Исцеление от наркомании: таиландский шанс

Долго я не решался начинать писать на эту тему.
Это ведь не веселые рассказики о тропическом житье-бытье, где и приврешь – недорого возьмешь. Здесь не до шуток. Здесь речь идет – о жизни и смерти, не менее. Здесь надо быть уверенным в каждом слове, ручаться за него.
Но теперь, думаю – можно. Тринадцать человек из двадцати – это уже не случайность, это статистика. Это цифра, больше которой нигде, кажется, нет. Это – 65%, из каждых троих – двое. Это серьезный шанс, на который можно поставить. Это реальная надежда. Про это стоит говорить.
* * *
А если говорить про тяжелые наркотики, а именно – опиаты, квази-опийная синтетика вроде «белого китайца» и «крокодила», и самый убойный из всех – героин, то не зря подмечено, что бывших наркоманов тут не бывает. Бывают только – наркоманы в стадии устойчивой ремиссии. И именно в зависимости от степени этой устойчивости можно делать выводы: свободен ли человек от зависимости, и насколько свободен.
Один способен нормально жить, когда ничто не напоминает ему о прошлом. Сменив место жительства, круг общения и т.п. Однако, стоит позвонить кому-то из «бывших», получить предложение «поучаствовать», просто услышать «заветное слово» - и всё, человек слетает с катушек…
Другой – в состоянии довольно спокойно реагировать на подобные звоночки из прошлого, даже поддерживать прежние контакты – и ничего. Это уже – серьезная победа. Но таких завязавших немного.
Третьи, и таких совсем мало – устоят, даже если перед ними, что называется, на стол выложить и предложить. Это уже реальные победители.
Разумеется, рост устойчивости ремиссии растет пропорционально продолжительности «чистой» жизни: время, как всегда – лучший доктор. Но про кого из них можно с уверенностью сказать: этот, мол, более независим? Ну, разве что про третьих, и то безо всякой гарантии. Почему так? Разве быть здоровым и независимым – не лучшая награда?
Увы – так, да не так. Поскольку это «здоровье и независимость» чаще всего остаются просто словами, а ничего реального ценного, в замену отобранного – так и не было найдено и предложено. На что употребить вновь обретенную независимость? Постепенно впрягаться в прежний житейский хомут? Долго и трудно долечиваться от приобретенных хворей? А здоровье (не бог весть какое, особенно сперва) на что употребить? Попытаться вернуть неизбежно наделанные наркоманом долги… И весь этот каторжный труд – «за просто так», без передыха, без права хоть на пять минут нырнуть в привычное море химической радости и силы? Люди смотрят косо… Сделка-то – с подвохом…
Главная беда пациентов, она же – главная проблема всех соответствующих лекарей, порядочных и не очень – в том, что никто так и не научился, не придумал: что действительно ценное предложить наркоману взамен? И вторая проблема, ничуть не менее серьезная… но о ней – чуть позже.
Пестрят газеты, кричат телеэкраны, ломятся от рекламы почтовые ящики: новая чудо-клиника! Гарантированное излечение от наркозависимости! За две недели! За 10 дней! И даже – за 6-8 часов! Полная очистка организма, безболезненное снятие ломки! Чудо-препараты! Супер-профессионалы! И прайс – такой, что наркоман месяца два-три мог бы спокойно «торчать»…
Не все из них врут. Многие действительно чистят организмы пациентов - благо, что для того не нужно никаких особых премудростей: промывай внутренности обычной водой, физраствором, неделю-другую – вот шлаки с ядами и уйдут. Добавь в физраствор снотворных с анальгетиками – вот и ломка действительно пройдет безболезненно, во полусне (жаль, кстати – ибо нет урока убедительнее, чем – «полноценная» ломка…).
Подживут вены. Упадет практически до нуля доза. Физически – это самое несложное! – человек сделается здоров (и лишний раз уверится, что ничего такого страшного в наркомании нет: родные заплатили – и вот у него ничего не болит). А психологически? Психологически он так же серьезно болен, но этого уже не покажут анализы. А новую голову больному приделывать еще не научились, уж извините! Так что, выписываем?
И наркомана выпускают – прямиком во вторую его проблему: в прежний привычный круг общения, в устоявшуюся тусовку, где все ходы налажены, все нужные люди на местах, телефоны не простыли, и все разговоры – об одном… И только он сам – почему-то!? – теперь должен жить без кайфа. Да кому он это должен?! Когда, вот, звонит закадычный приятель-торчок: ну что, «чистый», поехали возьмем? А он и вправду чистый, и ему теперь нужны невеликие 5-10 долларов, чтобы кайфануть на славу?
…Ничего не кончилось. Никто не выздоровел. Потрачено время, много денег, и все осталось как прежде – если не стало хуже. А значит – стало!
...Нет, некоторые клиники продолжают вести своих пациентов, предлагают «психологический» подход… Который суть – либо досужая болтовня про некие условные для наркомана ценности (семья, дети,, работа), которые ждут его в прекрасном далеко (до которого неизвестно еще, как дожить). Либо – жесткая трудотерапия по лекалам советских ЛТП, полутюремный режим, всевозможная принудиловка, убойное психокодирование…
Нет. Так еще никто никого не вылечил. Вылечить – это надо уметь!
* * *
Более трех лет назад я приехал в Таиланд, на остров Самуи, типичным героиновым наркоманом – прошедшим положенное число клиник, жестких ломок «всухую», завязок, ремиссий, срывов… Человеком, кое-как пока волочившим опостылевшую работу, рассыпающуюся семью… человеком, не ждущим от жизни уже ничего хорошего. Меня позвал в гости друг, который жил и работал здесь, позвал отдохнуть, и не только: он слышал, что здесь, в горах, есть монастырь, в котором вроде как с моей проблемой – борются, и успешно. Подробностей он не знал, но обещал постараться и разведать. А у меня – как раз и отпуск подходил, и терять вроде было нечего: доза не очень большая, в крайнем случае перетерплю и «так», ну а уж если повезет? Еще и дешевый билет подвернулся… Словом, собрался – и прилетел.
Местонахождение монастыря друг разведал, но – ничего более. А мне – так и вовсе было не до того, чтобы ходить-расспрашивать – не зная языка-то… Первые три дня я лежал пластом в арендованном бунгало, читая да глотая снотворные: на удивление, в тайских аптеках и сейчас есть эффективные лекарства, во многих других странах запрещенные (валиум, реланиум, «Ксанекс»). А на четвертый день я разозлился на себя, потного и немощного – ну и отпуск у тебя! Вышел на веранду, собрал нападавших с дерева мелких, но очень вкусных здешних ягод; вышел в сад – набрал еще больше фруктов, да разных, лично проковырял дырку в кокосе, выпил; дошел до моря – искупался, съел креветок, что рыбак жарил и сразу продавал на берегу…
К снотворным я больше не прикасался. Если ночью не спалось – шел гулять, купаться (вода +27 С круглый год), искать и рвать ананасы, которые здесь считаются за сорняк, просто – дышать горным воздухом, пить дождь – здесь это можно, эта вода чище и слаще любой бутилированной…
За две недели я стал здоров – как никогда раньше, исключая разве что детство, без обычных мучений, без никаких лекарств… Я не разу не вспомнил про привычные «орудия пытки» - шприцы, порошок, маковая соломка, подвалы, барыги, «стрелки», «варки»… И тогда же я понял и решил: в Россию я не вернусь, во всяком случае – пока что. Потому что там все вернется на круги своя. Потому что спасение мое – здесь.
* * *
У короля Таиланда Адульядета Пумипона Рамы IX к тяжелым наркотикам – личные счеты. Рассказывают – верь, не верь – что в молодости был он влюблен в девчонку из народа, певичку из ночного клуба. А та умерла от передозировки. Король вырос, женился не по любви, а как положено, из династических резонов – но историю ту не забыл. И в один прекрасный день, прямо по телевизору, обратился к нации – к так называемым Тридцати семьям, что занимались в Тае выращиванием и переработкой мака. Я считаю, сказал король, что фабриковать смерть – это против кармы. Понимаю, это ваш бизнес, и все же - найдите себе другое дело. Год на перепрофилирование я вам дам. И другие преференции обещаю, если завяжете.
Таиланд тогда, напомню, вместе с Камбоджой, Вьетнамом и Лаосом был одной из граней «Золотого нарко-квадрата», нынче сократившегося до треугольника. Бизнес был куда как серьезный. Но и слово короля – не шутка; двадцать шесть семей послушались монарха. Оставшиеся четыре, самые «крутые» – решили, что прорвутся – ну, станут полиции больше платить…
И вот в единую ночь – ровно через год, что характерно! – всех их, от наркобаронов до мелких дилеров, кто-то вдруг убил – расстрелял, зарезал, утопил, сжег вместе с домами... Казнили. Всех до единого.
Дальше – уже достоверные факты. Было возбуждено уголовное дело. Никого из убийц не нашли. Полицию строго пожурили – впрочем, без занесений в личное дело. Заодно и материально поощрили за усердие в «расследовании» (надо понимать – за усердие в исполнении монаршей воли…). Убитых торговцев смертью – отправили в последний путь за госсчет, строго без почестей (да и кто б рискнул «засветиться» - что общался, дружил, а то и в родстве состоял, и - выжил?). Появилась соответствующая статья в уголовном кодексе, с единственной мерой пресечения – смертной казнью.
Урок оказался внятным – с тех пор тяжелых наркотиков в Таиланде не стало.
И соблазна этого здесь теперь – тоже нет. Чужой язык, чужие нравы, честная полиция. Чего нет – то и не болит, о том не вспоминаешь. Насколько это важно, я уже писал выше. Ты – переключился. У тебя свободны мысли, открыты глаза, уши – ты можешь, наконец-то, оглядеться вокруг и увидеть, что жизнь существует, течет, бурлит и помимо наркотиков. И – какая жизнь! Есть на что поглядеть, честное слово!
Нескончаемое лето, в котором нужны только шорты, майка да тапочки – у всех так, а другое и ни к чему. Шестнадцать видов улыбок, на любой случай: более открытого, дружелюбного, всегда готового прийти на помощь народа, чем тайцы, я не знаю. Еда, вода, воздух, которые сами по себе лекарство – все чистое, свежее, сегодняшнее, живое, вкусное. Море, солнце, вечный праздник жизни – сколько душа пожелает. Противоположенный пол, наконец – то, чему в мрачном наркоманском житье-бытье просто не остается места. А легкость курортных романов можно, конечно, осуждать, но в качестве целительного средства для души – что может быть живительнее?
Оказывается – жизнь продолжается?! И может быть – вот такой?!
* * *
Я остался жить в Тае. Не скажу, что было просто, но оказалось – можно.
И мало-помалу разузнал все то, чего не удалось выяснить в самом начале. То, без чего обошелся я сам, но трудно было бы обойтись тем, кому предстоит рано или поздно вернуться. То, что служит стержнем обнадеживающей статистики – двое из троих, навсегда отказавшиеся от наркотиков.
Итак – сперва, действительно, нужно вылечить тело. Вторым делом, и это самое главное – поставить на место голову. Начнем с начала.
Конечно, необходимо очистить кровь и органы от накопившихся опийных шлаков. И конечно, ничто тут не может помочь лучше самого обыкновенного промывания. И для этого не нужно даже лететь в Таиланд – хотя, разумеется, капельницу с физраствором тебе поставят и в любом из здешних госпиталей, просто по просьбе и без лишних расспросов. Но! И даже – три «но»:
- зачем лить в себя воду «технически», когда куда проще, полезнее, да и приятнее сделать это естественным путем: пить побольше жидкости, есть фрукты, купаться в море и потеть на пляже под солнышком?
- а что делать тем, у кого велика доза или долог срок употребления, у кого уже сильно подточено здоровье, низкий болевой порог – словом, тем, кто не сможет или побоится перенести ломку «наяву», как есть? Конечно, можно попутно глотать снотворные, анальгетики… что отнюдь не способствует очистке организма, а – скорее наоборот? Да и – как совместить это с самообслуживанием, с активным отдыхом, когда и так еле ноги таскаешь?
- и наконец – по моему глубокому убеждению, и далеко не только моему! – ломку, все же, надо переживать в ясном сознании. Чтобы запомнить. Чего не видел – того не страшишься, а страшиться надо! И цену эту надо заплатить – пусть и по минимуму, и боль эту надо пережить, пусть и смягченную – надо! Это крайне важно для следующего шага – для очистки сознания.
Так вот, в большинстве цивилизованных стран принята и действует т.н. «метадоновая программа» - замещающая терапия, когда наркоману вместо опиатов дают синтетическое вещество метадон. Он не вызывает привыкания, не дает «кайфа», но способен заменить и вытеснить из физиологических процессов больного опиаты, даже героин – во всяком случае, жуткую ломку в отсутствие наркотика. Если же постепенно понижать дозу метадона, вплоть до нулевой – то возможно выйти из ломки практически «даром», без боли. Практика показывает, что сойти до нуля легко можно за две-три недели.
В России метадоновая программа тоже не так давно появилась. Но – на нее не идут… И дело даже не в том, что она дорого стоит – в Тае это тоже не бесплатно. Беда, что – в худших традициях страны – полумертвому «торчку» предстоит обойти недобрый десяток диспансеров, клиник, ведомств и инстанций. Главное – чуть ли не собственноручно расписаться в полиции: да, я наркоман! Эту кляксу из биографии потом не смоешь…
Здесь всё иначе: чтобы встать на программу, достаточно принести в госпиталь пару фото 3*4 – одну для собственной карточки, другую для врача. Конечно, сдать анализ мочи, взвеситься (чтоб понять, с какой дозы тебе начинать лечиться), заплатить в кассу и… НАЗВАТЬ свое имя (для карточки же). Всё! Завтра ты придешь в условленные часы, предъявишь «аусвайс» - и получишь пузырек, где в соке разведено лекарство. И так – можешь приходить весь месяц. Если раньше не поймешь, что – достаточно!
Да, тебя попросят выпить сок «не отходя от кассы» - таков порядок. Но если скажешь, что далеко ехать до дому (а метадон вызывает сонливость) – так и быть, бери и пей дома. А на выходные или праздники, когда госпиталь не работает – выдадут пузырьки авансом. Ты не преступник! Ты заболевший человек, который осознал свою болезнь – и лечится.
(Немного забегая вперед, скажу: здесь бывали люди, которые хотели вылечиться, но - категорически не были готовы «светиться». Даже в таком лайт-режиме, как фото и имя – ни в каком официальном учреждении. Примелькавшееся лицо, скажем. Или – ответственная должность, требующая «кристальной» биографии. Ну и что? Вместо метадона в госпитале можно взять в аптеке «трамал» - лекарство несколько более вредное, но помогающее слезть, дающее схожий эффект: от 20 таблеток в день до нуля. И отпускается он по рецепту, который без проблем выдаст знакомый врач. В России, напомню, пачка «трамала» - криминал… Что, на мой взгляд, многое говорит об уровне доверия государства к собственным гражданам).
И что тебе еще нужно «для счастья» - в смысле, чтобы лечиться без срывов и стрессов? Покой, отдельное жилье, книги, интернет, кондиционер. Это легко, особенно – если не зимой, не в туристический сезон. Это - отдельный скромный коттеджик с самообслуживанием, на месяц, или хороший номер в мини-отеле, с рум-сервисом,– обойдется куда дешевле, чем десятидневная койка у комбинаторов из московской «чудо-клиники»…
И вот – минуло две или три недели. Телесно ты чист. У тебя ничего не болит. Вернулся аппетит. И ты уже смотришь на мир чуть другими глазами. Но – домой тебе еще рано! Самое важное еще впереди – хорошо, что телесно ты к этому готов. Теперь надо вернуть на место главное – голову и душу…
* * *
На континентальном севере Тая, под Бангкоком, есть монастырь, где от наркомании лечат давно и профессионально. Дело поставлено на поток: на программу каждый месяц встают 8-10 человек, и первые 3 недели – тоже чистятся. Этих больных заставляют есть некую специальную глину, от которой потом буквально выворачивает наизнанку. Метод, наверное, тоже эффективный, а глина – наверняка эффективный адсорбент для шлаков, но… Тут я всегда вспоминаю профессора Преображенского: от живого существа ничего не добьешься насилием. Да и главное: возможности монастыря как клиники – число мест, проще говоря – все же ограничены. Программа нигде не афишируется, тем более – для иностранцев (не любят тайцы сор из избы выносить), хотя формально открыта для всех. Но на практике попадают туда в основном сами тайцы, причем состоятельные – имеющие возможность путешествовать по миру, и где-то там и подхватившие зависимость. Редко-редко пробьется в монастырь какой-либо европеец, как правило – через личное с кем-то из тайцев знакомство, оттуда и скудные сведения. Потому скудные, что – немногие хотят о себе это рассказывать…
Горный монастырь Дибапхаван на Самуи еще меньше. Перенимать эстафету у континента здесь начали всего шесть лет назад, по личному настоянию Высокочтимого Ламы Ачоу Поха. А поскольку залежей соответствующей глины на острове нет, то чистку организма доверяют самим пациентам – вне стен храма и на собственный выбор – кто же станет обманывать себя и свой шанс? Ведь, хотя за духовным очищением соискатели поднимаются в монастырь всего на неделю, зато занимается с ними сам Высокочтимый. А это уникальный человек. Благодаря ему, и только ему Дибапхаван выпускает в мир такой процент навсегда завязавших. На континенте, среди «едоков глины» соотношение выздоровевших к сорвавшимся, если верить тайцам – 1 к 1. Рекламе российских клиник верить не стоит точно, а реальный их КПД, думаю – хорошо бы, если 5 %...
А то, что в Дибапхаван на программу стало возможно подняться русским – в этом опять заслуга личного знакомства. Едва не лопаясь от скромности, уточню – моего знакомства. С Высокочтимым Ачоу Похом.
Раньше это не только не практиковалось, но и было бессмысленно. Да, на недельную экскурсию «с проживанием и погружением», на т.н. «ретрит» (в переводе «отступление») могли подняться и тайцы, и частично европейцы. Ачоу Пох читал медитации по-тайски, волонтер-англичанин синхронно переводил. Соответственно, те, кто шел собственно на программу – шел инкогнито само собой, в составе ретрит-группы, и конечно же – из числа англо-говорящих. Про русский язык на горе до поры не слыхали.
Но ретрит-то – мероприятие формально открытое! И я, хотя свои проблемы уже пережил, но – не забыл. И вот, в числе очередной группы европейцев-паломников, заранее смирившись с тем, что не пойму ни слова – я полез в гору. Я уже знал, что программа – здесь, я был много наслышан о Ламе, очень хотел увидеть его воочию, а посчастливится – то и поговорить, и уповал на свой ломанный тай-инглиш.
И мне повезло – даже больше, чем надеялся.
Я не провел в Дибапхаване разрешенную неделю, дурак: Таем еще не наелся тогда, вольной жизнью островной… Да и чувствовал, что здесь я только место занимаю, да время, да внимание, которое – сомнений нет – куда как нужнее другим соискателям. Но с Высокочтимым – все же поговорил.
А может, даже чуть-чуть подружился? Ведь он не прогнал меня, понял, хотя тай-инглишем владел не намного лучше моего. Я уже писал как-то об этой встрече, но – много ёрничал тогда по глупости, сейчас – перескажу другими словами и чуть подробнее. Итак: когда я, после завтрака, вперся к нему, Лама сидел в позе лотоса и размышлял. Я пришел незваным, но Ачоу Пох пригласил присесть рядом и рассказать – с чем пожаловал?
- Высокочтимый, мне очень нравится Таиланд. Я тоже хочу владеть шестнадцатью видами улыбок, быть всегда на позитиве и относиться к жизни философски, но у меня не получается. Во мне что-то не так, я дерзок и гневлив, я придирчив к мелочам, и я пришел к Вам в надежде…
- Сравни любовь со стаей птиц, - прервал меня Высокочтимый.
Полагая, что от меня ждут сентенцию конфуцианской глубины, я здорово напрягся. И через пару минут выдал следующее: любовь как стая птиц – в целом она бессмертна, но каждая отдельная птица рано или поздно умрет…
- Очень по-европейски, - улыбнулся Лама. – Все запутано. Сплошные оговорки. Негатив в подтексте. Знаешь, как ответил бы буддист?
- Нет, конечно…
- Любовь как стая птиц: птиц в ней достаточно. Понимаешь разницу?
- Кажется, да…
- Тогда сравни человека с морем.
- Человек как море: в нем попадаются разные рыбы! – озарило меня.
- Ты на верном пути. Это хорошо, - одобрил Ачоу Пох.
В четверть часа он успел и дать мне важный урок, и ответить на вопрос про лечение: оказывается, понимать язык медитации было не так и важно! Важно было присутствовать (Лама не сказал «со мной», но я понял) в этой… атмосфере? Энергетическом поле? Ауре? Языка катастрофически не хватало, но главное стало ясно: просто надо быть здесь. Молчать. Дышать – спокойно, размеренно, не спеша. Не смотреть, не отвлекаться. Закрыв глаза, уплывать по волнам напевной речи. Раскрыться и довериться – а остальное, самое важное, произойдет как бы само собой, без твоего участия.
В конце беседы Ачоу Пох сказал:
- Если помощь будет нужна твоим друзьям, ссылайся на меня – их впустят и примут. Только немного. Одного друга в месяц, можно двух, но не больше. Помощь нужна многим, не только русским людям. А места в монастыре мало. Мы принимаем пожертвования и строим новые кельи. Но селить здесь много больных, не знающих буддизма, тоже не очень хорошо. Я становлюсь стар, мне трудно направлять много людей сразу. Но пока могу, пусть приходят. Один в месяц. Может, два. Но не больше.
Вот так, совершенно неожиданно, родился проект «Шанс».
Мне 43 года, и я еще кое-что могу.
Высокочтимому Ламе Ачоу Поху вдвое больше – 86, но он тоже еще кое-что может – такое, для чего наука пока не имеет гитик.
И королю Таиланда Адульядету Пумипону Раме IX тоже 86 лет, и он тоже может пока очень-очень многое.
Но оба они вдвое старше меня, им трудно, и я переживаю за их здоровье.
И за здоровье моих друзей – тоже.
* * *
Я рассказал почти всё, что хотел. За вычетом, разве, самой малости.
Как изначально и мысли не было, что займусь чем-то подобным: какой из меня врач, в конце концов?! Просто была моя знакомая – и ее младший брат, заживо умирающий на игле. Как решили – попробовать. Как – получилось!
Как, улетая, этот парень в аэропорту утирал слезы юной таечке, с которой провел последние дни на острове, уже спустившись из Дибапхавана, как говорил ей, что обязательно вернется. А мне он ничего не говорил, но я его понимаю: бывает, что слов просто нет. Но потом он написал мне, и сестра-знакомая тоже написала, и я, читая их письма, краснел как помидор, но было приятно. А братец к таечке так и не вернулся, хотя вряд ли она сильно расстроилась. Ведь я все равно чувствовал, что карма моя улучшилась, и, кажется, едва ли не впервые в жизни я сделал что-то верное.
Как потом были другие братья, и сестры, и чьи-то дети, и в их числе – да простит меня Ачоу Пох – никакие не друзья, а так - друзья друзей, седьмая вода на киселе, неважно. Как я ввел это в традицию: писать мне постфактум, регулярно, как жизнь – всех, кто приезжал лечиться, без исключения, и вести что-то вроде статистики. Как это и стало проектом «Шанс».
Как трое честно написали мне, что – сорвались, снова колются, и больше никуда не поедут, и больше ни во что не верят – и я не стал их отговаривать. Ибо и сам не верю в чудеса, а на этой войне потери – неизбежны…
Как еще четверо просто тихо исчезли из онлайна, растворились – и я с грустью занес их в рубрику «потери». Так как победившему скрываться незачем, да и своей победой похвастать, порадовать близких – святое дело.
Как есть остальные тринадцать – счастливое число, счастливей не бывает. Как каждый из них время от времени порывается рассказать мне – что он понял, осознал, прочувствовал там, «наверху». И как я окорачиваю их, отказываюсь слушать – ибо сам там, по глупости, многое упустил, а значит, мне и не положено знать – на мой взгляд, это слишком личное.
Как для улучшения кармы мне довольно и того, что знаю.
Как это важно – не упустить свой редчайший шанс. Один в месяц – на сотни тысяч, миллионы нуждающихся. Может быть, два. Но два – уже многовато…
И – насколько же это больше, чем – ни одного.