа Казан. Казан уже работал с Брандо и высоко его ценил. В 1951-м он экранизировал свою постановку – и одноименный фильм стал киноклассикой, а Казан и Брандо прославились в кино больше, чем в театре.

Образ Ковальски, грубого мачо, человека-животного, долгое время преследовал Брандо – зрители ассоциировали его с актером, поскольку, играя отрицательного персонажа, он все равно был неотразим. Марлону приходилось объяснять: «Во мне нет ничего от Ковальски. Я презираю, ненавижу подобных типов». Нетрудно догадаться, что своего героя Брандо во многом списал с отца. Когда ему на сцене не хватало ярости, он вспоминал, как отец избивал его мать.

Брандо хотел играть в кино, и для этого у него тоже были свои объяснения: «Я хотел изменить кино, сделать его правдивее, и знал, что способен на это. Актеры 1930–1940-х играли определенным образом. Ты точно знал, что получишь, покупая билет. Купер, Боггарт, Гейбл – они были похожи на кукурузные хлопья, одинаковые во всех ролях. Ты знал, что произнесет герой фильма, если он останавливался у двери и выдерживал паузу».

Себя же Марлон сравнивал с боксером Джерси Джо Уолкоттом: «Невозможно было угадать, что он сделает в следующий момент боя. Никогда не позволяйте аудитории догадаться, куда вы бьете. Сбивайте зрителей с ног: своей манерой, словом, взглядом. Удивляйте, найдите способ сделать это так, как никто до вас не делал прежде. Нужно, чтобы рука с попкорном застыла на месте, чтобы зритель перестал жевать».

Настоящая дичь

Его дебютом в кино стали «Мужчины» (1950) Фреда Циммермана – фильм о молодых людях, вернувшихся с войны инвалидами. Чтобы достоверно сыграть наполовину парализованного ветерана, Брандо провел несколько недель в госпитале среди настоящих инвалидов, расспрашивая их и учась жить так, словно нижняя часть тела его была обездвижена.

Для погружения в роль вождя мексиканских повстанцев Эмилиано Сапаты в «Вива, Сапата!» (1952) Элии Казана Брандо прожил некоторое время среди крестьян в Мексике, а для роли главаря байкеров в «Дикаре» (1953) Лазло Бенедека – спознался с байкерами, о которых в те годы еще мало кто ведал. Сегодня такой метод подготовки вполне обычен для уважающего себя актера, но во время Брандо это выглядело чем-то на грани причуды.

«Дикарь» сделал Брандо кумиром молодого поколения. Как и во многих других фильмах, он играл человека, вступившего в противостояние с жителями провинциальной Америки, в которых под маской добропорядочности порой скрывались злость и подлость.

В образе байкера Джонни Стэблера Брандо действительно сшибал современников с ног: кожаная куртка с эмблемой мотоклуба Black Rebel Morotcycle Club (в честь него много лет спустя была названа популярная рок-группа), джинсы в обтяжку, претенциозная кепка. Но самое оглушительное впечатление производила вальяжная манера Брандо – признак не безволия, а скрытой силы, особенно в знаменитой сцене, где герой Брандо знакомится с дочкой шерифа.

«Дикарь» вместе с появившимся два года спустя «Бунтарем без причины» (1955) с Джеймсом Дином в главной роли стали культовой парой, эталонными картинами для всей нонконформистской молодежи того времени, да и последующих поколений тоже. Для взрослой аудитории герои этих фильмов были немного инфантильными, но для подростков – в самый раз. Начиналась эпоха рок-н-ролла, и американские журналы писали: «Мог ли появиться Элвис, если бы не было Брандо?»

Слава и куколки

В 1954 году Брандо стал самым молодым актером, получившим «Оскар» в номинации «главная роль». В картине «В порту» Казана он играл боксера-неудачника, ставшего шестеркой профсоюзного мафиозо и в конце концов восставшего против своего унизительного положения. По признанию самого актера, глядя на свою работу в фильме, он был разочарован.

Марлон Брандо и Мэрилин Монро на вечеринке в Нью-Йорке, 1956

Для окончательного триумфа среди широких масс ему не хватало только легкомысленного и изящного мюзикла – таковым стал фильм «Парни и куколки» (1955) Джозефа Манкевича. И хотя это был совсем не его жанр, но терявший голову от успеха Брандо решил попробовать себя и в нем: ведь он пришел, чтобы изменить кино, – почему бы тогда не изменить и мюзикл?

Скоро он пожалел об этом решении. В партнеры ему достался Фрэнк Синатра, точивший на Брандо зуб: певец претендовал на роль во «В порту», а в итоге она и «Оскар» достались Марлону. Вдобавок Синатра терпеть не мог молодых бунтарей, и шумиха вокруг «Дикаря» его раздражала. Ему явно хотелось врезать Брандо – особенно, когда тот то ли нарочно, то ли нет забывал свои реплики, вынуждая команду делать множество дублей – но Синатра был слишком щуплым, чтобы задирать такого крепыша, как Марлон. Зато, когда вскоре после съемок на Брандо в темной подворотне напала шайка неизвестных, он понял, кто именно прислал ему такой привет.

«Парни и куколки» стал хитом, но к большому искусству, миссионером которого считал себя Брандо, отношения не имел. Как, впрочем, и многие другие его картины 1950–1960-х – «Чайная церемония», «Сайонара», «Мятеж на "Баунти"».

Зато Марлон вкусил все прелести жизни кинозвезды. Поклонники, любовницы, три брака за пять лет – его жизнь превратилась в хаос, и уже не так радовали гонорары, как печалила утрата свободы. Теперь вся его жизнь была на виду, днем и ночью его преследовали папарацци, которых он периодически, теряя терпение, поколачивал.

Одноглазый король

Казалось, он доказал отцу, что кое-чего стоит, но старый Брандо не сдавался. Приглашенный на телепередачу, он все же не упустил возможности поддеть сына. На вопрос, доволен ли он Марлоном, отец ответил: «Как человеком – да, как актером – нет». Кислая улыбка на лице сидевшего рядом сына говорила о том, что война не окончена.

В череде проходных фильмов молодого Брандо попадались и достойные работы, например «Из породы беглецов» (1960) Сидни Люмета по пьесе Теннесси Уильямса. Это вообще один из лучших фильмов Брандо; в нем он довел до совершенства образ «лишнего человека» – загадочного бродяги, которого заносит в американский городишко, напоминающий тихое, но опасное болото. Кроме того, здесь он играл в дуэте с великой итальянской актрисой Анной Маньяни.

В «Погоне» (1966) Артура Пенна Брандо снова противостоял злобным провинциалам, но уже в роли шерифа, спасавшего молодого парня (одна из первых ролей Роберта Редфорда) от расправы «добропорядочных граждан».

Пытаясь сделать кино по-своему, Брандо сел в режиссерское кресло (в первый и последний раз). Главный герой вестерна «Одноглазые валеты» (1961), которого играл он сам, противостоял уже, казалось, всему миру. Большого успеха картина, увы, не имела.

Брандо стал все чаще выражать разочарование в кино и актерстве. Когда ему напоминали о великих фильмах, в которых он играл, Марлон цедил: «Великих фильмов не бывает. Просто в царстве слепых и одноглазый – уже король».

Рай на земле

В 1960-х карьера Брандо катилась под откос, но ему, казалось, было все равно. Во время съемок приключенческой драмы «Мятеж на "Баунти"» (1962) актер впервые попал на Таити и понял, что нашел свое место на земле. Он вспомнил, как еще в военной академии листал журнал National Geographic, и лица таитян поразили его: Марлон увидел счастливых людей, не знавших принуждения.

Брандо разочаровался не только в кино. Само западное общество, одержимое деньгами, насилием, пропитанное страхом, претило ему. Недаром его так привлекали бродяги и прочие аутсайдеры, а жениться он предпочитал на индианках, индеанках и таитянках – в них он пытался найти правду, утраченную цивилизацией белого человека.

Он купил атолл Тетиароа неподалеку от Таити и устроил там себе резиденцию. «Я ни в коей мере не чувствую себя владельцем острова, – говорил он. – Я счастливец, которому дали возможность пожить в этом раю».

Игравшая в «Мятеже» французская актриса полинезийского происхождения Тарита Терипайя стала его женой (уже третьей по счету) и родила Брандо дочь Шайенн. Марлон считал, что, если ребенок будет жить на Таити, он вырастет счастливым и свободным.

Спасти репутацию

Пока Брандо пропадал в Полинезии и снимался в кино только ради денег, его карьера зашла в тупик. Нижней точкой он сам считал фильм «Сладкоежка» (1968), где играл роль полубезумного гуру хиппи.

Понимая, что скоро ради пропитания придется продавать любимый атолл, Брандо озаботился спасением своей репутации. Молодой режиссер Фрэнсис Форд Коппола готовился к съемкам «Крёстного отца» (1972) и хотел видеть его в роли дона Корлеоне, а вот продюсеры в Брандо уже не верили. Пришлось идти на унизительные для большой звезды кинопробы. Запихнув за щеки куски ваты, ссутулившись, Брандо разом постарел лет на 15–20. Перед съемочной группой стоял человек, которого все словно видели впервые. Никто, даже Коппола, не ожидал, что «обленившийся» Брандо способен на столь невероятное преображение.

Почти одновременно с Копполой Брандо получил предложение от Бернардо Бертолуччи, снимавшего «Последнее танго в Париже» (1972). Бертолуччи хотел, чтобы Брандо играл самого себя – мужчину под 50, стареющего, с клубком экзистенциальных проблем. Марлон не желал раскрываться, считая личную жизнь неприкосновенной, и был потрясен, увидев финальный монтаж: хитрый режиссер смог незаметно проникнуть к нему в душу и выпотрошить ее.

Лучшего камбэка, чем эти два фильма, нельзя было придумать. За «Крёстного отца» Брандо дали второго «Оскара», но на церемонию вручения вместо себя он послал индеанку Сашин Маленькое Перо, которая передала, что мастер отказывается от награды, протестуя против издевательского изображения коренных жителей Америки в голливудском кино.

Этот случай упоминают часто, и вне контекста он выглядит как капризная выходка эксцентричной звезды. Но актер с 1950-х был активным борцом за права меньшинств, объясняя это тем, что не может спокойно смотреть, как одни люди попирают других. Да и к «цивилизации белого человека», как мы помним, он симпатий не испытывал.

В 1960-х он помогал Мартину Лютеру Кингу, участвовал в маршах свободы, а потом серьезно занялся проблемой американских индейцев. «Мы живем на ворованной земле, мы нация монстров и убийц, прокатившаяся волной насилия от одного побережья к другому, смывая, уничтожая коренное население», – такими речами актер нажил себе немало недоброжелателей.

Типы, с которыми конфликтовали герои его картин, стали врагами Брандо в реальной жизни. Расисты бойкотировали его фильмы, называли «любителем черномазых», угрожали убить, как Кинга. В 1975-м Марлон попал под пули, приехав поддержать индейцев, отстаивавших свое право на землю в городе Кеноша, штат Висконсин, когда их начала штурмовать национальная гвардия. «Множество моих друзей погибли», – говорил он.

Последний шедевр

Восстановив репутацию в кино, стареющий Брандо сниматься не спешил, боясь снова все испортить. Опасения были не напрасны: «Излучины Миссури» (1976) Артура Пенна, где мэтр сыграл в паре со своим другом Джеком Николсоном, провалился в прокате, а «Супермен» (1978) Ричарда Доннера, где Брандо досталась роль ученого Джор-Эрла, критики подняли на смех.

Впрочем, на «Супермена» он согласился только ради денег, а вот в «Апокалипсис сегодня» (1979) Копполы вложился по-настоящему. Правда, режиссер считал, что Брандо превратил съемки в натуральный кошмар, хотя и признавал, что сцены с полковником Куртцем, которого играл Марлон, получились едва ли не самыми сильными в фильме.

Брандо переписал сценарий, казавшийся ему, как и многие другие прежде, дурацким, и спорил с Копполой по поводу каждой детали. Лень и безразличие к съемкам, в которых режиссеры нередко упрекали Брандо, на время покинули его – словно он понимал, что готовит свое последнее большое высказывание в кино.

После этого он снялся еще в десятке фильмов; среди них были и забавные, но едва ли кому-то придет в голову вспоминать об этих работах, рассказывая о величии Брандо. Пожалуй, только «Храбрец» (1997), единственная режиссерская работа Джонни Деппа, стоит упоминания. Депп и Брандо познакомились на съемках романтической картины «Дон Жуан де Марко» (1995). Разглядев в Джонни толкового малого, Брандо учил его, как обращаться с голливудскими воротилами.

К тому времени он сильно растолстел – в этом огромном шарообразном человеке нелегко было разглядеть «бога и короля», некогда сводившего с ума женщин, включая саму Мэрилин Монро.

Оправдать кино

Когда в 1958 году индийская актриса Анна Кашфи родила ему его первого сына Кристиана, Марлон обещал себе, что станет ему хорошим отцом – не таким, каким был Брандо-старший. Но Кристиан рос в обстановке войны между разведенными родителями.

Актриса Анна Кашфи, бывшая жена Марлона Брандо, и их трехлетний сын Кристиан Деви Брандо

Однажды мать наняла банду хиппи, чтобы выкрасть подростка и увезти его в Мексику, пока отец был на съемках в Париже. В 1990-м Кристиан попал в тюрьму, застрелив в отцовском доме своего друга, которого ревновал к сводной сестре Шайенн.

Шайенн росла на Таити, где, как думал Брандо, ребенок не может быть несчастным. Он ошибался – с подросткового возраста у нее начались проблемы с наркотиками и психическим здоровьем. Они усугубились после инцидента с Кристианом, и в 1995 году 25-летняя дочь Брандо свела счеты с жизнью в своем таитянском доме. Теперь этот остров уже не казался актеру раем на земле.

При всех трагедиях, навалившихся на Брандо в конце его неспокойной жизни, он старался сохранять присутствие духа. «Марлон был одним из самых забавных людей, которых я знал», – вспоминал Джонни Депп.

Марлон Брандо и его сыновья Кристиан Брандо и Мико Брандо выступают перед прессой в окружной тюрьме Лос-Анджелеса, 15 августа 1990

Неожиданно для себя он снова полюбил кино. Он говорил: «Однажды, когда я в очередной раз чувствовал себя хуже некуда, я посмотрел фильм, и на пару часов он совершенно увлек меня. Когда он закончился, я ощутил, что душевно полностью восстановлен. Все-таки актеры делают что-то важное для людей. Они наполняют нас силой, красотой, великолепием, порой даже не понимая этого. Раньше я осуждал актерство за то, что это выдумка, игра. Но ведь такова и вся наша жизнь».